Виновник завтрашнего дня - Арина Александер

— Ну ты и штучка, — выдохнул, прижимаясь пахом, на что «штучка» лишь призывно улыбнулась, шаловливо протиснув между его губ свой язычок. Лёшка тут же присосался к нему, поочередно лаская пальцами торчащие соски.

Как же тесно в ней было. Горячо. Влажно. Мозги плавились от титанического усилия дождаться её и не кончить раньше. С каждым толчком пот струился по вискам, вырывая из глотки рваные стоны. Стол ходил ходуном и в любой момент мог на*бн*ться вместе с ними. Боясь, что так и будет, подорвал девушку вверх, и сильнее обхватив скользкие ягодицы руками, уже на весу в несколько глубоких толчков довел обоих до вершины экстаза. Влада вскрикнула, вздрогнув, и вся сжалась вокруг него. Так плотно и сильно, что у Лёхи потемнело в глазах от наслаждения.

Усмехнулся вяло, целую девушку во влажный от пота висок. Она разомкнула сначала ноги, потом руки, и он осторожно снял её с себя, опуская на пол.

— Больно? — заключил любимое лицо в ладони, всматриваясь в пьяные от пережитой страсти глаза. — Только скажи честно?

— Не больно. Ты ведь пожалел меня, — улыбнулась на его удивленно приподнятую бровь. — Что, думаешь, я не почувствовала, как ты сдерживался? Не надо меня жалеть. Если будет больно или неприятно — я скажу. Договорились?

— Договорились, — рассмеялся, с особой чувственностью целуя искусанные губы. — С тобой попробуй не договориться.

Лёшка проснулся от ощущения жаркой испарины между телами. Владка так тесно прильнула к нему, что весь правый бок пылал жаром. Отодвинуться бы, кровать огромная, вчетвером можно спать, да какой там… Ещё теснее прижался к разнеженному телу, наслаждаясь прикосновениями к женственным изгибам. Какая же она всё-таки соблазнительная. Даже спящей она вызывала в нем прилив дикого желания. Так бы и набросился, зацеловав до хриплого стона. Сожрал бы всю. Залюбил до изнеможения.

Уже и забыл, когда в последний раз спал днем. Разве что по молодости, и то, раз или два. А о том, чтобы просыпаться с женщиной… не могло быть и речи. Были, конечно, случаи, когда оставался с ними до утра, но чтобы спать в обнимку? Чтобы наслаждаться открывшимся зрелищем? Да ни разу.

Владка мирно сопела, уткнувшись носом в его грудь и перекинув через него ногу, не позабыла ещё и обнять за талию. Чего она боялась? Что убежит? Что проснется, а его не будет? Не тот случай. Отныне его щипцами от неё не оторвешь. Вот только… придется оторваться, а ещё лихорадочно продумать варианты для будущих встреч.

Уже с полчаса соображал по этому поводу, но ничего путного в голову не приходило. Не вечно же вырубать генератор. Один раз проканало, во второй можно и спалиться. А придумать что-то надо. Оставаться вдали от той, что так прочно засела в сердце, уже не сможет. Стоило только один раз испить её, попробовать на вкус и всё… подсел. Не соскочить теперь. Въелась своим запахом под кожу, наполнила им легкие, осела на языке тёрпким привкусом, отпечаталась в памяти.

Сглотнул, пытаясь избавиться от него — не получилось. Еб*нуться. И вот как теперь возвращаться без неё? Было такое ощущение… давило что-то в груди, не позволяя сделать вдох. А если и набирал через силу воздух, то только через боль.

С-с*ка-а… как же не хотелось уезжать. Сейчас бы многое отдал, лишь бы остаться здесь навсегда. Из головы не шли фрагменты, как Владка встретила его у двери, как суетилась вокруг стола, как любил её на этом самом столе, а потом, ели за ним, давясь со смеху.

Нормальные фрагменты нормальной жизни. Так живут практически все. Нормально, когда тебя ждут домой; когда достаточно одного только взгляда, чтобы понять, как тебе до п*здеца хреново; когда у тебя настолько рвет крышу от страсти, что пробуешь свою девочку на вкус и звереешь от мысли, что кто-то помимо тебя мог прикасаться к ней, что она прикасалась к кому-то…

Уже и забыл, каково это. Все эти чувства были для него наново. То, что искоренил в двадцать один год — напомнило о себе в тридцать пять, да так, что порой заносило не в ту степь.

Повернув голову, посмотрел в окно. На город спустились сгущающиеся сумерки. Ничё так, вздремнули. Каждая мышца расслабленна. На душе — приятная истома. Не хочется ни шевелиться, ни думать. Только мысли такая штука, что нет для них барьера. Как не возводи его, а всё равно просочатся, заставят таки стряхнуть головой, просыпаясь основательно.

Почувствовав его пробуждение, зашевелилась и Влада.

— Просыпайся, соня, — лег на бок, чтобы лучше видеть девушку.

— Ммм… — потянулась, перевернувшись на живот, вытянула вперед руки. — Так не хочется вставать. Спала бы и спала. — И подняв голову, посмотрела через Гончарова в окно. — Ого, уже так поздно?! Это всё ты виноват, — рухнула обратно, подмостив под голову подушку, — все соки из меня выжал.

Лёха подпер голову рукой и улыбнулся, разглядывая Владкину задницу в коротких шортиках.

— Что-то я не припомню, чтобы кто-то противился сему процессу.

— Ну, так… конечно не противилась, мне было так классно. Я столько всего о себе узнала, ты даже не представляешь.

Лёшка не выдержал созерцание открывшейся перед ним красоты и, поднявшись на колени, наклонился над девушкой. Сначала руки подняли вверх её футболку, закатив до самых лопаток, потом с нежностью прошлись вдоль позвоночника, отчего Влада томно выдохнула. Затем обхватили с обеих сторон тонкую талию и отдали эстафету горячим губам. Стоило им коснуться спины, как девушка вздрогнула, пытаясь вырваться, но Лёшка не позволил, крепче сдавив покрывшуюся мурашками кожу.

— Тихо, Ладусь, я всего лишь сделаю тебе приятно. Просто массаж, ничего лишнего. — И добавил, оставляя языком влажный след: — Расслабься.

Ооо, легко сказать. Нужно быть бревном, чтобы оставаться безучастной к его прикосновениям. Даже во сне видела сны эротического содержания, насколько эмоционально реагировала на него бодрствуя, а он тут советует ей расслабиться. Ощущения сильных рук, их чувственное скольжение вдоль спины, надавливание, поглаживание, вызывало далеко не расслабление. Черт. Два дня прошло, а она уже испорченная напрочь.

И хотела стать восковой под ним, чтобы придал ей любую форму, да не получалось. Ещё и Гончаров ведь не просто мял мышцы, а откровенно возбуждал (хотя это и так было лишним). Она и до этого покрылась колкими мурашками от одного его взгляда, что уж говорить о прикосновениях. И представить не могла, что настолько ненасытна в плане физической близости. Чем больше открывала для себя мир секса, чем больше раскрепощалась, тем сильнее хотелось познать его тайны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сними сейчас Гончаров с неё трусики и предложи анал — согласилась бы. Не по тому, что этого хотелось именно ему, а потому, что и сама была не против. Аж страшно становилось порой: настолько сильную власть он имел над ней.