Венганза. Рокировка - Юлия Герман

Высокий мужчина со светлыми волосами снял кожаную куртку, перекинув её через плечо. Сердце мгновенно запнулось, пропуская удар.

— Рейсы постоянно задерживают, малыш. В конечном результате она все равно будет вечером дома, — продолжал говорить Брайан, но я его уже не слышала.

Всё моё внимание было сосредоточено на широкоплечей фигуре через дорогу. Не делая остановок, человек направился в сторону порта. Я не могла разглядеть его лица через занавеску, но отчего-то все внутренности скрутило в узел.

— Я перезвоню позже, — сбросила звонок, выключая воду.

С бешено колотящимся сердцем вышла из дома, оглядывая противоположную сторону в поисках незнакомца. Он не спеша приближался к докам, отойдя достаточно далеко, чтобы я могла убедиться в бредовости своих видений. Это не мог быть Он. Он умер. Андрес проверял достоверность его кончины. Только сердце лишь ускорило свой ритм. Я должна была убедиться, что это всего лишь человек, слишком похожий на него. Да и за годы я могла забыть, как именно выглядел мужчина, навсегда перевернувший мой мир. Я бежала за незнакомцем, с трудом поспевая за широкими уверенными шагами. Эту походку я уже видела. И не спутала бы ни за что с другой. Приблизившись к нему метров на пятнадцать, подстроилась под его шаг, осматривая со спины. Широкие плечи, мускулистые руки, покрытые жгутами вен — всё это напоминало о нем. Кровь быстрее побежала по венам, наполняя тело жаром. Требовалось лишь добежать до незнакомца и, посмотрев, что это явно другой человек, вернуться домой. Но чем ближе я подходила к этому мужчине, тем тяжелее давался каждый новый шаг. Ноги одеревенели, словно налившись свинцом. От него исходила энергия силы, притягивающая меня как магнит. Всматривалась в спину, затылок, руки, пшеничные волосы, и моя кожа покрывалась мурашками. Не может моя память играть со мной такую мерзкую шутку: отчетливо видеть перед собой того, кого просто нет. Он замедлил шаг перед перекрестком и повернул голову налево, а затем вправо, проверяя дорогу на наличие транспорта.

вросла в асфальт, увидев профиль, снившийся ночами и заставлявший желать отдать все на свете, лишь бы увидеть его еще один раз. Почувствовав мой взгляд, он замер. видела, как плечи начали тяжелее вздыматься, а вены на руках натянулись от напряжения. Молча смотря на него, покрылась холодным потом, леденея от страха и в то же время задыхаясь от волнения.

Медленно он повернулся, встретившись с моим взглядом. Те же глаза. Пронзительные, пылающие и требовательные голубые глаза. Мир остановился. Это был не призрак, это был Он. Диего. Я пошатнулась, чувствуя, как сильные мужские руки подхватывают меня, не давая упасть.

— Поймал, — прижал крепче к груди. — Поймал тебя, Котёнок. Поймал. И не дам упасть вновь.

Сердце в груди ожило, вспорхнув навстречу тому, кому принадлежало с первого взгляда, и ради кого будет биться до последнего вздоха. Диего.

Катер медленно раскачивало на волнах, убаюкивая нас как в колыбели. Я лежал на спине, растянувшись в приятной истоме, подложив руку под голову, восстанавливая дыхание и позволяя ветру охладить немного разгоряченную кожу. Солнце опускалось за горизонт, освещая багряными лучами обнаженное тело Марины. Я водил кончиком пальца по ее изгибам, повторяя каждую линию. Она молча улыбалась, прикрыв глаза и отдыхая после наших ласк.

Привыкнув прятаться от всех, мы так и не бросили привычку убегать подальше от остального мира, чтобы побыть вдвоем. Этими уединенными часами мы пытались наверстать все, упущенное за годы: поцелуи, взгляды, слова, прикосновения. Уяснив ценность каждого проведенного вместе момента, мы не тратили времени понапрасну, вспоминая прошлое, не позволяя ему мешать совместному настоящему. Минувшие десять лет стали для нас учителем, судьей и палачом одновременно, показав, как в действительности мы нужны друг другу, указав на все сильные и слабые стороны наших отношений. Теперь, зная насколько хрупко счастье, ни Марина, ни я были не готовы совершить нечто необдуманное, предварительно не обсудив друг с другом. Слишком многим пришлось пожертвовать из-за отсутствия взаимного доверия и единолично принятых из «лучших побуждений» решений. Слишком многое потеряно. Мне не стереть всей боли, что испытала по моей вине Котёнок, не вернуть веру в сказку, и самое главное, не вернуть упущенные десять лет взросления дочери.

Разыскивая их годами по стране и за ее пределами, я лишь сильнее утвердился в своих чувствах к Марине. Ни в одном городе я не встретил девушки, способной заставить меня забыть о ней или переключить внимание на себя. Образ Котёнка навсегда был высечен на сердце. Я жил ради того, чтобы найти её, не теряя надежды ни на одно мгновение. Обыскивал города, словно ищейка, уезжал в следующий, зная, что становлюсь ближе к ней еще на один шаг. И когда наконец-то вышел на их след в штате Мэн, сдрейфил. Я вспомнил, через что она прошла по моей вине. Вспомнил, каким ублюдком был рядом с ней, и не мог осмелиться появиться через столько времени как ни в чем не бывало, снова разрушив её жизнь. Но и отказываться от неё не собирался. Для начала требовалось понять, какой стала её жизнь, и найдется ли в ней место для меня.

Главным чудом для меня стала дочь. У неё были, как я и представлял, глаза мамы. Самые прекрасные миндалевидные глаза цвета моря. Мне так не терпелось разглядеть её вблизи, что я нарушил данное себе обещание и как-то оказался в том же кафе, где она покупала молочные коктейли с подругой и её мамой. Когда мы с ней столкнулись в очереди, она нагло окинула меня взглядом, сказав:

— Вам стоит поработать над своей координацией! — фыркнула и вернулась к разговору с подругой.

Моя малышка, без сомнения, могла за себя постоять даже в таком юном возрасте.

Многое из того, что я узнал о Марине, заставляло кровь кипеть в жилах от ревности, но я не имел права вмешиваться в её жизнь, предъявляя какие-то права. Особенно тяжело приходилось, когда я видел рядом с ней рыжего ублюдка, не спускавшего глаз с моего Котёнка. Не могу сказать, что он негодяй или мерзавец. Рыжий оказался вполне порядочным человеком с законным бизнесом по пожарной безопасности и отсутствием скелетов в шкафу. И все равно, спокойно смотреть на его прикосновения и поцелуи с женщиной, ставшей моей путеводной звездой и благодаря мыслями о которой я выжил, было настоящей пыткой.

Хорошей новостью для меня, как не удивительно, стал Перес. Я выяснил его настоящее имя — Рамирес. Теперь он носил фамилию некоего Муньеса. Но не это главное. Я почувствовал облегчение, что он не оставил моих девочек, как и обещал. Но еще больше обрадовался, когда узнал о его семье. Он больше не претендовал на мою женщину, и это делал его в моих глазах гораздо более приятным.

Даже изучив распорядок дня Марины, людей вокруг неё и примерно понимая, каким человеком стала Котёнок, я не мог решиться выйти из тени. Я всё еще помнил слова Пабло о её мыслях относительно меня, нашего родства и всех моих грехов. И появиться, чтобы быть отвергнутым после стольких лет поиска, казалось равносильным самоуничтожению. Я боялся. Да. Черт возьми. Я боялся быть отвергнутым, боялся потерять даже надежду на воссоединение.