Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альбрехт Кессельринг

Очень тревожная ситуация сложилась в северо-восточной части Баварии. Наступление на Бейрет, предпринятое противником в середине апреля, говорило о том, что он твердо намерен максимально использовать те разрывы в наших боевых порядках, которые имелись к югу от Фихтельских гор. Американская 12-я группа армий, таким образом, могла войти в Баварию силами тех дивизий, в которых она больше не испытывала острой необходимости, и при содействии американской 7-й армии, нанеся быстрый фланговый удар, расправиться с остатками германской 1-й армии.

С другой стороны, если бы противник сосредоточил свои основные усилия в направлении Регенсбурга и Пассау, то этот участок приобрел бы решающее значение, так как обстановка на нем могла повлиять на положение наших групп армий, действующих на южном фланге русского фронта.

С самого начала наша 12-я армия оказалась в очень невыгодном положении. Отдав две дивизии – «Клаузевиц» и «Шлагетер» – в распоряжение командующего Северо-Западным фронтом, а дивизию «Потсдам» в распоряжение командующего Западным фронтом (это было необходимо, поскольку армия не могла заниматься решением изначально поставленных перед ней задач западнее Эльбы), 12-я армия утратила треть своей ударной мощи. Ее первые боевые задачи по противодействию американцам были определены с предельной ясностью. Вопрос состоял в том, смогут ли ее необстрелянные дивизии оправдать возлагавшиеся на них ожидания. Если бы, будучи брошенными в бой, они понесли тяжелые потери, обороняя Эльбу и Мюльде, они, по всей вероятности, оказались бы слишком ослабленными и не могли впоследствии быть использованы для сдерживания наступления русских. События, происходившие на Восточном фронте, влияли на целый комплекс важных, хотя и не поддающихся точному учету обстоятельств и факторов.

Вот, к примеру, еще один вопрос, которым мы вынуждены были задаваться: продолжат ли американцы наступать, дойдя до Эльбы? Ответить на него было трудно еще и потому, что американцы действовали на разных направлениях к северу и к югу от Магдебурга. Даже если бы мы сочли вероятным, что на Эльбе они остановятся, мы все равно не могли бы быть в этом твердо уверены. Мы надеялись, что прежде, чем вступить в бои с русскими, 12-я армия обезопасит свои тылы, отбив захваченные американцами плацдармы. Командующий армией знал, что он не может решать одновременно две эти задачи; если бы обстановка на востоке стала критической, ему оставалось бы только одно – бросить все свои силы и средства против русских.

До 20 апреля основная задача всех войск, действовавших на Западном фронте, состояла в том, чтобы прикрывать тылы Восточного фронта, где мы готовились к решающей битве с русскими, на успешный исход которой очень надеялось Верховное командование вермахта. После 20 апреля весь Западный фронт сражался, заботясь только об одном: как дать войскам, действующим на Восточном фронте, отойти в британскую и американскую зоны.

Я не мог разделить веру Верховного командования в то, что западные союзники России, осознавая угрозу коммунизма, продвинутся вперед и создадут фронт, направленный против советских войск, хотя генерал СС Вольф, ведя переговоры в Швейцарии, с которыми ассоциировалось мое имя, и предлагая американцам заключить перемирие, понимал, что Рузвельт был убежден в двуличности политики Советов. Высказывалось также мнение, что война с западными союзниками России должна быть закончена немедленно, прежде чем русские успеют разыграть свои козыри. Хотя против этой точки зрения можно было бы привести много возражений, лично меня беспокоило только одно соображение психологического характера – как должна была капитуляция всех германских войск на западе сказаться на тех, что все еще вел последний, решающий бой на русском фронте? Они почувствовали бы себя преданными и брошенными на произвол безжалостной судьбы, просто разом отданными в руки русских. Нашим священным долгом было не допустить этого. На вопрос, как это сделать, ответить было сложно, но мы должны были попытаться добиться по крайней мере одного: дать войскам, сражающимся на Восточном фронте, время прорваться обратно в зоны, оккупированные американцами и англичанами, как бы ни было трудно определить, где, собственно, начинаются эти зоны. Дальнейшие события показали, что эта идея была правильной. Ничто не может изменить этот факт – даже то, что многие командиры западных союзников России поставили внутрикоалиционные соглашения выше требований гуманности и не позволяли германским солдатам пересечь демаркационную линию, а то и передавали их русским уже после того, как они ее пересекли.

Ключевые участки в центре Западного фронта – Гарцские горы и Тюрингский лес – на которых можно было сковать весьма значительные силы противника на продолжительное время, были заняты вражескими войсками в середине апреля. Быстрое развитие событий в центральной части Германии сделало невозможным контрнаступление только что созданной 12-й армии из Гарцских гор или с плато, расположенного к северу от них. В это время Западный и Восточный фронты проходили так близко, что влияли друг на друга. Это ставило перед германским командованием почти неразрешимые проблемы и приводило к серьезным трениям внутри него. Территория, с которой на фронты должно было поступать все необходимое, сжалась и стала слишком тесной, в особенности коридор вдоль Эльбы, идущий от Магдебурга и расширяющийся к Дрездену, и район сосредоточения в зоне от Большого Берлина до Эльбы севернее Тангермюнде.

Поскольку американская 3-я армия отклонилась к юго-востоку, выход передовых отрядов американцев, действовавших к северу и к югу от Дуная, в зону действия группы армий «Центр» под командованием Рендулича с неизбежными печальными последствиями для последней был всего лишь вопросом времени. Я планировал нанести удар с фланга по армии Паттона, когда она ринется на юг, но две германские танковые дивизии (2-я и 11-я), которые должны были осуществить этот замысел, слишком медленно шли через Богемию. Последующие приказы блокировать при поддержке группы армий «Юг» продвижение американской 3-й армии на южной опушке Богемского леса оказались невыполнимыми.

С конца марта по конец апреля дивизионные боевые группы, начавшие отходить к востоку после поражения на Рейне и Майне, прошли свыше 400 километров. Они шли форсированным маршем, отрывались от противника, сражались; противник догонял их, окружал; они прорывались сквозь кольцо окружения, неся потери, и, совершенно измотанные, перегруппировывались, снова дрались и снова шли. Они продемонстрировали невероятную стойкость и выносливость, которые не шли ни в какое сравнение с тем, чего они достигли или могли достичь.

Развитие ситуации на севере не заслуживает детального рассмотрения, поскольку с 6 апреля группа армий H была непосредственно подчинена Верховному командованию вермахта. Улучшение обстановки, которого ждал Гитлер, так и не наступило. Недовольный действиями Бласковица, фюрер в надежде заставить тамошнее командование пробудиться от спячки (на самом деле никакой спячки не было и в помине) решил заменить его на Штудента. Но как раз в тот момент, когда шло обсуждение этого вопроса, Йодль сказал ему: «Вы можете послать туда дюжину Штудентов, мой фюрер, но это не изменит ситуацию». То же самое думали и все мы.

Буш, командующий Северо-Западным фронтом, капитулировал 5 мая, а на следующий день то же самое сделал Бласковиц в Голландии.