Печать тернового венца - Антон Леонтьев

– И все ради папской тиары? – спросил я.

Статс-секретарь расхохотался:

– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералиссимусом, и тот кардинал, который не хочет сделаться папой. Я ничем не хуже вашего брата, а папой стал он. Я так ждал смерти Адриана...

– И вы ускорили ее, – сказал я, что Кеннеди подтвердил:

– Он докопался до тех гешефтов, которые я проворачивал вместе с епископом Латти.

– И он тоже причастен! – изумился я.

Кеннеди пояснил:

– «Анаконда» Эрвин ворочает миллиардами, при такой ситуации соблазнится и святой. Мы с ним давно знали друг друга, еще с той поры, когда вместе вступили в «Перст Божий», в организацию, где действует закон взаимопомощи: один за всех, все за одного.

– Как трогательно, – сказал я, – и наверняка в планы вашего самозваного ордена входило занять ключевые посты в курии и возвести одного из своих на кафедру святого Петра. Ваш «Перст Божий» не имеет никакого отношения к подлинному ордену!

– Подлинный «Перст Божий» давно прекратил существование, а мы возродили союз под старым именем для наших целей, – цинично ответил статс-секретарь.

– Ваш «Перст Божий» – мафия! – воскликнул я. – Только состоят в ней не головорезы и рецидивисты, а кардиналы, архиепископы и священники!

– Мы помогаем друг другу, – скромно ответил Кеннеди. – И тот из нас, кто занимает высокий пост, тотчас перетаскивает к себе своих друзей. Треть курии – наши люди! Ваш брат, падре, был чужаком, он не имел права стать папой! Но в течение нескольких часов все изменится.

– Понимаю! – вскричал я. – На конклаве вы не могли рассчитывать на избрание, потому что за вами стояли только ваши сообщники, а их не так уж много. Поэтому вы совершили три убийства в надежде на то, что потом, попав в безвыходную ситуацию, кардиналы изберут любого, чье имя предложит один из ваших подручных – кардинал фон Тротт.

– Вот именно, – помрачнел Кеннеди. – Но Плёгер опередил фон Тротта и предложил вашего братца. На новом конклаве такого не случится – там не будет ни вас, ни папы Льва, ни кардинала Плёгера, который тоже вскоре скончается по причине слабого здоровья. И я наконец стану папой!

Боже, спаси и помилуй, подумалось мне. Конечно, за два тысячелетия на престоле святого Петра восседало немало преступных, распутных и запачкавших свои руки кровью пап – одни Медичи и Борджиа чего стоят! Но это осталось в далеком прошлом, а Кеннеди захотел повернуть время вспять. Вера не была ему важна, он рассматривал должность папы римского как возможность обрести верховную власть и полностью подчинить себе весь церковный аппарат. Если он станет понтификом, то настанет конец света, и финальное пророчество святого Малахии сбудется – не только от «города на семи холмах», но и от всей католической паствы останутся только рожки да ножки!

– Однако достаточно разговоров, – сказал Кеннеди, – Майкл уже на пути в Кастель Гандольфо, где подготовит очередную трагедию под названием «Убийство папы Льва XIV его братом». А мне пора покончить с вами, падре, потому что оставлять вас одного в подвале даже ненадолго я не рискну – вы наверняка найдете способ освободиться. Жаль, что вы не застанете новую эру в церковной истории – отныне и во веки веков папами будут только те, кто выгоден «Персту Божьему». Церковь полностью изменит свой облик! О, у меня грандиозные планы!

Я узрел перед собой безумца, одержимого величайшим грехом – гордыней. Кардинал, чье призвание – проливать кровь за веру Христову (за что, собственно, папа Иннокентий III в начале тринадцатого века и ввел алые одеяния для князей церкви), стремился к одному – воссесть на престоле святого Петра, дабы, подобно восточному сатрапу, перекраивать мир по своему разумению. Господь Всемогущий, спаси и помилуй!

В руке у кардинала возник пистолет, и я понял, что участь моя предрешена.

– Надеетесь на чудо? – спросил насмешливо Джеймс Кеннеди. – Вы, падре, наивный чудак: чудес не бывает!

Я сипло спросил:

– Вы убили сестру Марселину и забрали у нее письмо, в котором Адриан изобличал ваши с Латти махинации?

– Глупая гусыня путалась под ногами, она уже успела отдать письмо Мансхольту, так что пришлось применить силу к ним обоим, – заметил небрежно кардинал, наводя на меня пистолет. – Мерзавец Адриан надиктовал его, когда пришел в себя.

– А было ли при ней еще какое-либо послание? – вскричал я.

– Падре, не пытайтесь заговаривать мне зубы. У старухи было всего одно письмо, которое мы, конечно же, уничтожили. Мой сын Майкл добавил в какао монахини снотворное, а «Анаконда», переодевшись врачом и нацепив фальшивую бороду, сделал святому отцу смертельную инъекцию. Очень жаль, что дурак фон Тротт не смог в декабре должным образом прибить Адриана! Пришлось пожертвовать «нашим Адольфом» – я отравил его вчера вечером, оставив рядом с телом признание самоубийцы. Он стал козлом отпущения. А Майкл справится со своим заданием – я имею в виду смерть вашего братца!

Я, задыхаясь, выкрикнул:

– Кардинал, вы хотите убить меня, так отпустите же мне грехи! Я не могу предстать перед лицом Господа без свершения таинства!

Кеннеди приставил дуло к моему лбу и лицемерно произнес:

– Отпускаю тебе все твои грехи, сын мой. Так и быть, даю тебе, Ортега, десять секунд для молитвы. А затем...

– Вы не верите в чудеса, ваше высокопреосвященство? – спросил я. – Какая непростительная ошибка! Ведь Христос, согласно евангелиям, творил чудеса.

– Ты – не Христос, не богохульствуй, сын мой, – хохотнул кардинал Кеннеди. – И восстать из мертвых тебе не грозит, так что...

Договорить он не успел, потому что я, схватив пистолет, вырвал его из рук изумленного статс-секретаря. Теперь кардинал находился у меня на мушке.

– О, это, конечно же, так, – усмехнулся я. – Кто я такой, чтобы мериться силами с Господом нашим? Но вы забываете, ваше высокопреосвященство, что в детстве я бродил по стране с циркачами и научился разным трюкам, в том числе – освобождаться от пут. Вы забыли об основном ватиканском правиле: не мни из себя Бога, даже если ты папа!

Кардинал Кеннеди затрясся:

– Монсеньор Ортега, будьте осторожны, пистолет заряжен!

Удерживая в левой руке оружие, я правой снял путы. Подойдя к съежившемуся статс-секретарю, я схватил его за грудки и произнес:

– Кардинал, живо на стул! Я свяжу вас и оставлю для полиции. Если хотите, надейтесь на новое чудо, но, уверен, его не произойдет.

Привязав к стулу рыдающего кардинала, я основательно долбанул его по черепу рукояткой пистолета, Кеннеди надолго потерял сознание. Быстро связав статс-секретаря, я покинул подвал заброшенного дома и бросился к машине, на которой приехал, – она стояла там, где я ее оставил.

Что же делать? Позвонить в Ватикан? Но моему рассказу никто не поверит! Придется самому отправиться в загородную резиденцию пап.