Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! - Джорджетт Хейер

Миссис Рамболд, испугавшись, что Рэндол может обидеться, поспешила на выручку мужу:

– А я думаю, можно простить желание узнать правду. Особенно если учесть, что все члены семьи были на ножах между собой. Понимаю, о мертвых говорить плохо не положено, но мистер Мэтьюс был просто невыносим! Такой грубый и вздорный! Мог любого довести до белого каления!

– Дорогая, у тебя нет оснований делать подобные заявления.

– У меня – нет. Но я наблюдала, как он обращается с членами семьи, и должна сказать, что если человек может вести себя прилично с посторонними, то дома и подавно нужно сдерживать свой нрав. Хотя и с посторонними он был далеко не всегда любезен. Всем известно, как грубо он обошелся с приходским священником, не говоря уже о безобразном отношении к доктору Филдингу. А то, что он испытывал симпатию к тебе, не меняет дела. Ведь тебя любят все без исключения.

– Ерунда! – смутился мистер Рамболд. – Я его устраивал как партнер по шахматам. – В его глазах мелькнули насмешливые искорки. – А еще он верил, что всегда может у меня выиграть.

– Да, я всегда считал, что вы проявляете чудеса тактичности в общении с дядюшкой, – меланхолично заметил Рэндол. – Впрочем, как и я. Это спасло от многих неприятностей.

– Ох, мистер Мэтьюс! – воскликнул со смешком Рамболд. – Хоть раз в жизни взяли на себя труд проявить такт!

– Вероятно, здесь требуется объяснение: тактичное отношение племянника к дяде выражается в том, чтобы не просить денег.

– Да, как говорится, добродетель – сама себе награда, – сделала вывод миссис Рамболд. – Хорошо бы кто-нибудь оставил мне в наследство состояние за проявление так называемой тактичности.

– Здесь имеются свои недостатки, – скучающим голосом произнес Рэндол. – В головах полицейских зарождаются странные мысли, поначалу это забавляет, но вскоре начинает надоедать.

– Уверена, беспокоиться не о чем, – покраснела миссис Рамболд. – Никто и не думает, что вы имеете отношение к убийству дяди. Правда, Нед?

– Иными словами, – вежливо поправил Рэндол, – все страшно расстроены, что я при всем желании не мог его совершить.

Миссис Рамболд окончательно растерялась и не знала, что ответить на такое заявление. Супруг пришел ей на помощь:

– Судя по вашим же замечаниям, не следует обижаться на родственников за то, что они строят предположения относительно вашей непричастности к преступлению.

– Я и не обижаюсь! – с присущей ему любезностью подхватил Рэндол. – Расцениваю их отношение как награду. – В этот момент он обнаружил пылинку на рукаве и осторожно смахнул ее перчаткой, что держал в руке. – Кстати, к разговору о родственниках. Совсем вылетело из головы. Надо непременно поздравить нашу умницу тетушку Зои с блестящим выступлением, которым она осчастливила мир, прибегнув к помощи прессы. Нужно немедленно наведаться в «Тополя».

Рамболд не мог сдержать улыбку, но вслух с упреком сказал:

– А стоит ли?

– Никогда не упускаю случая оказать любезность, – признался Рэндол.

Миссис Рамболд, наблюдая, как Рэндол вальяжной походкой идет к машине, предупредила мужа, что в общении с этим человеком нужно соблюдать осторожность.

– Странный юноша, – заметил Рамболд, глядя Рэндолу вслед. – Не пойму, что он собой представляет на самом деле. То ли все время рисуется и хочет убедить окружающих в своих пороках, то ли действительно в нем живет неистовая злоба.

У родственников Рэндола сомнений по этому поводу не возникало. Его приезд в «Тополя» вызвал энтузиазм лишь у одного члена семейства, которым, как ни странно, оказалась Стелла. Увидев из окна библиотеки выходящего из машины кузена, она радостно воскликнула:

– Вот хорошо! Рэндол приехал!

Возглас дочери грубейшим образом прервал в самом интересном месте прочувствованную лекцию миссис Мэтьюс на тему смерти и хрупкости человеческой жизни. Зои делилась мыслями, которые посетили ее во время отпевания, и в ответ на выходку Стеллы лишь горестно вздохнула и посетовала, что собственная дочь проявляет так мало интереса к серьезным вещам. И это печально вдвойне. Мисс Мэтьюс, сморкаясь в мокрый носовой платок, заметила, что ничего иного не следовало и ожидать. И в любом случае пусть Зои объяснит, какое она имеет отношение к смерти несчастного Грегори. Гай с изумлением уставился на сестру.

– Что же тут хорошего?! – возмутился он. – Совсем спятила?

– И не думала, – огрызнулась Стелла. – Уж лучше терпеть язвительность Рэндола, чем задыхаться в атмосфере фальшивых эмоций! По крайней мере он ведет себя как нормальный человек и не притворяется. А ты с мамой и тетей Харриет похожи на персонажей из русской пьесы!

– Полагаю, Стелла, ты сильно переутомилась и перенервничала, – дрожащим от гнева голосом заметила миссис Мэтьюс. – Только это может служить тебе извинением. Ты несказанно меня огорчаешь.

Рэндол появился в библиотеке в начале тетушкиной речи и застыл на пороге, устремив на Зои полный тревоги взгляд.

– Нет-нет, глазам не верю! – произнес он ласково нараспев. – Вы, вероятно, на мгновение утратили способность самовыражения, но не сомневаюсь, дражайшая тетушка, скоро отыщутся нужные слова. Дайте срок! Ведь не было случая, чтобы вы потерпели фиаско и не подыскали правильных слов для любой ситуации.

Стелла, кусая губы, торопливо отвернулась к окну. И даже мисс Мэтьюс прекратила шмыгать носом и изобразила подобие кислой улыбки. Миссис Мэтьюс тут же принялась увещевать племянника, напоминая, что он находится в доме, где воцарилась скорбь.

– Милая тетушка! Разве вы не прочтете нам утешительную проповедь, наполненную возвышенными мыслями, которая поможет нам перенести тяготы этого печального дня?

– Неужели, Рэндол, для тебя нет ничего святого?! – трагическим голосом воскликнула миссис Мэтьюс.

– Разумеется, есть. Мой внешний вид. О, это святое! Своим вопросом вы меня шокировали. Ведь вы давно поняли, что совершенство, коим я, несомненно, являюсь, не могло быть достигнуто без торжественной молитвы.

Стелла раскрыла рот от изумления.

– Ох, Рэндол! – выдохнула она сдавленным голосом.

– Вот придурок! – возмутился Гай.

– Ты ко мне несправедлив, малютка-кузен. Милая тетушка Зои, ради бога, не гневайтесь! Я специально приехал, чтобы выразить восхищение по поводу вашего обращения к общественности. С ним может соперничать лишь заявление обворожительной синеглазой Розы Дэвентри. – Насмешливый взгляд Рэндола задержался на мисс Мэтьюс. – Тетушка Харриет, предупреждаю, сегодня я намерен остаться на чай. Знаю, что торта на всех не хватит, но полагаю, в такой день ни вы, ни тетушка Зои не способны вкушать пищу. Сейчас я поднимусь наверх вымыть руки, и у вас будет достаточно времени, чтобы подготовить сокрушительную ответную речь. – С этими словами Рэндол открыл дверь и, одарив ободряющей улыбкой обеих тетушек, покинул библиотеку.