Хозяйка ночи - Мартина Коул

Потому, отвечала она себе, что ей ненавистна каждая секунда пребывания в этом доме. Ненависть стала расти с тех самых пор, как исчезло чувство новизны и она стала понемногу понимать, какова будет ее настоящая супружеская жизнь.

Сьюзи не могла никуда выйти – ни одна, ни с друзьями. Она могла выходить только со своим мужем, и то чаще всего в клубы, владельцем которых он был. Его тетушки часто навещали их и ожидали, что она так же часто будет таскаться к ним.

Бойси следил за ней, словно ястреб. С друзьями Сьюзи, которые время от времени захаживали к ним, он обращался очень холодно, объясняя это тем, что ему не о чем говорить с подростками.

Но Сьюзи сама была в том же возрасте, разве нет?

Она хотела жить своей собственной жизнью, но ей даже не позволялось громко включать музыку, потому что Бойси терпеть не мог шума.

Ей надоело то, что с ней обращались как с королевой в магазинах или на рынках. Ей это действовало на нервы. Накануне она зашла в овощной магазин, и продавец тут же бросил другую покупательницу, чтобы обслужить ее. В глазах таких рядовых покупательниц Сьюзи видела открытую ненависть.

Сьюзи хотелось крикнуть им: «Не желаю вам оказаться на моем месте, милые! Это только кажется, будто все так замечательно, а на самом деле все по-другому. Я словно птица в клетке. Я не могу вздохнуть без того, чтобы кто-нибудь не спросил меня, для чего я это делаю».

Сьюзи бросила три тонких ломтика бекона на сковородку. Горячий жир тут же брызнул во все стороны, несколько капель попало на ее щеки. От боли на ее больших кукольных глазах выступили слезы.

Она ненавидела свою беременность, она ненавидела свое замужество, ненавидела родственников мужа, вечно крутившихся рядом и всюду совавших нос. Ей не нравилось, что муж обращается с ней как с игрушкой, которой можно поиграть, когда захочется, а затем убрать в ящик до следующего раза.

Через десять минут она поставила перед мужем завтрак и, налив две чашки кофе, села напротив и стала наблюдать, как ее большой красивый супруг поглощает еду.

Она поняла, что скоро возненавидит и его самого.

Бесси и Лизель помогали Керри одеваться к выступлению на телевидении. После появления при содействии Бриони в музыкальном шоу на Би-би-си-2 к Керри почти полностью вернулась былая слава. Теперь, год спустя, она получала довольно много предложений. Лизель была на седьмом небе от счастья, видя такой поворот событий. Теперь она состояла менеджером при своей матери, что хотя и сокращало число визитов к отцу в Нью-Йорк, тем не менее очень ее радовало.

– Этот темно-зеленый очень идет тебе, мама, он подчеркивает цвет твоих глаз. Будешь хорошо смотреться в кадре.

Керри чуть заметно вздохнула. Ее волновал не столько наряд, сколько возможность зайти перед выступлением в комнатку за сценой и быстренько глотнуть водки. Она сделала над собой усилие и улыбнулась:

– Спасибо, дорогая. Я думаю, что на сей раз я всех удивлю выбором песни. Представляешь, я буду петь на конкурсе! Это в моем-то возрасте.

– Послушай, мам, жюри обязательно оценит твою песню. В нем сидят люди, знающие толк в музыке. С конца пятидесятых идет возрождение джазовой музыки, и вполне естественно, что о тебе вспомнили. В свое время ты была одной из лучших джазовых и блюзовых певиц. Ты пела блюзы тогда, когда большинства нынешних исполнителей еще и в помине не было! Я нисколько не удивлюсь, если ты снова окажешься на вершине. Ты заслуживаешь этого.

Керри улыбнулась. Да, Лисси прекрасная дочь. Абсолютная вера в талант матери являлась одним из главных ее достоинств. Как менеджер она управляла матерью и ее делами железной рукой. Никто не мог пренебрегать Керри Каванаг, когда ее дочь была рядом.

В некоторых отношениях Лизель напоминала Бриони. Она обладала такой же целеустремленностью, как ее тетка. В прошлом году Бриони сдержала данное Лизель обещание: она взялась за Керри, одела ее с головы до ног, устроила так, чтобы та получила приглашение на музыкальное шоу, сама отвела ее туда и позволила ей перед этим выпить две большие порции водки для снятия нервного напряжения. Керри спела чисто и душевно, сразу вернув себе былых поклонников и завоевав сердца многих новых – тех молодых людей, которые потом прослушали все семьдесят восемь вышедших ранее пластинок Керри. За последний год Керри снова научилась радоваться жизни.

Сегодня вечером ей вновь будет позволено принять две большие порции водки перед выступлением. Кроме того, она надеялась незаметно сделать еще пару глотков. Лизель смирилась с тем, что перед каждым выступлением матери требовалось выпить. Это было так просто: если позволять Керри выпить перед выступлением, то она давала такие концерты, что удовольствие от них получали и сама Керри, и Лисси, и слушатели. Керри уже выступила во всех популярных музыкальных телепередачах и вместе с Бесси пела по всему Лондону.

Керри снова пила, но оставалась дееспособной, так что даже доктор, выписанный и оплачиваемый Бриони, не мог придраться к ней. Как он сам говорил, многие люди выпивают по стакану-другому вина каждый день. Это снимает стресс и прогоняет страхи.

Керри нравился доктор Монтгомери. Он был как раз тем типом врача, который ей требовался. Она никому не рассказывала о том, что этот парень за пятьдесят долларов вкалывал ей демерол. В конце концов, никто ее об этом не спрашивал. Так зачем же все портить?

Тепло от студийных ламп разливалось по студии, и Бриони поудобнее устроилась в кресле. Вокруг нее сидели разные люди – старые и молодые, но объединяло их всех одно: они хотели слышать голос Керри Каванаг. Бриони чувствовала себя такой защищенной, такой непобедимой, словно невидимое волшебное покрывало окутало ее с головы до пят. Так много пришлось пережить их семье, что ничего страшного с ними больше случиться не могло, – эту мысль внушало Бриони царившее в студии общее настроение.

Вышел ведущий и начал свою речь, глядя то в объектив камеры, то на слушателей в студии:

– Сегодня здесь присутствует женщина, которая поет вот уже почти пять десятков лет. После двадцатилетнего перерыва она вновь вернулась на сцену, доказав, что до сих пор является одной из лучших. Мисс Керри Каванаг!

Зажглись огни позади сцены, и в их лучах появились Керри и ее группа. Оглушительные аплодисменты не смолкали в течение трех минут. Когда шум наконец стих, Керри заговорила с аудиторией сильным мелодичным голосом:

– Спасибо. Спасибо вам всем и каждому в отдельности. Сегодня вечером я хотела бы исполнить для вас несколько знакомых вам старых песен, но сначала я спою вам песню, которую услышала недавно и которая глубоко тронула меня. Я надеюсь, что она понравится и вам.

Молодой человек начал играть на акустической гитаре, Керри подошла к микрофону и, взяв его в руку, в течение нескольких минут отбивала ногой ритм. Затем она начала петь «Я и Бобби Макги». Аудитория замерла, вся во власти чистых звуков, раскрывающих богатство таланта Керри во всей его полноте. В какой-то момент все расслабились и стали просто наслаждаться пением.