Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек - Василий Звягинцев

Получилось ли так оттого, что с самого начала эти реальности были созданы агграми именно в виде своеобразных «макетов», или на них таким образом подействовал взрыв информационной бомбы на Таорэре? Потому, может, и Лихарева вышибло за пределы, что действия Шестакова с Шульгиным перешли некую грань? И не агграми установленную.

Еще две отложенные Игроками до лучших времен партии? И длится по-прежнему в одной бесконечный июль тридцать восьмого, в другой — октябрь сорок первого.

Можно, в плане бреда опять же, вообразить, что они потому и остановлены, что взаимоисключают друг друга? Уперлись лбами, как два барана на мостике. Шестаковский вариант предполагает грядущую войну континентальных держав против атлантических, новиковско-берестинский — форсированную победу новой Антанты над Германией и Японией. Вот и сравнялась разность потенциалов, и все замерло там и там.

В этом духе Шульгин и спросил Валентина.

— Понятия не имею. Не мой уровень. А вы что же, имеете возможность наблюдать за прошлым и будущим нескольких реальностей сразу? Мы не умели.

— Да и мы так только, пробуем. С переменным успехом. Однако наша Главная историческая ведет себя именно так, как и должна, если бы ни тебя, ни нас с Шестаковым в ней вообще не было. Так, прошла рябь по воде. Ежов на посту остался еще на год, сменил его Берия, война началась в сорок первом, катастрофически началась. Еле выкарабкались к сорок пятому. Да что я тебе «Краткий курс» читать буду? Заглянешь к нам, сам все узнаешь…

Довольно долго оба сидели молча, наблюдая, как небо над горами нехотя, с трудом начинает светлеть.

— Давай разойдемся, вздремнем немного, — наконец предложил Лихарев. — Мне подумать надо…

За поздним завтраком от древней истории вернулись к современности. К вопросу их деловых взаимоотношений в сложившихся обстоятельствах.

Шульгин сразу предупредил, что каких-либо стратегических интересов они в этом мире не имеют, вмешиваться в его естественное развитие не собираются.

— Нас действительно обеспокоили только непонятные возмущения и деформации континуума, которые, по нашим расчетам, создают опасный резонанс на Главной последовательности и даже в куда более удаленных мирах. Плюс до крайности странный заброс Новикова в псевдомир, который и не «1938», и не наш, но через музей, связанный с тем и с другим. Мы сразу вообразили, что это очередная шуточка Ловушки Сознания…

Валентин этого термина не знал, как и обозначаемого им явления. Пришлось объяснять в доступной форме, не слишком вдаваясь в подробности устройства Гиперсети. И, разумеется, не упоминая о последней встрече с Антоном и полученной от него информации.

— Видишь ли, нам показалось, что и этот твой мир — тоже продукт Ловушки, и она начала как бы экспансию. Сначала учинила «музейный мир», именно чтобы подсунуть нам твой генератор и заманить сюда. Черт знает зачем, но выглядит это, в общем, непротиворечиво…

— А вы, зная о такой возможности, все-таки полезли? Не понимаю!

Он действительно не понимал. Ладно, у них с Сильвией это была работа, более того, долг, не подлежащий обсуждению, но чтобы люди занимались подобными делами добровольно, имея возможность жить спокойно, в довольстве и достатке… Точно так же он в свои «молодые» годы не понимал тех же альпинистов. И сам предпочитал проводить свободное время не в обледенелых горах, карабкаясь на очередной «пик Коммунизма», а на берегах теплых морей, в обществе красивых и, после приложения необременительных усилий, доступных женщин.

— Когда в днище корабля или, что хуже, в отсеке подводной лодки появляется течь, лезешь заделывать пробоину, не слишком задумываясь, что вода холодная и простудиться можно, а также и за борт сыграть. Потому как ежу понятно — промедление смерти подобно.

— Пусть так. Согласен. А затевать игры в посланцев Катранджи — к чему? К хроногенератору вроде отношения не имеет…

— Мы же не знали, Валентин, что встретим здесь вас, — мягко включилась в разговор Сильвия. — Мы исходили из данного нам в ощущениях. Что неизвестно как и зачем появившийся мир стоит на грани катастрофы, что некий сумасшедший, соорудивший нечто вроде атомной бомбы, вот-вот приведет ее в действие. И разрушит не только свой «дом», но и наши. Методики поведения в таких ситуациях известны. Вам — тоже. Мы нашли путь сюда и начали создавать собственную инфраструктуру. Искать помощников, определять движущие силы здешней истории. Как частность, выявили сеть, внутри которой обретается господин Маштаков. В качестве кого? Паука или пойманной мухи? Это ведь существенно? Что если хроногенератор конструируется по заказу того же Катранджи в качестве орудия для завоевания мирового господства? Вы не дожили до момента, когда ядерное оружие разрабатывали одновременно немцы, русские и американцы, и если бы немцы успели раньше… В подобной ситуации, как вы знаете, практикуется, в зависимости от обстановки, перевербовка, изъятие, устранение. Как главного фигуранта, так и всех, в какой-то мере причастных.

Пока мы находимся в стадии изучения вопроса, но собственную агентурную структуру, и не только в России, мы начали создавать…

Лихарев часто курил, потирал левый висок, ворошил волосы. Парик, усы и бороду он снял, темные контактные линзы тоже и сейчас выглядел совершенно так, каким запомнил его Шульгин. Симпатичный улыбчивый парень, умеющий казаться простодушным и недалеким.

Сейчас он играл растерянность. А также и нерешительность. Вроде как хочет что-то предложить, да не сообразит, на пользу ему это пойдет или во вред.

— А ваша конечная цель? — решил он слегка выиграть время.

— До того, как мы встретили тебя, — та, о чем уже сказано. Устранить Маштакова. Скорее всего — забрать его к себе в двадцать пятый. Там ему есть подходящая компания…

Шульгин вспомнил Удолина и усмехнулся. Чудесная выйдет парочка — гениальный алкоголик и не менее гениальный бабник, по-русски говоря, без всяких научных эвфемизмов. Вот уж наведут шороху в Стамбуле.

— А если кто из местных в курсе устройства генератора, тех тоже убрать. В безопасное в технологическом смысле место «под гласный надзор полиции».

— Думаю, это ни к чему, — сообщил наконец Валентин итог своих размышлений. — Все и так под контролем. Полную схему генератора знаю я один. Могу гарантировать, что никаких «потрясений», опасных для вашего мира, не будет. Пробоев пространства-времени, восстановления связей с Таорэрой «до того, как» тоже. Мне это просто не нужно еще в большей степени, чем вам. Мои исследования направлены совершенно в другую сторону. Я интересуюсь проблемой расширения настоящего, а не прошлым или будущим. Мы могли бы договориться…

— Отчего же не договориться? С полным нашим удовольствием. Нужно понимать, на твоих условиях?

— Обсудим, — пожал плечами Лихарев. — Я сюда пришел первый, обжился, обустроился. На долю в ваших мирах не претендую. Поводов для обид, даже личных, не вижу. По службе я все указания леди Спенсер выполнял, причем — той. С вами, — он поклонился Сильвии, — мы вообще никогда не встречались. С тобой, Саша, тоже нормально дела делали. Так что считаю совершенно справедливым признать статус-кво де-юре. Если угодно, с подписанием договора о дружбе, сотрудничестве, взаимной помощи и невмешательстве в дела друг друга.