Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

Сотни вражеских боевых машин атаковали войска 16-й армии. Впоследствии К. Рокоссовский рассказывал о том дне: «Направление главного удара в полосе нашей армии сразу определилось. Это был левый фланг — район Волоколамска, обороняемый 316-й дивизией генерала И. Панфилова. Атака началась при поддержке сильного артиллерийского и минометного огня и налетов бомбардировочной авиации. Танки лезли напролом. Мороз к тому времени сковал болота, и теперь немецко-фашистские танковые и моторизованные соединения — основная ударная сила врага — получили свободу действий. Мы это сразу почувствовали. Танки теперь двигались вне дорог, обходили населенные пункты, шли по мелколесью. В ответ мы применили маневр кочующими батареями и отдельными орудиями и танками».[563]

Именно в этот день выдающийся подвиг совершили 28 панфиловцев во главе с политруком В. Клочковым, которые занимали оборону у разъезда Дубосеково в районе Волоколамска. Герои-панфиловцы в 4-часовом бою подбили 18 вражеских танков, но почти все погибли, в том числе и политрук Клочков. Всем участникам этого боя Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Через два дня после этого легендарного боя, 18 октября, на своем наблюдательном пункте был убит генерал-майор И. Панфилов. Всего несколько часов он не дожил до известия о награждении его храброй и стойкой дивизии орденом Красного Знамени и переименовании ее в 8-ю гвардейскую.[564]

А вскоре для обороны Москвы и подготовки контрнаступления начали прибывать сибирские дивизии. В ноябре дальневосточные дивизии уже вели оборонительные бои под Москвой или готовились к наступлению, начавшемуся 6 декабря. Солдаты из этих дивизий не боялись танков с крестами на башнях, смело атаковали их средствами ближнего боя и освобождали дорогу только мертвыми. Здесь на Волоколамском шоссе в районе Бородина на поле сражения, где 130 годами раньше встретился со своей судьбой император Франции Наполеон, 32-я Сибирская и 316-я стрелковая дивизии Красной Армии стояли насмерть, до последнего солдата, когда на них наступали танковая дивизия СС «Рейх» и 10-я танковая дивизия. Дальше эти фашистские дивизии не прошли.

Без этих свежих и хорошо подготовленных дивизий выиграть битву под Москвой было бы, вероятнее всего, невозможно. Характерной особенностью всех новых пополнений явилась теплая одежда бойцов, помогавшая переносить морозы. Полушубки, валенки, телогрейки, теплое белье и теплые перчатки — все это тоже оружие и в сильные морозы оно становится главным оружием. Солдаты и офицеры Красной Армии в этом вопросе разительно отличались от гитлеровских солдат. К наступавшей зиме германские, итальянские, румынские и венгерские войска не были готовы; зимнего обмундирования у них вообще не было. Только отдельные танковые дивизии немцев перед возобновлением в ноябре наступления получили так называемую зимнюю одежду, не отвечавшую своему назначению. Она состояла из бумажного шлема (для танкистов), наушников, перчаток, теплых чулок и шинели.[565]

Московские городские власти продолжали формировать новые части. На 2 декабря в составе Московского военного округа находилось 10 стрелковых дивизий, 17 стрелковых бригад, до 10 дивизионов реактивной артиллерии, более 20 артиллерийских полков и много других специальных частей. Это была внушительная сила, составлявшая боевой эшелон прикрытия Москвы и главная база питания боевыми частями Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов. На их основе были сформированы и переданы фронтам 20-я, 24-я и 60-я армии[566]. Ставка и Генеральный штаб, занятые отражением наступления на Москву, не забывали и о других стратегических направлениях, и постоянно держали в сильном напряжении все фашистские войска, воевавшие на Восточном фронте.

17 ноября началось контрнаступление войск Южного фронта под Ростовом-на-Дону, а 29 ноября наши войска освободили его, заставив бежать из города танковые и моторизованные дивизии 1-й танковой армии генерала Клейста, им разрешение на поспешное отступление дал сам фельдмаршал Рундштедт, командующий группой армий «Юг». В танковых дивизиях этой группы оставалось по 25–30 танков, а потери в живой силе достигали 50 %[567]. Гитлер, узнав об отступлении, тут же снял фельдмаршала Рундштедта с должности, но заступивший на его место фельдмаршал Рейхенау подтвердил отход войск, несмотря на все протесты фюрера. Поражение 1-й танковой армии генерала фон Клейста заставило противника на длительное время перейти к обороне на всем южном направлении; был сорван замысел врага еще в 1941 году прорваться на Северный Кавказ. Контрнаступление войск Южного фронта под Ростовом было второй победной операцией Красной Армии в летне-осенней кампании 1941 года. Оно показало, что самые отборные немецко-фашистские войска могут быть успешно биты; оно укрепило веру в свои силы у советских войск, а это имело особо важное значение перед контрнаступлением под Москвой. В эти же дни пришло сообщение об освобождении войсками генерала К. Мерецкова города Тихвина и разгроме при его освобождении одного из лучших армейских корпусов фашистской Германии. Таким образом, попытка немецких войск соединиться с финнами для овладения Ленинградом потерпела полную неудачу и тогда немецко-фашистские захватчики приступили к варварскому обстрелу города тяжелой артиллерией, от которого больше всего страдало гражданское население.

Удары советских войск под Ростовым и Тихвином, завершившиеся поражением ростовской и тихвинской группировок врага, сковали его силы на севере и юге и не позволили ему перебросить под Москву группе армий «Центр» ни одной дивизии. Это облегчило войскам Западного фронта ведение оборонительной операции и способствовало созданию благоприятных условий для перехода советских войск в контрнаступление под Москвой. Таким образом, с середины ноября по 5 декабря стратегическая инициатива постепенно переходила в руки советского командования.

Сил для широкого охвата Москвы у немцев уже не было. Они подходили к той роковой черте, когда наступательный порыв войск угасал, все резервы были израсходованы, и единственное что подгоняло гитлеровских генералов вперед был страх, который они испытывали перед Гитлером, и он был сильнее их страха за свою жизнь. Однако немецко-фашистское командование все еще не хотело считаться с фактом провала своего наступления. Фельдмаршал фон Бок в приказе от 2 декабря писал: «Противник пытается облегчить свое положение, перебрасывая целые дивизии или части дивизий с наименее угрожаемых на наиболее угрожаемые участки фронта. Прибытие нового пополнения было замечено только на одном участке и в небольшом количестве… Оборона противника находится на грани своего кризиса»[568]. Из этой выдержки видно, насколько далеки были фашистские генералы от подлинного понимания обстановки.