Требуются доказательства. Бренна земная плоть - Николас Блейк

В комнату вплыла Лючия Трейл – красивая, и настороженная, и гибкая, как пантера. Найджел взял лежащий перед ним лист бумаги.

– Уходя от нас, несчастный Нотт-Сломан, – сказал он, – оставил некое признание. В нем, помимо всего прочего, говорится, что это вы придумали план нападения на Артура Беллами? Это?..

Ему не было нужды договаривать фразу. Миловидное лицо Лючии густо покраснело, верхняя губа изогнулась.

– Мерзавец! – прорычала она. – Это была его идея, с самого начала и до… – Лючия внезапно оборвала себя и прижала ладонь ко рту. Но было поздно. В пролом, проделанный Найджелом, ринулся Блаунт, и Лючии оставалось лишь капитулировать. В непродолжительном времени у него было на руках подписанное ею признание. Нападение на Беллами произошло в целом так, как и предположил Найджел. Нотт-Сломан, по словам Лючии, убедил ее, что, пока записка в распоряжении Беллами, им обоим грозит опасность. Полиция придет к тому же выводу, на который ему уже намекнул утром Беллами, а именно: они сговорились убить О’Брайана из страха, что он предаст гласности их шантаж. Беллами, продолжал Нотт-Сломан, свирепо угрожал страшными карами, если только найдет дальнейшее подтверждение своим догадкам. При этом Нотт-Сломан заверил ее, Лючию, что просто вырубит Беллами и заберет у него записку. А после этого все просто: их слово – против его слова. И она страшно перепугалась, когда стало известно, что Беллами едва не погиб. Независимо друг от друга Найджел и инспектор заключили, что Нотт-Сломан был с самого начала настолько испуган угрозами Беллами расправиться с ним, что решил нанести удар первым – смертельный удар. Но на одном Лючия стояла твердо: она представления не имела, что Нотт-Сломан шантажировал убийцу О’Брайана.

На том ее и отпустили. Блаунт торжественно кивнул Найджелу, его левое веко едва заметно опустилось.

– У вас исключительно оригинальные методы, мистер Стрейнджуэйс, – сказал он. – Ладно, дело Беллами теперь вполне прояснилось. Нотт-Сломан поступил умно, признавшись, когда мы показали ему его же записку, что он безуспешно искал ее в садовом домике. Это отвлекло нас от поисков связей между ней и нападением на Беллами. Теперь почти не остается сомнений, что Кавендиш убил Нотт-Сломана, ибо последний угрожал сообщить нам, что видел его в садовом домике. Сомневаюсь, чтобы Сломан посвятил во все это Лючию, зачем ему делиться взяткой за молчание с кем-то еще. Ладно. Так. Против Кавендиша у нас имеется мотив и возможность совершить оба преступления, хотя, конечно, мотив по второму зависит от того, совершил ли он первое. Придется еще немало поработать, особенно в лондонском доме Кавендишей. Правда, не уверен все же, что у нас хватает улик, чтобы обратиться за ордером на обыск. Что вы по этому поводу думаете, мистер Стрейнджуэйс?

Найджел слегка переменил позу и задумчиво проговорил:

– Извините, инспектор, немного задумался. Ваше красноречие меня восхищает.

– Как это следует понимать, мистер Стрейнджуэйс, вы что, подтруниваете надо мной?

– Да упаси господь! Ничуть. Вы отлично обосновали свою позицию. Но мне кажется, я уже сейчас могу представить вам некоторые свидетельства, вернее, одно свидетельство, которое исключает необходимость в дальнейшем расследовании. Между прочим, оно содержится в книге, экземпляр которой, если не ошибаюсь, был у О’Брайана в садовом домике. Если вы дадите мне ключ от него, я могу сходить и принести эту книгу. Название ее, как вы, верно, уже догадались, – «Трагедия мстителя».

Найджел поднялся на ноги и уже протянул руку взять ключ, как послышался чей-то крик, потом еще один, а дальше все услышали грохот на лестнице. Что-то скатывалось по ступенькам. Найджел выскочил за дверь первым. Кричала Джорджия. У него сердце от страха сжалось. Все трое опрометью бросились вниз. Над Джорджией склонился оказавшийся там раньше их констебль, дежуривший у парадного входа.

