Возвращение во Флоренцию - Джудит Леннокс

Это тот самый шанс, которого он так ждал, сказал ей Льюис. Его всегда привлекал физический труд, он не боится испачкать руки. Они с Джерри будут вместе продавать лодки — у того есть нужные знакомства. Джерри возьмет на себя бумажную работу, а его корабельщик обучит Льюиса своему ремеслу. Мастерская размещалась в двух грязноватых деревянных эллингах. Из большего выходили стапеля; в меньшем находилась контора.

Они купили дом. Фредди была обеспокоена финансовой стороной вопроса, но Льюис настоял на своем. Человеку, занимающему какое-никакое положение, не пристало снимать жилье, говорил он; дом станет для них постоянным местом жительства и обеспечит место в обществе. Потом он напомнил, что сохранил свое выходное пособие, которое собирался теперь потратить на первый взнос.

Домик был на отшибе — небольшой, с красной крышей, он стоял на южной окраине Лаймингтона. В окна верхнего этажа можно было увидеть море. Фредди нравилось, как оно меняется в зависимости от освещения и силы ветра — то переливается, словно бирюзовый шелк, то вздымается грозными волнами с гребнями белой пены. Они могли бы жить здесь, думала она. Начать все заново.

Ей нравилось, что Льюис возвращался домой из мастерской, весело насвистывая, и что иногда, лишь захлопнув за собой дверь, подхватывал ее на руки и уносил наверх, в спальню. Частенько во время обеда она приходила в мастерскую; в хорошую погоду они с Льюисом усаживались на улице, любуясь бухтой, и ели сандвичи, которые Фредди приносила с собой. Если шел дождь, они укрывались под навесом, где пахло морской солью и смолой. Иногда, когда Джерри бывал в отлучке, а у Уолтера оказывался выходной, они занимались любовью в мастерской, прижимаясь друг к другу в полутьме и слушая, как волны разбиваются о стапеля. Желчного незнакомца как ни бывало; Фредди чувствовала, что заново влюбляется в своего мужа.

Льюис настоял на том, чтобы она наняла помощницу, а по субботам они вечерами стали посещать вечеринки и званые ужины. Разговорчивый и обаятельный, Льюис быстро завел в городе новых друзей, в основном из числа местных банкиров, адвокатов и бизнесменов. Вместе с женами они приходили в маленький домик с красной крышей на обеды или коктейли. У Фредди было мало общего с этими женщинами. Она честно старалась; хвалила их прически и наряды, расспрашивала о семье. Большинство из них говорили исключительно о детях и садоводстве. У Фредди никогда не было сада — она понятия не имела, как за ним ухаживать. Она видела сад вблизи только на вилле Миллефьоре во Фьезоле, но сомневалась, что смогла бы воссоздать его величественную угасающую элегантность на небольшом квадратном клочке земли в Гемпшире.

Однако примерно через полгода Льюис перестал насвистывать, возвращаясь с работы домой, и запретил ей приходить в мастерскую во время ланча. Он часто задерживался, порой работал по выходным. Сумма, которую он выделял Фредди на хозяйство, резко сократилась — Льюис сказал, что ему очень жаль, но сделка, на которую Джерри возлагал большие надежды, сорвалась; тем не менее, он уверен, что вскоре все наладится. Фредди пришлось сказать приходящей помощнице, что ее услуги больше не требуются. Они как-то справлялись, но у нее в душе нарастало предчувствие катастрофы, словно почва, раньше казавшаяся незыблемой, вдруг поплыла у них из-под ног.

Одеваясь на свадьбу, Мюриель ногтем зацепила шелковый чулок.

— Вот черт, — сказала она. — Моя единственная целая пара.

— Возьми мой, — предложила Ребекка.

— Нет-нет. Я надену фильдекосовые.

— Не глупи. — Ребекка сняла с ноги чулок и протянула сестре. — На, бери.

Они находились в квартирке Мюриель в школе Вестдаун. Мюриель нарядилась в юбку и жакет василькового цвета поверх белой блузки и в шляпку. Переодев чулок, она погляделась в зеркало и поправила пояс на юбке.

