Хозяин зеркал - Юлия Зонис

Молодой тролль налег на педали. Наверное, он подлетел слишком близко, потому что на секунду в глаза ударил свет прожектора, но уже в следующую махолет лег на крыло, и перед пилотом вновь встали силуэт башни и яркая звезда на ее макушке. Голубая звезда, похожая на те, которыми украшали праздничные залы в день Тезоименитства Королевы… Впрочем, об этом Рэм не знал. Зато знал, почему луч превратился в звезду. Оружие было направлено прямо на него.

– Прости, фрау, – шепнул Рэм. – Кажется, нам все же не быть вместе.

Развернув руль высоты, он бросил махолет к башне. Бирюзовая звезда, лучась и переливаясь, мягко коснулась пилотской кабины – и отпрянула, отразившись от зеркального стекла. Рэм ухмыльнулся. Все-таки молодец Туб, здорово придумал этот трюк с зеркалами! Сложив губы трубочкой, аэронавт принялся насвистывать первый куплет «Боевого марша охранных бригад».

Уже не оглядываясь на лучемет, R вцепился в створку ворот и потянул что было сил. Раздался пронзительный скрип. Железо гнулось, но пока держалось. Замок, наверное, открывался командой из диспетчерской, но у R уже не было времени это выяснять. Колеса поезда стучали, казалось, у самых ворот. Упершись ногами, Месть снова рванул, и створка высотой в три человеческих роста осталась у него в руках. Перескочив через пути, он своротил вторую – и оказался нос к носу с капитаном Стальных Стражей. Из-за рядов железных големов ударил ослепительный свет.

Начиненный взрывчаткой состав мчался через пустырь. Туб в кабине машиниста стоял у руля. Сигри и Рольф швыряли лопаты угля в топку. Тубу казалось, что время повернуло вспять. Что он опять в своем магазине игрушек, только почему-то не в мастерской и не за прилавком, а за штурвалом механического паровозика. Паровозик несся сквозь ночь – наверное, в лавке потушили свет. На путях мелькали какие-то черные силуэты – оловянные солдатики, которых злые мальчишки поставили на рельсы, чтобы посмотреть, как игрушки будут разлетаться от удара локомотива. И солдатики действительно разлетались. Туб, дернув за рычаг, включил фары. Ночь прорезали конусы белого электрического света, и все обрело свой истинный облик.

Черные фигуры на путях – Стальные Стражи. В свете фар их доспехи сверкнули серебром. Стражи разбегались, уступая дорогу поезду. Впереди замаячила темная стена. А выше, в небе над стеной, шарили прожекторы. Свет сошелся снопом над диспетчерской башенкой, и в небе вспыхнула летучая звезда. Махолет! Прожекторы то упускали его, то нашаривали вновь.

Среди устремленных вверх столбов света мастер неожиданно разглядел то, что так хотел и одновременно боялся увидеть в действии. Туб похолодел. Тонкий бирюзовый лучик протянулся сквозь тьму, как бечевка, которую привязывают грабители поперек парковой дорожки. И махолет споткнулся на луче, сделал кувырок через ставшее непослушным крыло, однако все же успел развернуть к башне зеркальный нос. Луч уперся в кабину пилота, но та лишь ярче засветилась отраженным светом. Тяжело, медленно и неумолимо кренясь, крылатая машина шла на таран.

Тубу показалось, что сквозь грохот колес он различает знакомый мотив. Негромко, но очень внятно кто-то высвистывал боевой марш – а может, это пело его собственное сердце?

Махолет врезался в купол, сминаясь, как бумажный голубь. Обхватив башенку крыльями, он рывками сползал вниз. Все смолкло. Даже колеса поезда перестали стучать, словно состав шел по облакам.

В наступившей тишине с неба донесся хищный клекот. Вынырнув из темноты, огромная птица грудью снесла башню. Скрежетнул металл, со звоном посыпалось стекло. Бирюзовая звезда полыхнула сверхновой и взорвалась, в воздухе резко и терпко запахло озоном. Птица с торжествующим криком кругами поднималась ввысь, держа в когтях тело пилота. Лучи прожекторов метнулись ей вслед.

Туб протер заслезившиеся глаза…

– Прыгай! – проревело под ухом.

И все исчезло. Ни птицы, ни бессильно обвисшего в ее когтях пилота – только ночь, свет фар, цепочка Стальных Стражей и распахнутые ворота впереди. За воротами раскорячилась тощая черная тень.

– Да прыгай же!

Рольф дернул его за руку, и Туб вывалился в шумный мрак. Тролль больно ударился о землю, перевернулся несколько раз и остался лежать на спине. Сердце отмерило три удара, а потом раздался ужасающий грохот. Пламя рванулось в небо впереди, там, где состав врезался в дверь морозильного цеха. Наверное, электрическая бомба тоже сдетонировала, потому что из огненной тьмы грянуло:

Есть ли что банальней смерти на войне

И сентиментальней встречи при луне?

Есть ли что круглей твоих колен,

Колен твоих?

Ich liebe dich,

Моя Лили Марлен,

Моя Лили Марлен.

Чертыхаясь, Туб попытался перевернуться на бок. Мастер сильно надеялся, что не сломал себе позвоночник – хотя кости троллей крепче гор, приложило его изрядно. Попытка успехом не увенчалась, зато в тучах над пустырем Туб заметил длинную сигару дирижабля. У правого борта вспыхнул красный огонек – загорелся двигатель? С усилием подняв руку, тролль приложил ее козырьком ко лбу, пытаясь рассмотреть красную точку. Точка определенно росла. Она двигалась к заводу, летела куда быстрее, чем породившая ее сигарообразная махина. По ушам ударил пронзительный свист. Метеорит вырос, заполнив огнем полнеба, – и это стало последним, что в своей жизни увидел Туб.

Поезд взорвался, не доехав до морозильного цеха. Тепловоз наткнулся на две бронедрезины, и взрывчатка сдетонировала раньше времени. Однако пламя, прогулявшееся минуту спустя по заводской территории, не пощадило живых. Если бы кто-то – например, девушка, стоявшая в мчащейся по небу упряжке, – поглядел вниз, то принял бы «Полярную звезду» за кострище, по которому еще бегают последние рыжие искорки. Жар падения W был так велик, что выжег весь кислород на несколько миль вокруг. Пожар затух сам собой.

На месте башни правления красовался оплавленный кратер. Стены цехов обгорели. От повстанцев, охраны и вырвавшихся из здания заложников остались лишь горстки золы. Стальные Стражи в броне цвета окалины вповалку валялись за обуглившейся оградой. Кто-то из них все еще тянул тоскливое «Лили Марлен», а в остальном было тихо – лишь чуть слышно шипел падающий с неба пепел, потрескивал металл и шелестели струйки огня.

R поднялся на четвереньки и с недоумением уставился на отпечаток собственной пятерни в железе. Он так и не успел выпустить из рук вторую створку ворот. R провел ладонью по лицу – на пальцах остался жирный слой сажи. В легких словно коптили свинью. Откашлявшись, Месть встал и направился туда, где над воронкой дрожал раскаленный воздух. Там ночь окрасилась в черный и красный – любимые цвета W.

Сам W стоял посреди кратера и вертел что-то в руках. R сощурился, силясь разглядеть непонятный предмет. Это была маска – обгоревшая, с длинным носом-клювом маска Medico della Peste[31]. Мор временами обряжался в нее, движимый, вероятно, извращенным чувством юмора. В другой руке Воитель держал какие-то скукожившиеся лоскуты, в которых R не без труда опознал перчатки.