Новый сотрудник береговой лаборатории - Юлианна Гуськова

меня? — он широко улыбнулся, протянув мне цветок. Я, кончено же, не отказалась.

Когда в воздух взмыл первый снаряд и разорвался с необыкновенно яркими искрами и громкими звуками, а толпа одобрительно зааплодировала, я сдернула иллюзию. Я не закрывала глаза даже на миг, потому что очень уж хотела увидеть то, как с Сариэля спадают потоки магии. И я действительно увидела то, как иллюзия по слоям спадала с его лица, показывая мне все новые и новые черты.

Глава 6

— Я могу все объяснить, — тихо прошептал мужчина тогда, когда салют, красоту которого я не смогла оценить по достоинству, закончился.

Все это время мы молчали, так как все равно не смогли бы услышать друг друга из-за шума.

— …Нет. Не стоит, — я сделала шаг назад, пытаясь совладать с эмоциями. — Миндартис… ты… — глаза против воли стали влажными. Я не знала, что должна чувствовать. Я так сильно сжала розу, что проткнула шипами ладонь. Боль немного привела меня в чувство. — Зачем ты сделал это? Зачем ты водил меня за нас? Ты совсем с головой не дружишь?

— Послушай меня, пожалуйста. Я правда могу объяснить тебе ту ситуацию, в которой оказались, — Миндартис попробовал взять меня за руки.

— Не хочу, — оборвала я его. На душе было ужасное чувство обиды и горечи. — Я не хочу слышать от тебя ничего. Что за глупые шутки?

— Итари, стой, — Миндартис растерял всю ту уверенность, что была присуща ему, — это никакая не шутка. Честно. Я понял, что девушкой под иллюзией была ты только тогда, когда мы встретились в парке, — его слова заставили меня замереть.

— Правда? — я с вызовом посмотрела на него. — Думаешь, мне должно полегчать от этого? Это было пару дней назад. Если это правда, то неужели… — я вдохнула побольше воздуха, пытаясь подобрать слова, — неужели ты не мог сказать мне? Неужели не мог решить эту ситуации иначе?

— Я хотел сказать тебе об этом, но не смог, — Миндартис был взволнован и выглядел так, словно бы действительно раскаивался в случившемся.

— Нет. Ты не просто не захотел этого делать, — жестко отрезала я, не собираясь поддаваться никакому сочувствию. Ситуация выбила меня из колеи. — Вместо того, чтобы поговорить, ты стал издеваться надо мной. Зачем было назначать свидание в кафе? Зачем звать меня сюда? Зачем, зная правду, врать мне в лицо? Ты врал и за себя, и за Сариэля. Сейчас я чувствую себя безмозглой скумбрией, которая, как и все твои «нимфы», повелась на твою актерскую игру. Не то что бы повелась — я до последней секунды верила в нее, — я прикрыла глаза, стараясь перевести дух. К горлу подступил ком, но я слез я не допускала. Не сейчас. Погоревать можно будет дома.

— Итари, — Миндартис сглотнул и немного помолчал, словно сомневался, а после проговорил, — я не мог сделать этого, потому что боялся.

— Чего боялся? — подтолкнула я горделивого закончить.

— Я боялся, что если ты узнаешь правду, то больше никогда не заговоришь со мной. Я успел хорошо узнать тебя и твои принципы.

— И что? Думаешь, ты лучше сделал? А сейчас уже не боишься? Твоя интуиция тебя не подвела, поскольку у меня действительно нет желания общаться с тобой. У меня есть желание больше никогда не видеть тебя. Я считала тебя хорошим приятелем, коллегой, даже думала, что мы друзья, но ты… — я покачала головой, не в силах подобрать слова.

— Я ждал подходящего момента. Я был готов к признанию, но, когда именно? Я выбирал наиболее удачный момент.

— Праздник влюбленных действительно то место, где стоило это делать, — покивала я. — Можно было подойти ко мне в любой момент и вызвать меня на откровенный разговор, в ходе которого четко все объяснить. Ты не можешь представить, что я чувствую сейчас. Ты…

— Я тебе нравился? — перебил меня Миндартис.

— Не ты. Сариэль, — поправила я мужчину.

— Но это и есть я, — Минд грустно усмехнулся. — Просто немного другой. Итари, я по-прежнему тот же эльф, что и раньше. То, что с меня спала иллюзия не означает, что я поменялся. Я все тот же Сариэль, — Миндартис сделал шаг ко мне. — Итари, я устал от того, что нам приходится притворяться. Почему под иллюзиями мы были совсем другие? Мы совсем не такие, как на работе, не такие, как в кругу друзей. Каждый из нас прячет чувства, пытается скрыть одни чувства и выставить на показ другие. Мы смогли узнать другу друга настоящими, разве не это важно? Почему сейчас мы должны обмануть самих же себя? Итари, я знаю, что я поступил неправильно. Знаю. Но… ты сможешь простить меня?

Я смотрела на мужчину в белом костюме, на розу, которая оставила на ладони красные следы, на толпы веселых людей и влюбленных парочек. В голове было слишком много мыслей, но я смогла выловить из всех нужную. Обдумала и твердо сказала:

— Нет.

Миндартис кивнул мне. У меня создавалось ощущение, что он мог заплакать в любой момент. Не знаю, что чувствовал мужчина, но понять его я сейчас не могла. Безусловно, я бы хотела прояснить все, разобраться в деталях, может быть, свести все в шутку, серьезно поговорить с мужчиной, прежде чем делать что-то, но гнев и эмоции взяли вверх, а потому я развернулась и не прощаясь направилась к выходу из парка.

Когда я вышла за ворота и наспех поймала такси, то оглянулась последний раз. Миндартис шел следом, но не окликал меня. Он явно хотел что-то сказать, но, судя по всему, не мог подобрать тех слов, которые остановили бы меня сейчас или же заставили передумать. Не знаю, чего я хотела: больше никогда не увидеть этого эльфа или же того, чтобы он здесь и сейчас вновь заставил поверить ему. Я не припомню того, чтобы когда-нибудь испытывала настолько смешанные чувства. Симпатия к Сариэлю оказалась настолько сильной, что заставляла меня верить в какое-то чудо, которого, конечно, не могло и быть. Чего я хотела от тех взаимоотношений, которые с первого дня знакомства были построены на лжи? Иллюзия — тоже ложь, но не которую мы слышим, а которую мы видим.

***

После ссоры с Миндартисом прошло около трех дней. Произошедшие события хоть и не были для меня таким уж большим шоком, но мне требовалось привести мысли в порядок. Именно поэтому я взяла все те выходные дни, что успели накопиться за год. Я не рассказывала домочадцам о том, что произошло, не желая впутывать в эту ситуацию, пусть и близких, но третьих лиц.