Argumentum ad hominem - Вероника Евгеньевна Иванова

С лучшими родословными. Возможно, даже начнем торговать щенятами. Мало кто из моих знакомых откажется заполучить себе в дом такой сувенир. А кого-то можно будет просто обязать.

Он ещё и коммерсант? Однако. Талант на таланте и талантом… За чужой счет, правда. Но коммерция вся такая. Даже в исполнении относительно честных людей.

– Разумеется, это все будет возможно только после тщательной дрессировки. К которой мне бы хотелось приступить немедленно, но…

Пальцы двинулись дальше. По животу на грудь, выписывая вензеля.

– Изысканные кушанья следует смаковать. И я буду двигаться медленно. Вдумчиво. Со вкусом. Чтобы ничего не испортить.

Да я быстрее сдохну от скуки. Если он будет предварять такими вступлениями каждое свое действие.

– Голос уберем в самом конце. Когда я вдоволь наслушаюсь твоих криков и стонов.

Видимо, и впрямь подразумевается что-то грандиозно-болезненное. С размахом, красочными декорациями и приглашенными звездами. Патетическими речами, конечно. Может, даже с цирковыми репризами. И несменяемым главным клоуном.

Если бы я мог сейчас говорить, обязательно спросил бы, что сподвигло его стать… э… шоуменом. Собственная моральная ущербность или вынужденная необходимость разгонять хандру своей… то есть, нашей общей… как он там выразился? А, маман.

Правда, тогда, подозреваю, ему пришлось бы срочно корректировать планы. Особенно насчет моего голоса.

– А знаешь… Можно сделать ещё лучше. После процедуры я отпущу тебя погулять. Для пущего убеждения. И когда ты поймешь, что другого выхода нет, приползешь сам. На коленях. С мольбами.

Его восхождение вообще закончилось? Он ведь по-прежнему голоден. Только уже совсем не по песням.

Это ведь тоже что-то вроде попытки расширить мир. Конечно, через людей, а как же иначе? Но у блондина явно не получается или выходит из рук вон плохо. И кажется, знаю, почему.

Любую новоприобретенную территорию он затачивает под себя. Под свои странные желания и представления о прекрасном. По итогу получая собственное отражение. Разве что, в кривоватом зеркале. А себя самого, наверное, все же мало для счастья. Вот и жрет без остановки, оставаясь по-прежнему голодным.

Ну ничего, мучаться осталось недолго: пиршество близится к завершению. Потому что в меню закралась ошибка. И следующим блюдом едоки рискуют подавиться.

То, что он говорил… Наверное, оно справедливо. И очень может быть, строго выполняется для тех, кого он знает. Но со мной все было не так.

Потому что бракованный? Да и пусть. Главное другое.

Это его правила.

Свои я пишу сам.

Глава 16. А по утру они проснулись…

Дарли

– Ты ещё не поладила с Валентином?

А может, он со мной? Сам Лео, между прочим, выглянул из кухни с этим риторическим вопросом только после того, как за племянником захлопнулась входная дверь.

Дружба, приятельские отношения, да просто банальное добрососедство – процесс, в котором участники должны двигаться навстречу друг другу. Хотя бы меленькими шажочками. А как быть, если одна из сторон стоит, как вкопанная?

Правда, и я не особо рвусь сближаться с этим двухметровым столбом, перевернувшим мои представления о реальности с ног на голову. Во-первых, ужасающее несоответствие внешнего и внутреннего содержания. На моей памяти все рыжие люди, с которыми имела честь и совесть общаться, были личностями жизнерадостными. Конечно, кто больше, кто меньше, но в среднем по больнице температура выходила очень даже теплая. Поэтому в моем личном опыте рыжая шевелюра практически однозначно ассоциировалась если не с легкостью характера, то с легкостью общения. Но племянник Лео, фактически, с самого начала нашего знакомства был мрачен, как грозовая туча. А во-вторых…

Когда я проснулась, очнулась, пришла в себя, в общем, вернулась из того забытья, куда меня отправил рыцарь, несколько минут моё зрение не желало должным образом фокусироваться на окружающей действительности, и я привычно призвала на помощь песню. Чтобы быть уверенной хоть в чем-то. Потому что обстановка смутно напомнила уже знакомую мне гостиную, но фигура в кресле у окна по габаритам явно превышала параметры Леонарда Портера. Зато очень даже напоминала одну белобрысую личность. Я решила, что рыцарь сменил гнев на милость. И потянулась к нему. Чтобы удивиться и растеряться. Или, как говорят в народе, оторопеть.

Кем бы ни был тот человек, в песенном поле он проявлялся совершенно иначе, чем Петер. Не скрывался до полной неуловимости и не громоздился грозным утесом. Но любая попытка хоть чуточку зацепить его не давала ни малейшего результата. Песня словно скользила и скатывалась прочь, как капля масла по тефлоновой сковороде. Я потерялась в этих неожиданных ощущениях настолько, что молчаливо позволила этому верзиле и представиться, и вкратце рассказать, почему и как очутилась в доме Лео. А потом события завертелись уже сами по себе.

Впрочем, до моих ушей подробности происходящего дошли не сразу. Уж не знаю, о чем именно думали племянники Лео, оставляя меня в неведении как можно дольше. Есть вариант даже, что по-своему берегли мою нежную психику. Но о ранении, операции и прочем я получила отчет, только когда волноваться уже не требовалось. По крайней мере, за Лео.

Что же до второго непосредственного участника событий… Девять дней я раз за разом перетряхивала в памяти впечатления нескольких последних минут перед забвением, но никак не могла их понять.

Мне было хорошо. Даже очень. Радостно, яростно, зло. Я бурлила и пенилась. Клокотала, как вулкан, готовый залить своей лавой весь мир вокруг. Это были дивные ощущения. Диковинные. Дикие. Первозданные. И ни единого сомнения, ни единого вопроса. Если я могу вскипятить реальность, о чем ещё тут думать? Только действовать!

И когда на поле выигранного боя явился рыцарь, все внутри меня вспыхнуло ещё ярче. Чем ближе он подходил, тем жарче разгоралась эта убийственная эйфория. Мы вот-вот должны были стать едины в расплаве могущества, превращаясь во что-то гораздо большее, чем собственная сумма, но Петер лишь коротко качнул головой. Я успела прочитать в его обычно бесстрастном взгляде то ли осуждение, то ли сожаление с примесью какой-то странной тоски, а потом…

Райские врата закрылись передо мной, больно ударив створками. И как-то само собой стало понятно, что другого раза не будет. Что я упустила свой шанс встать у небесного престола. Что все оставшееся – это лишь дорога назад. Дорога… домой?

Не то, чтобы возвращаться не хотелось. Потому что было, куда и к кому. И даже – зачем. Потому что ощущалось вполне естественным и приятным. Но ко всему этому прикладывалось и кое-что другое. То, что бесило, крутило и резало.

Рыцарь снова решил все сам и за всех. Только я никак не могла