Золотые земли. Совиная башня - Ульяна Черкасова

В глазах Дедушки промелькнуло нечто, чему сложно было найти объяснение.

– Сегодня она мне нужна, защитит меня, если что…

Если что… по коже пробежали мурашки. Даре стало холодно даже в тёплой корчме. Если что – если задумка их не удастся, если зима и смерть окажутся сильнее огня и жизни.

Они вернулись в свою комнатушку, надели верхнюю одежду.

Дара завязала платок позади, спрятала косы под тулупом. От тревоги сосало под ложечкой и пальцы окостенели, но нельзя было показать слабость, не волхву, не тому, кто помогал ей лишь для того, чтобы после уничтожить.

– Мы выйдем из города, уйдём подальше, к реке, чтобы никто не услышал.

– Что услышал?

– Как ты будешь кричать.

Она застыла на месте, а Дедушка обернулся, на губах его играла вечная лукавая улыбка.

– Испугалась, внученька?

– Нет.

– Бояться смерти не стыдно, а ты её сегодня победишь. Пошли.

Дедушка пытался быть добрым с Дарой, но доброта его казалась сродни цепи на шее пса. Друг, что хуже врага.

Неумно показывать ему вновь свою слабость.

– Скоро закат. Стражники не выпустят нас из города, будут расспрашивать.

Дедушка начал было уже открывать дверь, но прикрыл её обратно и оглянулся на Дару.

– Они сменяют друг друга меньше чем через лучину. Ещё не поздно выйти из города, а о том, что мы не вернёмся до утра, никто не узнает. И придём поутру так же после пересменки.

Дара хотела сказать, что ей известно заклятие, которое позволило бы пройти незаметно мимо стражи, но подумала, что не стоило делиться с волхвом знаниями, особенно теми, что в будущем могли помочь его же обхитрить.

Ночь наступала с востока, стелилась по небу, ползла по земле, цепляясь серыми лапами сумрака. От низких землянок и голых деревьев на дорогу склонялись кривые тени.

– Дара, – шептали они.

Девушка вздрогнула, замерла, пронзённая страхом, словно копьём.

– Да-а-ара, – белизной надвигающейся бури сверкнули в небе первые хлопья снега.

– Дара, ты идёшь? – окликнул её Дедушка.

Он стоял уже за воротами, ждал терпеливо, а стражники косились с подозрением на обоих.

– Куда это вы?

– Мы с Дедушкой хотим зажечь свечи на берегу, помолиться, – пробормотала Дара, пытаясь подражать Весе.

– А, ну-ну, – только и произнёс один из стражников.

– А в храме чего не нравится? Служба началась.

Дара обернулась, только теперь она расслышала доносящееся из сердца города пение чистых голосов. Они, верно, могли заглушить шёпот ночи, но лишь на время, молитвам не победить зиму навсегда, поэтому путь её вёл на берег реки.

Дедушка взял Дару под локоть и потянул прочь от ворот.

– Привыкли мы в родной деревне молиться у реки, как Константин когда-то на берегу моря. Откуда у нас в деревне храмы?

Стражники не сказали ничего, а если и сказали, то того уже было не расслышать.

Река вилась ужом вокруг города. Она была гибкая, вертлявая и звалась подходяще, Хвостиком. Дара и Дедушка решили отойти подальше от стен Лисецка, чтобы скрыться от глаз дозорных.

Из-за сердитых морозов снег обратился в ледяной настил, и потому шли они долго, то и дело всё-таки проваливаясь по колено.

– Как нас найдёт княжеская ведьма? – спросила Дара, разглядывая подол шубы Дедушки, который волочился следом за ним по сугробам.

– Такая где угодно найдёт.

Они оказались за рощей на берегу реки, когда солнце уже почти спряталось за деревьями.

– Собирай хворост, тащи как можно больше веток, – велел Дедушка. – Костёр должен гореть всю ночь.

Впотьмах Дара выкапывала из снега поваленные стволы небольших деревьев и волокла их к берегу, ломала ветви кустарников и в который раз жалела, что с ней не было скренорского ножа, подаренного Ярополком.

Ворчала недовольно разграбленная роща, трещало дерево. Дедушка рубил ветви диких яблонь широким ножом, стряхивал комья снега.

– Огонь не разгорится, всё слишком промокло, – Дара уже пыхтела от усталости, когда на берегу выросла куча хвороста. За работой угас страх, померк ужас ожидания и почти позабылась даже сама причина, по которой пришли они на берег незнакомой реки.

– Разгорится, разгорится, – пообещал Дедушка. – Есть хорошее средство.

Он полез за пазуху, когда позади заскрипел снег, выдавая чужака.

Дара стащила варежки, сложила пальцы для заклятия, но Дедушка положил ей руку на плечо:

– Не надо, это она.

Сумерки затянули всё вокруг серой мглой, и нельзя было разглядеть лица княжеской ведьмы. Она молча стояла в стороне, не приближаясь, наблюдая.

Откуда она появилась? В Златоборске минувшей осенью не было иных колдунов, кроме Дары и Горяя.

Дедушка как ни в чём не бывало расчистил снег, с помощью ножа отодрал кору от ствола, сложил посередине, сверху накидал еловых веточек, а вокруг сложил костёр и достал свёрток из-за пазухи. Словно снег, посыпалась белёсая пыль на дерево. Волхв склонился ниже и ударил пару раз кресалом по огниву, рождая ворох искр. Занялся огонь.

В слабом свете появилась ведьма. На грудь свисала рыжая коса, из-под меховой шапки выглядывал настороженный взгляд.

– Вечер добрый, подходи к нашему огню, – засмеялся Дедушка, словно и вправду случилось нечто смешное.

Княжеская ведьма приблизилась к костру, она смотрела на Дару так же пристально, как Дара на ведьму.

– И тебе добрый вечер, – не поклонилась, даже головой не кивнула.

Дара вовсе промолчала. Княжеская ведьма была почти такая же высокая, как Дара, но настолько худая, что это было заметно даже под слоями зимней одежды. Ведьма встала боком, стянула рукавицу, потянулась пальцами к огню.

– Где княжич тебя нашёл? – спросила Дара.

– Где нашёл, там больше нет, – ведьма стрельнула глазами, огонь вспышками выхватывал из тени её лицо в пятнах веснушек.

– И как тебя зовут?

– Княжич зовёт меня Нежданой.

Дедушка не обращал на девушек внимания, он дождался, чтобы огонь разгорелся пожарче, вытащил головню из костра и спустился вниз к реке. Ведьмы отвлеклись, глядя волхву вслед. Они обе молчали, пока Дедушка шёл, утопая в снегу, на середину неширокой реки и пока расчищал снег на льду. Послышалось тихое пение, подобное молитве, и пылающая головня опустилась вниз.

– Он?..

– Растопил лёд.

Дедушка помахал рукой, зазывая к себе.

– Иди, – сказала Неждана. – Я останусь у огня.