Разрушитель божественных замыслов - Владимир Сухинин

Я видел, как энергетическая субстанция втянулась в спящую и она тревожно завозилась. Теперь надо было ее обездвижить, и я снова применил станер.

— Говори правду, — прошептал я ей на ухо, и тут же стала собираться черная клякса буквально во мгновение ока. Я вышел на ускорение и время замерло.

— «Шас» мы тебя полечим, коровка, если не убьем, то вылечим, — так же шепотом сказал я и погладил девушку по голове — Давай, зеленый змий, окружай врага. — Это я произнес почему-то шепотом, подсознательно боясь, что клякса услышит и сбежит. Из моей ауры вытянулись щупальца, окружили черное образование, которое сжималось и превращалось в точку. Аура лорха еще была видна, и я мысленным усилием перетянул точку в ауру животного, при этом аура стала быстро таять, не смотря на то, что я был в боевом режиме.

— Поддай энергии быку, — попросил я. — Иначе не успеем отделить эту заразу, она обратно вернется.

Лиан создал канал с духом быка, и его аура порозовела.

— Пора, подсказал он мне, и я, выдернув дух животного из демоницы, отпустил его. Дух лорха мелькнул и исчез. Я облегченно вздохнул, как хирург у которого получилось заштопать сложную рану.

Аура демоницы налилась краснотой и тут же преобразовалась в небесно голубую — человеческую. Рабе снова свободно задышала.

Ей снился странный сон. Она видела дракона и девушку, они сидели и разговаривали. Она никогда в жизни не видела драконов, но почему-то знала, что это именно дракон и никто другой. Они говорили про нее.

— Кибуцьера этому экспериментатору, я не дам, обойдется быком. И вообще, за ним нужен глаз да глаз, я в прошлый раз чуть не лопнул от энергии. Он хватает, что увидит, а потом думает. Хорошо, что не дурак и думает быстро. Но почему сначала не подумать? — Девушка погладила дракона по крыльям и успокоила его.

— Он живет не умом, вернее не совсем умом, часто он действует по озарению и никогда еще не ошибался.

— Я вот не понимаю, почему он вцепился в нее, — и кивнула в сторону Мардаибы. Демоница оглянулась и увидела, что находится в каком-то саду. Она сидит на скамье и ее, и эту странную парочку разделяет дорожка, посыпанная красным песком. За ее спиной никого не было.

— Вот и я предлагал ему отрубить ей голову, — он пожевал мощными челюстями. А он мне выбор дал или жри эту гадость или… — он замолчал. Потом воровато огляделся и прошептал, — я его начинаю бояться. Ты знаешь, что этот непоседа в следующий раз придумает?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Вот и я не знаю. — вздохнул дракон. Они помолчали.

— Но с ним бывает смешно, — проговорил дракон и раскатисто засмеялся. — Это же надо такое сказать, моя смерть в яйце! — и он снова захохотал. Но девушка его смех не поддержала, — А ты уверен, что это шутка?

Дракон озадачено посмотрел на шатенку и спросил, — как это?

Мардаиба странным образом понимала, что говорят о ее новом хозяине и внимательно прислушиваясь, затаилась.

А девушка, понизив голос до шепота сказала:

— Мальчик из такого мира, где бродят живые растения. У них зимой раз в год в сакральный день оживает мороз и становиться дедом, он оживляет вьюгу и зовет ее снегурочкой. Потом они до вечера разносят детям подарки и уже под вечер оба возвращаются на рогах.

— Демоны, что ли? — так же шепотом спросил дракон и покосился горящим огнем глазом на Мардаибу. Та даже перестала дышать.

— Не знаю. Только в этот день они солят рыбу, надевают на нее шубу и едят с морковкой. Во как! — закончила девушка.

— Ну рыбу и шубу положим, я тоже могу слопать, хоть сейчас. Ничего в этом странного нет.

Но как мороз может ходить на рогах? — он присмотрелся к демонице, — это же не удобно, вниз головой.

Неожиданно он всполошился:

— Ладно, я пойду, малыш меня зовет.

Дальше Мардаиба вдруг увидела себя рогатой коровой, она стояла в стойле. От испуга демоница попыталась закричать, но только смогла произнести протяжное:

— Муу.

Подошел хозяин и похлопал ее по шее.

— «Щас», мы тебя полечим, коровка, — сказал он, — если не убьем, то вылечим.

Ей очень стало страшно, и она снова попыталась замычать, но не смогла. Хозяин достал большие щипцы. Щелкнул ими двумя руками и ухватил ее за вымя. Боль накрыла Мардаибу от кончиков копыт, до самых рогов, но она не могла мычать и плакать, ее тело ей не подчинялось, она могла только стоять и просить эту боль, чтобы она наконец оставила ее.

Потом хозяин взял факел и поднес к ране на вымени.

— Поддай жарку, — сказал он и она не в силах выносить боль, провалилась в беспамятство.

Утром она проснулась раньше хозяина. Юноша еще спал и одело сползло с него, открыв того по пояс. Спал он полностью раздетый без нижнего белья, положив руки под голову. Густые темные волосы разметались по подушке. Его широкая грудь мерно вздымалась при каждом вдохе. Сон юноши был крепкий и спокойный. Рабэʹ быстро оделась. Аккуратно заправила кровать и села на краешек стула, ждать его пробуждения. Тут она вспомнила странный сон, но как-то смутно, обрывками. Она видела большую ящерицу, вернее дракона и слова, о чей-то смерти в яйце. Селедку, которую почему-то одевали в шубу. Все остальное смазывалось образом коровы и терялось в памяти.

Неожиданно воспоминания прошедшего дня, хлынули в нее и захлестнули горькими чувствами, она стала рабой хумана. Связи с прежним господином Мардаиба не чувствовала, как ни старалась она возвать к нему, повелитель не отвечал. «Он покинул меня», — проглотив комок в горле, подумала демоница, ее накрывали теперь совсем другие чувства, непонятные и с которыми она была бессильна бороться. Она должна быть преданной новому хозяину и служить ему. При этом разум отказывался в это верить, и у нее стали проявляться зачатки истерики. Но долго предаваться скорби Рабэʹ по своей природе не могла. Чтобы как-то справиться с раздвоенностью, она стала вспоминать свой сон.

Интересно, что это за смерть и в каком яйце? — Подумала она. Несмотря на то, что Мардаиба была в человеческом теле, ее натура и все ее существо оставались неизменными — демоническими. Подумав, что это может быть сон провидческий и послан прежним господином для того, чтобы она смогла освободиться, Мардаиба осторожно встала и на цыпочках, чтобы не создавать шума, приблизилась к спящему, немного посомневалась, а потом стала приоткрывать одеяло. Хозяин завозился и Рабэʹ, быстро отдернула руку. Сердце ее бешено застучало в груди, и она испугалась что новый хозяин услышит этот стук. Но любопытство и желание обрести свободу, взяло верх, и она снова потянула одеяло в сторону. Даже наклонилась, чтобы получше рассмотреть, что же у него там такое, сделанное из стали.

Она боялась хозяина, боялась так, как никогда и никого не боялась. Она верила, что он выполнит свое обещание и прикует ее у нужника. Поэтому ее нервы были натянуты, как струна, но жилка авантюризма, что есть в каждом демоне, не давала ей отступить. Ей казалось, что она увидит там что-то важное, что ей поможет выйти из этого рабства и это придавало ей смелости. Она действовала так медленно и осторожно и была так сосредоточена, что даже вспотела. И когда казалось, вот, сейчас она увидит это и поймет что-то важное, как гром среди ясного неба прозвучало: