Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО - Николай Баженов

Итак, в начале апреля наступила долгая пауза в ходе военных действий. Для городов Поволжья это означало, что большинство из них по-прежнему оставались в зоне досягаемости Люфтваффе. Хотя эвакуация немцами Демянского и Ржевско-Вяземского выступов отодвинула линию фронта от Верхней Волги, Ярославль и Рыбинск все еще отделяли от нее 450—500 км. Для Горького и Саратова за год ситуация практически не изменилась – 650 км, Астрахань и Куйбышев от войны отделяли свыше 700 км. Германская бомбардировочная авиация, аэродромы которой находились в Пскове, Смоленске, Брянске, Орле, Сталино (Донецке), при желании могла достичь любого из этих пунктов. И только Казань и Ульяновск, как и раньше, оставались глубоким поволжским тылом.

Мины снова падают в Волгу

В 1942 г. речной флот на Волге понес колоссальные потери. От ударов авиации, артиллерийских обстрелов и диверсий в Нижнем Поволжье были уничтожены 335 судов, в т.ч. 15 грузопассажирских, 74 буксира, 44 нефтеналивных баржи (тоннажем 279 460 т), 153 сухогрузных баржи (тоннажем 205 638 т), 49 судов технического флота. Флот нес потери и в других районах. В результате общая численность речного самоходного флота по сравнению с 1940 г. сократилась на 20%, несамоходного – на 25%. Но, как оказалось, испытания для речников на этом не закончились.

В апреле самолеты дальней разведки Люфтваффе стали регулярно появляться над Нижней Волгой, производя фотосъемку ледовой обстановки. Командование Волжской военной флотилии заподозрило, что враг вновь готовится к минным постановкам, дабы затруднить движение нефтекараванов, которое вскоре должно было начаться. Впрочем, плавание и так было сопряжено с трудностями. После ожесточенных боев 1942 г. в реке по-прежнему находилось множество донных мин, фарватер загромождали десятки затонувших судов. Поэтому начало навигации прошло в напряжении. И уже 24 апреля в районе Ахтубинска (Владимировки) на мине подорвался и затонул со всем экипажем из четырех человек рыболовный баркас «Кормилец». В эти же дни погиб буксирный пароход «Эривань».

Тем временем в конце апреля командир 4-го авиакорпуса Люфтваффе генерал Курт Пфлюгбейль получил приказ вновь произвести минирование фарватера Волги. Эту задачу поручили только что вернувшейся с отдыха во Франции одной из лучших бомбардировочных авиагрупп – I./KG100 «Викинг» под командованием гауптмана Ханса Бётхера. В это время она базировалась на аэродроме Сталино, и расстояние до реки составляло 550—600 км. В ночь на 30 апреля группа произвела первый вылет, сбросив мины ВМ1000 на участок Камышин – Сталинград.

Эти вылеты требовали от пилотов большого мастерства, т.к. сброс мин выполнялся на небольшой высоте, чтобы их ветром не снесло на берег. Кроме того, надо было обеспечить скрытность постановки, для чего использовалась следующая тактика. Самолеты выходили в район Волги на предельно большой высоте, затем глушили двигатели и плавно снижались. При этом штурман бомбардировщика учитывал силу и направление ветра, чтобы точно определить момент сброса мины. После отсоединения «груза» самолет некоторое время продолжал планировать, и, лишь уйдя на определенное расстояние, включал двигатели и набирал скорость.

Первый вылет прошел удачно, и все «Хейнкели» благополучно вернулись обратно в Сталино. На следующую ночь бомбардировщики I./KG 100 вновь появилась над Волгой, на этот раз сбросив мины юго-восточнее Сталинграда. В результате река была заминирована на участке в 800 км от хутора Золотого, в 80 км ниже Саратова, до Замьян, в 60 км выше Астрахани. 4 мая германский бомбардировщик по какой-то причине сбросил мину на железнодорожную станцию Нижний Баскунчак. Всего в течение мая, по данным службы наблюдения, бомбардировщики Люфтваффе сбросили в Волгу 354 донные мины.

18 мая Астраханский городской комитет обороны принял постановление об усилении подготовки к ПВО и ПВХО Астрахани. Командование Волжской флотилии с 17 мая организовало конвоирование транспортов канонерскими лодками, бронекатерами и сторожевыми катерами, а также проводку судов за тралами в районах, где возникала минная опасность. Наращивались темпы и объем боевого траления с целью расширения действовавших фарватеров и уничтожения вновь поставленных противником минных банок. Одновременно, в соответствии с решением ГКО, принимались срочные меры по переоборудованию речных судов в тральщики.

В апреле из Астрахани вышли 49 конвоев, доставивших в центральные районы СССР 467 000 т нефтепродуктов, в мае перевозки нефти стали более интенсивными. Конвои насчитывали десятки транспортных судов и кораблей охранения.

В связи с возникшей минной угрозой в Сталинград прибыли нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов и нарком речного флота 3. А. Шашков. На совещании, которое проходило в кают-компании бронекатера, присутствовали начальник Волжского бассейнового управления пути В. П. Цыбин и новый командующий Волжской военной флотилией контр-адмирал Ю. А. Пантелеев. Были разработаны дополнительные меры по усилению наблюдения за сбрасыванием мин, на наиболее сложных участках установлены посты наблюдения из числа военных моряков, улучшились организация ограждения и информация о состоянии плеса. Флотилию подкрепили техническими средствами траления. Судовой ход обозначался створами повышенной чувствительности, ночное освещение было замаскировано.

Тем временем на Нижней Волге наступил высокий весенний паводок. Глубины увеличились до 25—30 м. На такой глубине да при сильном течении было нелегко удержать довольно громоздкое минное ограждение. Частые его срывы создавали большие трудности, но бакенщики строго следили за плесом и, несмотря на штормовую погоду и ночную темноту, выезжали на лодках и восстанавливали ограждения. Не хватало снастей для учалки знаков. Начальник Сталинградского участка пути К. С. Емельянов использовал все ресурсы разрушенного города. Он организовал сбор старых электропроводов, проволоки, всего, что можно было использовать в качестве учал очных средств. Но и эти возможности иссякли. Тогда путейцы обратились к заместителю Председателя Совнаркома А. И. Микояну с просьбой помочь. И на следующий же день получили ответ, что в их адрес отгружено два вагона снастей.

Не всегда удавалось быстро протралить судовой ход. Противник часто применял многоимпульсные мины. Чтобы взорвать такую «адскую машину», тральщику требовалось пройти над ней 15—16 раз. В то же время грузонапряженность с каждым днем нарастала, стоянки караванов считались совершенно недопустимыми. Фронт требовал горючего, шла подготовка к Курской битве. Наиболее опытные бакенщики брали на себя ответственность и на свой страх и риск проводили нефтекараваны через опасные места.

Постепенно весенний паводок спал, наступила межень, появились перекаты с лимитирующими глубинами. Начались дноуглубительные работы, но проводить их было очень трудно, не было никакой уверенности, что земснаряд не нарвется на мину. Командование Волжской военной флотилии переключило свои технические средства на траление перекатов, но не всегда земснаряду приходилось работать на протраленном участке. Иногда шли на риск – земснаряд ставился там, где трал и не бывал. Их коллективы показали отличную выдержку и смелость. Много инициативы и находчивости проявил главный инженер участка пути Б. М. Хижов. Он находил такие технические решения, которые давали путейцам возможность быстро обеспечить достаточные глубины и хорошее состояние пути.