Вторая мировая война - Энтони Бивор

Япония никогда бы не осмелилась напасть на Соединенные Штаты, если бы Гитлер не развязал войну в Европе и Атлантике. Война в двух океанах предоставляла Японии единственный шанс против военно-морской мощи США и Британской империи. Именно по этой причине японцы в ноябре 1941 г. хотели получить заверения от нацистской Германии, что Гитлер объявит войну Соединенным Штатам, как только будет атакован Перл-Харбор. Риббентроп, все еще раздосадованный тем, что Япония отказала немцам в требовании начать наступление в июле на Владивосток и Сибирь, отвечал поначалу уклончиво. «Рузвельт – фанатик, – заявил немецкий министр, – нельзя предугадать, что он станет делать». Генерал Хироси Осима, японский посол, прямо спросил, как же поступит Германия.

«Если Япония будет вовлечена в войну против Соединенных Штатов, – вынужден был ответить Риббентроп, – Германия, конечно же, немедленно вступит в войну. При таких обстоятельствах возможность заключения Германией сепаратного мира с США совершенно исключена. Фюрер категоричен в этом вопросе».

Японцы не посвятили Берлин в свои планы, поэтому сообщение о нападении на Перл-Харбор, по свидетельству Геббельса, было «как гром среди ясного неба». Гитлер воспринял это известие с огромной радостью. Японцы отвлекут Америку, рассуждал он, и война в Тихом океане неизбежно сократит объем американских поставок Советскому Союзу и Великобритании. Гитлер рассчитал, что США вступят в войну против него в ближайшем будущем, но не в состоянии будут вмешаться в европейские события как минимум до 1943 г. Он ничего не знал о политике «Германия важнее», согласованной между начальниками штабов США и Англии.

11 декабря 1941 г. американского поверенного в делах в Берлине вызвали на Вильгельмштрассе, где Риббентроп зачитал ему текст объявления нацистской Германией войны Соединенным Штатам. В тот же день, выступая в Рейхстаге, под приветственные возгласы «зиг хайль!» депутатов, Гитлер заявил, что Германия и Италия вместе с Японией находятся в состоянии войны с Америкой, как предусмотрено Тройственным пактом. На самом деле Тройственный пакт представлял собой союз взаимной обороны. Германия ни в коем случае не обязана была помогать Японии, если та выступала агрессором.

Объявление Гитлером войны США в то время, когда немецкие войска отступали от Москвы, представляется по меньшей мере поспешным. Такое решение отдавало высокомерием, особенно когда Риббентроп (вероятно, подражая высказываниям самого Гитлера) патетически заявил: «Великая держава не позволяет, чтобы ей объявляли войну – она сама объявляет войну». При этом Гитлер даже не проконсультировался с OKW и видными военачальниками – такими, как генералы Альфред Йодль и Вальтер Варлимонт.

Они были встревожены таким непродуманным решением, тем более что предыдущим летом Гитлер говорил о нежелательности войны с Америкой, пока он не разбил Красную Армию.

В один миг гитлеровская стратегия, исходившая из того, что победа над СССР в конечном итоге заставит Англию выйти из войны, была перевернута с ног на голову. Теперь Германии действительно предстояла война на два фронта. Генералы были обеспокоены явной недооценкой Гитлером индустриальной мощи Америки. Даже рядовые обыватели уже начали опасаться, что конфликт затянется на долгие годы. Позднее, к концу войны, можно было обнаружить поразительный факт: очень многие немцы сумели внушить себе, что это США объявили войну Германии, а не наоборот.

Немецкие солдаты на Восточном фронте, слушая новости, старались воспринять их в наиболее выгодном свете. «11 декабря мы имели возможность прослушать речь фюрера, событие исключительное, – пишет ефрейтор 2-й танковой дивизии, хвастая, что они побывали в двенадцати километрах от Кремля. – Теперь началась настоящая, правильная мировая война. Это было неотвратимо».

