Ночная катастрофа - Нельсон Демилль

— Нет… я только что вошел… Где-то два часа назад…

— Ладно. Не утруждайтесь. В случае чего мы к вам подъедем. Главное, не забудьте закрыть двери и окна и включить сигнализацию. И обязательно позвоните нам, если увидите или услышите что-то подозрительное.

— Обязательно… конечно, позвоню… как же иначе.

Мне показалось, что голос мистера Уинслоу был чем-то похож на голос мистера Розенталя, когда я разбудил того в час ночи. Я жестом дал сержанту Робертсу понять, что хочу поговорить с Уинслоу лично.

Робертс сказал:

— Здесь представитель…

— Окружной полиции, — подсказал я.

— Здесь офицер окружной полиции, который хотел бы поговорить с вами, — послушно повторил сержант и передал мне трубку.

— Извините за беспокойство, но мы сейчас расследуем серию ограблений домов как раз в этом районе. — Особенно распространяться на эту тему я не стал, опасаясь, что Уинслоу, окончательно проснувшись, почует неладное. Поэтому я сразу же спросил: — Могу ли я зайти к вам завтра утром?

— Гм… Видите ли, по уик-эндам я играю в гольф…

— А когда вы пьете чай?

— В восемь, — сказал он и добавил: — А завтракаю в семь в клубе.

— Понятно. А с вашей женой я смогу пообщаться?

— В десять она уходит в церковь.

— А дети?

— Они в школе. Скажите, неужели есть серьезные причины для беспокойства?

— Нет, сэр. Просто мне нужно осмотреть дворы домов при естественном освещении, так что скажите жене, чтобы она не пугалась при виде незнакомца. Сержант Робертс может подтвердить мои полномочия.

Робертс сразу же вступил в разговор:

— Извините, конечно, что пришлось вас побеспокоить, но я хотел убедиться, что все в порядке.

— Какие тут могут быть извинения? Я ценю проявленную вами заботу.

Сержант Робертс положил трубку и на тот случай, если я что-то пропустил, сказал:

— Все нормально. Завтра утром он играет в гольф.

— Отлично. Позвоните ему в шесть тридцать утра, скажите, что грабителя поймали и полиция округа с восходом солнца займется сбором улик.

Сержант Робертс сделал соответствующую пометку в своем блокноте и поинтересовался:

— Вы собираетесь утром пойти к ним домой и поговорить с миссис Уинслоу?

— Собираюсь.

— Скажите честно, это арест?

— Нет. Просто разговор со свидетелем.

— Вы так к этому готовитесь, что складывается впечатление, будто за этим скрывается нечто большее…

Я наклонился к нему и произнес:

— Я сейчас вам кое-что скажу, но предупреждаю — данная информация не должна выйти за стены этой комнаты.

Сержант согласно кивнул, полагая, должно быть, что услышит сейчас что-нибудь порочащее миссис Уинслоу.

Я продолжил:

— Джилл Уинслоу может угрожать опасность из-за того, что она видела.

— Это правда?

— Правда. Так что сегодня ночью я буду ее охранять. Скажите вашим людям, чтобы не обращали внимания на серый «форд-таурус», стоящий на Квейл-Холлоу-лейн. У вас есть лишняя рация на случай, если вдруг мне понадобится помощь?

— Да, могу вам одолжить «уоки-токи».

— Отлично. Когда у вас заканчивается дежурство?

— В восемь. Сегодня я работаю с полуночи до восьми.

— Я с вами свяжусь — в том случае, если мистер Уинслоу по какой-то причине не поедет завтракать в свой клуб. Тогда вам самому придется как-нибудь выманить его из дома. Договорились?

— Ладно…

Я встал со стула и спросил:

— Как мне доехать до Квейл-Холлоу-роуд, двенадцать?

Сержант Робертс достал карту Олд-Бруквилла и, нанеся на нее цветным маркером несколько линий, показал, как добраться до места. Потом он выдал мне рацию и сказал:

— Частота уже установлена. Мой позывной — «Штаб-квартира», а ваш… гм… «Зеро». — Робертс улыбнулся.

— Понятно, — сказал я и добавил: — Если вас навестит кто-то еще из ФБР, сразу же дайте мне знать.

— Обязательно.

Мы пожали друг другу руки, и я сказал:

— Ваша помощь будет оценена по достоинству. Не сомневайтесь. Что же касается рации, то я верну ее позже.

Я вышел из полицейского участка Олд-Бруквилла с таким ощущением, что стоит захотеть, и мне вполне удастся уговорить сержанта Робертса арестовать Теда Нэша, если тот сюда заявится.

Ночь была прохладной и ясной, на небе виднелись только звезды — ни одного черного патрульного вертолета. По шоссе 25А проехали несколько редких автомобилей, и вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь кваканьем древесных лягушек.

Я уселся в «форд», вернулся на Седар-Свамп-роуд и, следуя инструкциям сержанта Робертса, покатил на север.

Если Розенталь еще не успел сообщить Теду Нэшу о том, что мне известно о существовании Джилл Уинслоу, и это именно та женщина, которая мне нужна, вскоре после того, как мистер Уинслоу выпьет свой утренний чай, я, возможно, получу ответы на вопросы, не дававшие мне покоя с тех пор, как Кейт в один прекрасный день рассказала мне кое-что интересное. После этого я был награжден поездкой в Йемен, воскрешением Теда Нэша и возможностью услышать евангелие от Теда. Хорошо ли все это?

Когда я в понедельник встречу Кейт в аэропорту — конечно, если меня до того времени снова не сошлют в Йемен, не посадят в тюрьму или просто не прикончат, — я обязательно скажу ей: «Добро пожаловать домой, дорогая. У меня для тебя две новости: хорошая и плохая. Хорошая заключается в том, что я нашел леди с пляжа и ее видеопленку, а плохая — что Тед Нэш жив и моя хорошая новость его нисколько не радует».

Я миновал ржавые железные ворота Банфи-Винтнерс, а потом, выполняя указания сержанта Робертса, свернул на Чикен-Валли-роуд. Дорога была темной, и я включил фары, опасаясь, как бы мне под колеса не попали куры.[1]Через несколько минут я обнаружил указатель с надписью: «Квейл-Холлоу-роуд». Это было то место, которое я искал. Я свернул направо и поехал по этой еще более темной и узкой дороге.

Даже при свете фар я едва различал дома, не говоря уже об их нумерации, но, по счастью, на обочине перед ними стояли почтовые ящики, и на одном я увидел номер двенадцать. Я загнал «форд» в ближайший тупик, выключил двигатель и фары и вышел из машины.

Подъездная гравийная дорожка вела к большому дому в георгианском стиле, возведенному из красного кирпича на возвышенном месте. В одном из верхних окон горел свет, но пока я стоял, оглядываясь и осваиваясь с обстановкой, свет погас.