Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала - Алекс Громов

Владимир Карпов оценил роль Конева в той истории вполне безжалостно и прямо: «Личную неприязнь к Жукову (который не раз спасал его от расстрела), свои амбиции маршал Конев поставил выше исторической правды, и это не делает ему чести».

27 февраля 1958 года маршала Победы отправили в отставку. Теперь уже навсегда.

О том, как он пережил весь этот кошмар, Жуков рассказывал Константину Симонову: «Когда меня вывели из состава Президиума ЦК и ЦК и я вернулся после этого домой, я твердо решил не потерять себя, не сломаться, не раскиснуть, не утратить силы воли, как бы ни было тяжело.

Что мне помогло? Я поступил так. Вернувшись, принял снотворное. Проспал несколько часов. Поднялся. Поел. Принял снотворное. Опять заснул. Снова проснулся, снова принял снотворное, снова заснул… Так продолжалось пятнадцать суток, которые я проспал с короткими перерывами. И я как-то пережил все то, что мучило меня, что сидело в памяти. Все то, о чем бы я думал, с чем внутренне спорил бы, что переживал бы в бодрствующем состоянии, все это я пережил, видимо, во сне. Спорил, и доказывал, и огорчался – все во сне. А потом, когда прошли эти пятнадцать суток, поехал на рыбалку. И лишь после этого написал в ЦК, попросил разрешения уехать лечиться на курорт. Так я пережил этот тяжелый момент».

В 1965 году Георгий Константинович развелся с Александрой Диевной и женился на Галине Семеновой.

«Она обожала его, – говорила о своей матери Эра Георгиевна. – В нашей семье был культ отца. Когда папа ушел к другой женщине – к Галине Александровне Семеновой, мама очень тяжело переживала разрыв с ним. Он это понимал и сам сильно мучился. Он то уходил, то опять возвращался, но в конце концов ушел совсем… Это была трагедия в нашей семье. Мама после его окончательного ухода потеряла смысл жизни. Мы с сестрой видели ее страдания и даже не общались с ним из-за этого около года».

Но потом дочери Александры Диевны признавались, что благодарны Галине Александровне за ту любовь и заботу, которой она окружила их отца.

Адъютант Жукова И. А. Прядухин рассказывал, что отношения между Жуковым и Галиной были удивительно теплыми: «Вот уезжает Галина на работу, обязательно обнимет мужа, поцелует… Жуков же вообще был несловоохотлив. Может, слова какие-то ласковые и говорил, но я не слышал. А внимателен к жене был постоянно. Иногда даже ради нее шел на жертвы. Галина Александровна, например, очень любила ходить по театрам, а Георгий Константинович в тот период нет. Возраст уже, здоровья никакого… Но временами тем не менее поворчит-поворчит на жену, да и соберется на спектакль».

Мария Георгиевна запомнила из детства, что ее родители «радушно встречали гостей, и сами ходили в гости, были желанными в домах своих друзей. Они были чудесной парой, их взаимная любовь вызывала то удивительное явление, когда люди как бы начинают светиться внутренним светом, и свет этот притягивал людей…»

* * *

Жуков упорно работал над книгой воспоминаний. Посещал Центральный архив Министерства обороны, архив Генштаба. Печатал в периодических изданиях и сборниках свои отдельные статьи. Договор об издании мемуаров Жуков подписал с издательством Агентства печати «Новости» в августе 1965 года.

«Навстречу широким твердым шагом идет Жуков, в простом домашнем костюме, голубовато-серой рубашке с открытым воротом, с короткими рукавами, в серых брюках, сильный, кряжистый, весь сбитый, выразительные крупные черты лица, взгляд острый, пронизывающий тебя насквозь, – и я чувствую, как у меня подкашиваются ноги», – так описывала свою первую встречу с маршалом редактор его воспоминаний А. Д. Миркина.

9 августа 1966 года в Главном политическом управлении Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР (Главпур) была создана специальная комиссия по изучению рукописи будущей книги Г. К. Жукова. Текст опальный маршал отправил в издательство в марте 1966 года. И начали с «самого верха» поступать замечания, причем только первый их список занимал пятьдесят страниц. Были в составе советского руководства и те, кто вообще был против публикации книги маршала; в том числе член Политбюро и главный идеолог М. А. Суслов. Для того чтобы в текст книги не закралась крамола и для включения «нужных вставок», и была создана эта комиссия. Возглавляли комиссию заместитель начальника Главпура генерал Калашник, начальник Института военной истории генерал-лейтенант Жилин (позже рассказавший об их деятельности писателю В. Карпову) и полковник, профессор Г. А. Деборин, преподаватель Военно-политической академии.

Николай Яковлев рассказывал, что на уговоры включить в книгу всевозможные ремарки и отступления о ведущей роли политработников и коммунистической партии Жуков в конце концов раздраженно ответил: «Ну, если надо, то напишите сами! А я подпишу…». Это было реальным выходом из положения. «Мы посадили группу за работу, вскоре текст был готов», – вспоминал Яковлев.

Уважаемый Леонид Ильич!

Обращаюсь к Вам с просьбой. В 1965 году я закончил разработку своих воспоминаний, над которыми работал несколько лет. Осенью 1965 года рукопись мною передана в издательство АПН.

По имеющимся сведениям, рукопись передана в отдел ЦК КПСС тов. Д. П. Шевлягину.

Времени прошло много, а судьба моей рукописи мне не известна. Очень прошу Вас, Леонид Ильич, дать указание по изданию моей рукописи. Очень хотелось бы издать книгу к 50-летию Советской Армии.

Маршал Советского Союза Жуков

11 декабря 1967 года

Ответа не последовало. Книга и дальше лежала «в столе» издательства. Жуков испытывал чувства, близкие к отчаянию. В полной мере понять их сможет только тот, кто отдавал в издательство книгу, написанную с полной отдачей, а потом сталкивался с глухой стеной молчания. Или уклончивых ответов, что ничуть не легче.

В то же время в семье Жуковых случилась беда – заболела Галина Александровна. Диагноз был страшным: рак. Сделали срочную операцию, но выяснилось, что уже поздно. И надежды на излечение нет.

Георгий Константинович извелся от переживаний за жену настолько, что и его организм не выдержал. «Он был напряжен, мрачен, сказал мне, что страшно переживает за исход операции, – писал в воспоминаниях врач Г. К. Алексеев, лечивший Жукова. – О себе между прочим заметил, что стал чувствовать какую-то неуверенность при ходьбе, назначен на консультацию к невропатологу. А через несколько дней произошла катастрофа – тяжелейший ишемический инсульт».

Врачи спасли жизнь маршала, сохранив его рассудок. Но Жуков был наполовину парализован и без посторонней помощи не мог даже сидеть.

Методист по лечебной физкультуре санатория «Барвиха» Валентина Собко рассказывала Владимиру Карпову: «Был он очень плох. После инсульта не мог встать на ноги. Сидел только, когда кормили и поддерживали. Настроение у него было подавленное. Да и понятно, много месяцев в постели, перспектив на поправку он не видел… Я вошла в его люкс, представилась: «Здравствуйте, Георгий Константинович. Я методист лечебной физкультуры. Буду вам помогать». Он взглянул на меня искоса и сказал: “Мне это не поможет. Я уже ни во что не верю. Идите”».