– Джорджия, милая! Не дай бог! Вы не ушиблись? Что случилось?

У нее дрогнули веки, со стороны, как это ни дико, казалось, что она подмигивает. Затем глаза закрылись, она повернула голову в сторону, и ресницы затрепетали вновь.

– Господи, – изумленно пробормотала Джорджия, – так ведь все кости можно переломать.

В этот момент через открытую дверь холла донесся мощный рев автомобильного двигателя. Блаунт и Бликли выскочили из дома и увидели мелькнувшие на повороте подъездной дорожки габаритные огни «Лагонды» О’Брайана. За рулем сидел Эдвард Кавендиш. Бликли дунул в свисток. С заднего двора подлетела патрульная машина.

– К телефону! – бросил Блаунт суперинтенданту. – Пусть перехватят его. Номера вы знаете.

Джорджия стиснула локоть Найджелу.

– Действуйте, – жарким шепотом проговорила она. – Сделайте все, что можете. Мне ничего не нужно. Я просто должна была дать ему шанс.

Найджел быстро наклонился к ней, поцеловал, слегка погладил по смуглой щеке и выбежал из дома, оставив ее сидеть на полу под лестницей в позе весьма неэстетической, но улыбающейся с какой-то тайной удовлетворенностью. Он успел вскочить на заднее сиденье патрульной машины в тот самый момент, когда она уже отъезжала. Блаунт перегнулся к нему спереди.

– Чертовски удачно было со стороны сестры, будь она проклята, сверзиться со ступенек именно в этот момент, – в сердцах бросил он.

– Да уж, – кивнул Найджел, скашивая глаза на кончик носа. – Наверное, Кавендиш укрылся в туалете рядом с парадным входом, воспользовался моментом, когда полицейский отошел, и дал деру. Да он просто хвост поджал, наш старина Эдвард!

Блаунт с раздражением посмотрел на Найджела.

– У него нет ни малейшего шанса уйти. Просто он признал таким образом свою вину.

Завизжали при резком торможении шины. Они подъехали к концу дорожки, а ворота были закрыты. Блаунт выскочил из машины и дернул за ручку. Оказывается, не просто закрыты – заперты. Водитель исполнил на клаксоне музыку Вагнера. Из будки медленно выполз привратник.

– Полиция! Живо открыть ворота!

– Джентльмен сказал, что его светлость велел держать ворота запертыми, – неуверенно пробормотал привратник.

– Не откроешь сию же минуту – посажу за сопротивление полиции. Вот так-то лучше. Куда он поехал?

Привратник указал направление. Они снова тронулись в путь. Минута потеряна, а это значит, когда догоняешь «Лагонду», что потеряна миля. Машина пробивалась сквозь обступающий дорогу с обеих сторон высокий густой кустарник, и у Найджела возникло ощущение, будто его обстреливают прямо из жерла гаубицы. Да нет, не гаубицы, подумал он, когда на крутом повороте его отбросило в противоположный конец сиденья, это явно не гаубица, это что-то более извилистое. Что-то похожее на один из тех хитроумных медных инструментов, которые так любил Томас Гарди, – змей!

«В аду есть тайный уголок, где угнездился змий», – меланхолически запел он. И тут же замолчал – по щеке, точно влажное полотенце, его хлестнула ветка. Все плыло, и расплывалось, и распадалось на части – будто он только что очнулся от сна. Да пожалуй что, и не вполне очнулся. Чем они, собственно, заняты? Мчат по проселочной дороге, рассекающей графство Сомерсет, в погоне за почтенным финансистом. Здесь же не Дикий Запад! Что за спешка? Уйти ему все равно некуда. А так можно толкнуть его на какое-нибудь безумие, на какую-нибудь непоправимую ошибку. Найджел почувствовал, что зубы его выбивают дробь, а колени дрожат. Его захватил азарт охоты. Отчаянные спортивные игры в Сомерсете. Тьфу!