— Как ты думаешь…

Ребекка в этот момент вытащила пудреницу и стала припудривать нос.

— Что?

— Я правильно поступаю? Это не выглядит смешно — выходить замуж в пятьдесят один?

— Это ни капли не смешно. По-моему, это чудесно. — Ребекка обняла Мюриель. — Ты выглядишь очень хорошенькой.

— Глупости, — Мюриель нахмурилась. — А не может показаться, что я предаю Дэвида?

Дэвидом Руттерфордом звали жениха Мюриель, погибшего на Сомме.

— Думаю, Дэвид хотел бы, чтобы ты была счастлива.

Мюриель пожевала губами, чтобы равномерно распределилась помада.

— Жаль, что мамы уже нет, правда?

Ребекка защелкнула пудреницу.

— Да. Хотя на моей свадьбе она вела себя ужасно. Ты помнишь?

— Ей не понравилось угощение. И она нагрубила Майло. Да, а как ты? Не сердишься на меня? Столько хлопот — тебе пришлось немало потрудиться.

Ребекка организовала прием, который должен был состояться в доме у доктора Хьюза, договорилась по поводу угощения и собственноручно испекла свадебный пирог. Однако она чувствовала, что Мюриель не то имеет в виду. Не сердишься ли ты на меня за то, что я выхожу замуж, а твой брак с Майло закончился разводом — вот о чем спрашивала ее сестра на самом деле. Не злишься ли на судьбу за такой неожиданный поворот?

— Ну конечно, я ничуть не сержусь, — твердо сказала она. — Это было очень весело.

Под окном прогудел клаксон, и Ребекка выглянула на улицу.

— Приехало такси. — Она повернулась к Мюриель. — Ты готова?

Сидя в машине рядом с сестрой, Ребекка посмотрела на свои руки. Они были, как всегда, в мозолях и мелких порезах. Она подумала, что надо было найти время сделать маникюр. Ребекке очень хотелось курить; она неловко чувствовала себя в юбке и жакете вместо привычных вельветовых брюк и хлопковой рубашки. На свадьбу она надела красный костюм, купленный в «Селфридже» еще до войны. Ребекка похудела, и ей пришлось ушить юбку и заложить новые вытачки на жакете. Костюм был шерстяной, пожалуй, слишком теплый для погожего августовского дня; она почувствовала, как внутри привычной волной поднимается жар. Над верхней губой у нее выступили капельки пота; Ребекке отчаянно захотелось сорвать с себя неудобную, сковывающую одежду.

Она положила букет Мюриель на сиденье между ними.

— Ты не возражаешь, если я открою окно?

Мюриель, похоже, тоже было жарко.

— Прошу, открой. Я чувствую себя, словно пудинг в горячей духовке.

Ребекка пониже опустила стекло и высунула голову наружу; постепенно жар отступил. Ей были понятны сомнения Мюриель касательно того, стоит ли выходить замуж после пятидесяти. Она подозревала, что они происходят от непонимания того, какую роль должна играть женщина в этом возрасте. Самой Ребекке в ее сорок девять, разведенной и переживающей климакс, одинаково неверным казалось как махнуть на себя рукой, так и отчаянно цепляться за уходящую молодость. Статьи в модных журналах, одежда в магазинах — все предназначалось для молодых женщин; очевидно, предполагалось, что после сорока — а после пятидесяти и подавно — о моде можно забыть. Женщина в таком возрасте не имеет права претендовать на то, чтобы быть желанной. И сама не имеет права желать. Подобные мысли угнетали Ребекку, хотя в глубине души она уже смирилась с тем, что, по всей вероятности, остаток жизни проведет одна. Коннор все еще был в Ирландии; чувства, которые она некогда к нему питала, теперь казались ей смешными: всего лишь фантазии одинокой женщины, которая слишком много себе вообразила, хотя, если смотреть объективно, не имела для этого никаких оснований.