Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена - Дэн Джонс

Неудивительно, что уже в то время сочинители начали беллетризировать тамплиеров. К первому десятилетию XIII века орден был широко известен. В Германии, где жил Эшенбах, тамплиеров было немного, но любой, кто проявлял интерес к Святой земле, не мог не слышать об их подвигах. Они сражались с Саладином, участвовали в крестовом походе Ричарда Львиное Сердце и в Реконкисте, присутствовали в большинстве королевских дворов Европы, имели множество замков в Святой земле и обширные поместья по всему христианскому миру и нажили себе могущественных врагов. Всего этого было достаточно, чтобы попасть на страницы книг.

Можно сказать, что орден всегда существовал параллельно в двух мирах – реальном и воображаемом. С момента возникновения он был окружен тайной. Когда Бернард Клервоский создавал De Laude, возвеличивая первое поколение рыцарей, он не описывал Гуго де Пейна и его людей, а сплавлял реальность со своими мечтами об ордене, братья которого должны владеть мечом как воины, а жить как цистерцианцы.

Хронисты, писавшие о тамплиерах во времена существования ордена, также опирались на свой опыт и преследовали собственные цели. Среди мусульман встречались те, кто восхищался военным мастерством тамплиеров и отзывался о них как о наиболее благородных представителях франкского племени. Усама ибн Мункыз писал о рыцарях ордена как о достойных людях и отмечал, что они разрешали ему молиться в одной из их иерусалимских церквей. Но прошло меньше десяти лет, и когда Саладин приказал казнить всех тамплиеров и госпитальеров, плененных при Хаттине, Имад ад-Дин описал их как «два нечистых ордена, братья которых никогда не перестают быть враждебны и не могут быть рабами. Те и другие – худшие среди неверных». Целью ибн Мункыза было поставить честь и рыцарство выше мерзостей войны, в то время как Имад ад-Дин стремился изобразить Саладина великим султаном, победившим врагов ислама. Тамплиеры послужили в обоих случаях лишь средством достижения разных целей.

Христианские авторы XII и XIII веков также расходились в отношении к тамплиерам, и на каждого Бернарда Клервоского приходился Гийом Тирский, в чьей хронике Иерусалимского королевства времен правления Амори I и его потомков рыцарям Храма уделено немало внимания. Гийом был убежден, что идея создания ордена была благородной, но впоследствии его растлило богатство, а потому историк выбирал для описания те факты, которые подчеркивали бедность тамплиеров в начале пути и катастрофичность ошибок, совершенных ими впоследствии, таких как попытка штурма Аскалона в 1153 году или убийство посланника ассасинов двадцать лет спустя.

Автор Itinerarium Peregrinorum (который, возможно, и сам был тамплиером) изображал братьев ордена мучениками, приукрашая героические события, такие как гибель Жака де Майи – последнему после смерти была дарована литературная жизнь в качестве чудотворца. «Тамплиер из Тира» (который почти наверняка тамплиером не был) придерживался золотой середины. Он питал почтение к Гийому де Боже, чья смерть при падении Акры была описана как героическая, но Жака де Моле считал надменным глупцом и описал его казнь в Париже в 1307 году с равнодушием, граничащим с презрением.

Таким образом, тамплиеры вошли в литературу задолго до того, как Филипп IV уничтожил орден, и их описания варьировались от предельно реалистичных до самых необычных, как и изображения. Так, в церкви Крессак, построенной орденом в XIII веке, сохранилась фреска, на которой тамплиеры представлены в самом воинственном и героическом образе – атакующими мусульманскую армию. А в «Великой хронике» Матвея Парижского, написанной примерно в то же время, есть иллюстрация, где два брата мирно едут верхом на лошади со своим знаменитым черно-белым флагом.

Тамплиеры появляются во множестве литературных произведений. В их числе поэма «Рауль де Камбре»; написанный двумя разными авторами и завершенный около 1275 года «Роман о Розе» – поэма, посвященная куртуазной любви и выстроенная в форме аллегорического сновидения; поэма конца XIII века «Сон дё Нансэ», по сюжету которой ирландский тамплиер выступает посредником между норвежским воином и страдающей от любви королевой. Лишь изредка, как в «Парцифале» и «Сон дё Нансэ», тамплиеры играют нетрадиционные роли: обычно они изображаются типичными воинами, суровыми и неподкупными, или же положительный либо отрицательный герой удаляется из сюжета, присоединяясь к ордену в Святой земле.

Даже во времена существования ордена тамплиеры представляли для сочинителей куда больший интерес, чем госпитальеры и тевтонцы. Соперники тамплиеров пережили их на века, но не сумели оставить такого следа в литературе и мифологии. Ни в Средние века, ни сегодня никто не увлекается так сильно Тевтонским орденом или орденом Братьев меча. Только тамплиеры перешли из мира реального в мир воображаемый и прочно заняли там свое место.

Справедливости ради надо сказать, что тамплиеры действительно отличались от других крупных военных орденов. С самого начала они были рыцарями, решившими посвятить себя Богу, а не братьями-лекарями, часть которых со временем взялась за оружие. Это окружало тамплиеров романтическим ореолом: они соответствовали представлениям об истинном рыцаре – мужественном, но целомудренном, суровом, но чистом сердцем, беспощадном, но благочестивом. Они были идеалом, к которому стремились все рыцари артуровских легенд.

Но это только часть истории, и в значительной степени неувядающая популярность тамплиеров связана с падением ордена. Спустя полвека после смерти Жака де Моле флорентийский поэт и рассказчик Джованни Боккаччо написал книгу De Casibus Vivorum Illustrium («О несчастиях знаменитых людей») – сборник биографий великих, составленный так, чтобы проиллюстрировать изменчивость фортуны. Средневековые авторы любили обращаться к теме жизни как потока, в котором моменты триумфа сменяются отчаянием (и наоборот). Героями Боккаччо стали и Ксеркс I, и Александр Македонский, и король Артур; его книга распространилась по всей Европе и была в свое время куда более популярна, чем «Декамерон».

На волне успеха переводы De Casibus сделали французский писатель Лорен де Премьерфэ и англичанин Джон Лидгейт, причем они приукрасили текст и добавили к нему новые назидательные примеры. Снабженное цветными иллюстрациями французское издание, представленное в 1409 году герцогу Берри, содержит колоритное (хотя с исторической точки зрения сомнительное) изображение Жака де Моле, горящего на костре вместе с тремя соратниками перед довольным Филиппом IV[694]. Рассказано в книге и о жизни Жака, причем его смерть и уничтожение ордена представлены как Божья кара: чем богаче и могущественнее становились тамплиеры, тем дальше уходили они от Бога и в конце концов были наказаны за свои грехи. Нравоучительная история облечена в поэтическую форму и апеллирует к естественному чувству справедливости: участь, постигшая тамплиеров, стала следствием тех нравственных изъянов, которые подмечал в них и Гийом Тирский, – жадности и гордыни.

С тех пор в изображении тамплиеров превалирует именно эта тенденция. От Боккаччо и сэра Вальтера Скотта, создавшего образ жестокого, похотливого и помешанного на власти тамплиера Бриана де Буагильбера в романе «Айвенго», до Ридли Скотта, изобразившего Жерара де Ридфора в фильме «Царство небесное» настоящим злодеем, поколения художников черпают вдохновение в зазоре между идеалом и реальной жизнью тамплиеров. В недавней видеоигре «Кредо ассасина» (Assassin’s Creed) и основанных на ней фильмах тамплиеры также представлены как низменные и грубые враги благородных ассасинов. Дух одноглазого Готье дю Мениля жив.