Пять ложек эликсира - Борис Стругацкий

Пинский. Да нет, вряд ли. Молод еще. Хотя, с другой стороны, тетя Мотя у нас ведь непредсказуема.

Кирсанов. Правильнее говорить не «тетя Мотя», а «Софья Власьевна».

Пинский. А это одно и то же. Софья Власьевна, а кликуха у ей – тетя Мотя.

Кирсанов. Да-а, юморок у нас с тобой, Шурик… предсмертный.

Пинский. Типун тебе на язык, старый дурень! Не дрейфь, прорвемся. В любом случае это ненадолго. Агония! Предсмертные судороги административно-командной системы. Я даю на эти судороги два-три года максимум…

Кирсанов. Знаешь, в наши годы – это срок.

Пинский. Зоя, что это ты делаешь?

Зоя Сергеевна. «Молнию» пришиваю.

Пинский. Ну и глупо. Завтра она у него сломается, и что тогда прикажете делать? Пуговицы надо! Самые здоровенные… И никаких «молний», никаких кнопочек… Слушай, пойдем посмотрим, что ты там ему упаковала… Пошли, пошли!

Кирсанов. Тоже мне – старый зек нашелся.

Пинский. Давай, давай, поднимайся… Зек я там или не зек, а на зеков нагляделся – я с ними две стройки коммунизма воздвиг, пока ты в кабинетах задницу наедал!..

Все трое уходят в спальню налево, и некоторое время сцена пуста. Слышен сдавленный голос Виктора Цоя:

Из прихожей справа появляется Базарин.

Базарин. Можно? У вас там опять замок заклинило…

Проходит на середину комнаты, озирается, останавливается у стола и, зябко потирая руки, читает оставленную на столе опись. Потом пожимает плечами, снова озирается, берет телефонную трубку и быстро набирает номер. Некоторое время слушает, потом нервным движением бросает трубку. Из спальни выходит Кирсанов.

Кирсанов. А, это ты… Куда звонишь?

Базарин. Да так… Занято все время… Ну, можешь меня поздравить. «Дармоед города Питера».

Кирсанов (не поняв). То есть? (И тут до него доходит.) Ну да?! Тоже получил?

Базарин. Пожалуйста, прошу полюбоваться… (Вынимает из нагрудного кармана и протягивает Кирсанову сложенную повестку.)

Кирсанов (кричит). Шурка! Зоя! Идите сюда! Кузьмич повестку получил!

Первым выскакивает Пинский, за ним появляется Зоя Сергеевна с теплыми кальсонами в руках.

Пинский. Что такое? Что случилось? Епиходов кий сломал?

Кирсанов. Нашего полку прибыло. (Читает с выражением.) «Дармоеды города Питера! Все дармоеды города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на площадь перед городским крематорием…» Ого! Ничего себе, выбрали местечко!

Пинский. Какие все-таки подонки!

Кирсанов (продолжает читать). «…иметь при себе документы, в том числе: аттестат, диплом и удостоверения об окончании специализированных курсов, а также необходимые письменные принадлежности…» Заметьте, ни о деньгах, ни о драгоценностях – ни слова. «Дармоеды, не подчинившиеся данному распоряжению, будут мобилизованы приводом. Председатель-комендант…» Ну и так далее. Что ж, все как у людей.

Пинский (глубокомысленно). Это они, видимо, придурков набирают.

Кирсанов (с укоризной). Шура!

Пинский. Ничего не Шура! Ты не понимаешь! Придурок в лагере – фигура почетная, дай нам бог всем стать придурками… Олег Кузьмич, а кто вам эту штуку доставил? Все тот же самый?

Базарин. Представьте себе, нет. Такой маленький, толстенький, немолодой уже… В очках, очень вежливый. Но ничего, конечно, толком не объяснил, потому что и сам не знает.

Пинский. Ясно. Ну что ж, Олег Кузьмич, надо вам собираться… Позвольте несколько советов. Берите вещи теплые, поношенные, прочные, но самые неказистые. Никакого новья, никакой «фирмы», вообще лучше никакого импорта… Сало есть у вас дома? Возьмите сала.

Базарин. Да откуда у меня сало?

Пинский. А что – вы не любите сало? Вот странно! Глядя на вас, никогда бы не подумал…

Базарин. Я, если хотите знать, вообще свинины не люблю и не ем.

Кирсанов (мрачно усмехаясь). «Для чего же ты не ешь свинины? Только турки да жиды не едят свинины…»

Зоя Сергеевна (из спальни). Слава, иди сюда!

Кирсанов. Иду! (Уходит.)

Пинский. Прошу прощения, Олег Кузьмич, я тоже вас покину, а то они там без меня наворотят… Этот обалдуй электробритву хотел с собой взять, еле-еле я успел перехватить. (Уходит.)

Базарин сейчас же подходит к телефону и снова набирает номер. Видимо, снова занято.

Базарин. Ч-черт…

Вешает трубку, принимается нервно ходить взад-вперед, лихорадочно моя руки воздухом. Слышно, как в отдалении играет музыка и Юрий Шевчук хрипло кричит: «Предчувствие-е-е… гражданской войны!..» Базарин останавливается около телефона, кладет руку на трубку и снова настороженно озирается. Потом снимает трубку и набирает номер.

Базарин. Алло. Семьсот два дайте, пожалуйста… Николай Степанович? Ах, это Сергей Сергеевич… Пардон, не узнал вас… Да, богатым будете… Вы знаете, Сергей Сергеевич, мне тут не совсем удобно разговаривать, поэтому разрешите, я коротко. Понимаете, я получил довольно странную повестку. Я бы даже сказал, оскорбительную. И дело не в том, что я напуган, как здесь некоторые, мне бояться нечего, но я не желаю принимать этот тон, все эти выражения, это оскорбительно… мне кажется, я этого не заслужил. Во-первых, я не понимаю, кто, собственно, проводит это мероприятие… что это за организация такая – «Социальная Ассенизация»? И что это за должность такая – «председатель-комендант»? Это же несерьезно, это же оперетта какая-то! Такое впечатление, будто это мероприятие имеет только одну цель – оскорбить человека… Что?.. Представьте себе: в крематорий! Это же просто издевательство какое-то… Что?

Входит Александр, волоча за лямку потрепанный рюкзак. Базарин смотрит на него, но в то же время как бы и не видит – все внимание его приковано к разговору.

Базарин. Это я понимаю… Это я п… Да, все это правильно, но я всегда полагал, что есть граждане, само положение которых… Что?.. Ах, вы так ставите вопрос… Ну, тогда конечно… хотя я со своей стороны… Да, разумеется… Хотя я со своей стороны… Что? Слушаюсь. Понял. Хорошо. (С расстроенным видом кладет трубку.) Канцелярия чертова, аппаратчики…