Ключевым элементом в рассуждениях Гитлера на этот момент времени была война на море. Все более агрессивная политика Рузвельта по принципу «стрелять без предупреждения» – он приказал американским военным кораблям атаковать немецкие подводные лодки, где бы они ни встретились, – и предоставление конвоев караванам судов к западу от Исландии начали обеспечивать союзникам перевес в Атлантическом противостоянии. Гросс-адмирал Редер давил на Гитлера, требуя разрешения «волчьим стаям» нанести ответный удар. Гитлер разделял его досаду. Но пока японцы не связали ВМС США в Тихом океане и не дали формального обещания не искать сепаратного мира с Америкой, он не решался на такой дерзкий ход. Теперь же западная часть Атлантического океана и вся береговая линия Северной Америки могли превратиться в зону неограниченной «торпедной войны». А это, с точки зрения Гитлера, открывало, наконец, другую возможность: поставить на колени Англию еще до завоевания Советского Союза.

Контр-адмирал Карл Дениц, командующий подводным флотом, просил Гитлера в сентябре 1941 г. предупредить его заранее о сроках объявление войны Соединенным Штатам. Ему необходимо было время, чтобы подготовить свои «волчьи стаи» для нанесения беспощадного удара американскому флоту вдоль всего западного побережья, когда противник еще не будет готов к такому нападению. Но случилось так, что внезапное решение Гитлера о начале войны с США пришлось на момент, когда в регионе практически не оказалось немецких подлодок.

Одержимость Гитлера антисемитизмом привела его к убеждению, что Соединенные Штаты – это нордическая страна, управляемая еврейскими поджигателями войны. И это было еще одной причиной неизбежности столкновения его «нового порядка» с Америкой. Однако он не осознавал, что нападение на Перл-Харбор сплотило американцев гораздо сильнее, чем мог надеяться Рузвельт. Изоляционистское лобби со своим лозунгом «Америка превыше всего» полностью затихло, и теперь объявление Гитлером войны играло только на руку Рузвельту. Без этого президент не мог рассчитывать, что Конгресс до бесконечности будет терпеть положение «необъявленной войны» в Атлантике.

Эта вторая неделя декабря 1941 г., несомненно, стала поворотным пунктом войны. Несмотря на чудовищные сообщения из Гонконга и Малайи, Черчилль теперь знал, что Англию ни за что не победят. Узнав о Перл-Харборе, Черчилль, по его словам, «лег спать и спал сном спасенного и благодарного». Провал наступления немецкой армии под Москвой также показал, что Гитлеру вряд ли удастся добиться победы и на суше, над своим самым упорным противником. Кроме того, временно снизился накал в битве за Атлантику, и даже из Северной Африки пришли на этот раз обнадеживающие вести: в результате наступательной операции «Крестоносец» генерала Окинлека войска Роммеля были вытеснены из Киренаики. Поэтому Черчилль с большим оптимизмом снова отплывал в Новый Свет, в этот раз на линкоре Duke of York – корабле-близнеце линкора Prince of Wales. Серия его встреч с Рузвельтом и американскими начальниками штабов получила кодовое наименование «Аркадия».

Пересекая Атлантический океан, Черчилль обдумывал свое видение на будущее хода войны. Его переполняли идеи, которые он тут же обсуждал с начальниками штабов. Так оттачивались элементы стратегического планирования. Не следует предпринимать никаких попыток высадки на севере Европе, пока германская промышленность – в частности, выпуск самолетов – не сократится до минимума из-за бомбежек немецких заводов соединениями английских тяжелых бомбардировщиков. Англичане хотели, чтобы в этой кампании приняла участие и авиация США. Американцы и англичане должны высадиться в 1942 г. в Северной Африке, чтобы помочь разбить Роммеля и взять под контроль весь район Средиземноморья. Тогда возможны высадки союзного десанта в 1943 г. на Сицилии и в Италии или на северном европейском побережье. Черчилль соглашался, что американцы должны наносить японцам ответные удары с авианосцев.