Божество реки - Уилбур Смит

На востоке до самого горизонта простиралась пустыня, серая и грозная. Никакое войско не выживет в этих выжженных, безводных просторах. Таким образом, наш правый фланг был безопасным и непобедимым.

Мы знали только, что гиксосы пришли по суше и собственного флота у них не было. Тан собирался встретить и победить врага в пешем бою. Он понимал, что может помешать гиксосам переправиться через реку и заставить их принять бой на более выгодном для себя поле. В идеале это должно было произойти где-нибудь в другом месте, а не у Абнуба, однако Нембет принял решение за него.

Деревня Абнуб стояла на невысокой гряде холмов, окруженная широкими полями. От нее во все стороны было видно очень далеко, поэтому мы, по крайней мере, заметим врага задолго до того, как он наткнется на наши передовые части и войдет с нами в соприкосновение.

Под командованием Тана находилось тридцать тысяч лучших воинов Египта. Я никогда еще не видел такого большого войска и сомневаюсь, что подобные силы когдалибо собирались в долине Нила. Скоро придет Нембет со своими тридцатью тысячами, и тогда у нас будет величайшая армия в истории человечества.

Я отправился с Таном на смотр. Дух войска поднялся с тех пор, как он возглавил его. Возможно, что присутствие фараона в лагере также способствовало этому. Воины приветствовали Тана, когда тот шел вдоль плотных рядов, и я почувствовал, как мужество возвращается ко мне, а на душе становится легче при виде многочисленного войска и его боевого духа.

Я не мог представить себе врага, способного победить нас. Здесь находилось двенадцать тысяч лучников с полированными кожаными шлемами и подбитыми войлоком нагрудниками, которые останавливали стрелу, если только она не была выпущена в упор. Было здесь еще восемь тысяч тяжело вооруженных копейщиков с длинными щитами из кожи гиппопотама, твердой и прочной, как бронза. Десять тысяч меченосцев в шапках из шкур леопардов были также вооружены пращами. Выпущенный из пращи камень раскроит череп врагу на расстоянии пятидесяти шагов.

Дни шли, и с каждым днем я ощущал себя все увереннее, видя, как Тан занимается обучением огромного войска. И все же меня тревожило, что до сих пор мы ничего не знали о гиксосах. Я подсказал Тану, что военный совет запретил ему посылать на разведку сухопутные чати, но ничего не говорил об использовании для этой цели ладей.

— Тебе следовало бы стать законником, — посмеялся Тан. — Ты можешь заставить слова плясать под твою дудку.

Однако он приказал Гуи взять отряд быстрых ладей и отправиться на север до Минича или по крайней мере до первой встречи с врагом. Это был тот Гуи, которого захватили в Галлале и который был одним из сорокопутов Басти. При благосклонной поддержке Тана молодой негодяй быстро продвигался по служебной лестнице и теперь уже командовал целой флотилией.

Гуи был дан строжайший приказ избегать стычек и вернуться назад в течение четырех дней.

Как и было приказано, он вернулся на четвертый день. Достиг Минича, не встретив по дороге ни одного корабля и никакого сопротивления. Деревни были брошены, город Минич разграблен и горел.

Однако Гуи захватил горстку дезертиров из рассеянного войска лжефараона. Это были первые свидетели нашествия гиксосов, которых мы смогли допросить. Однако никто из них не участвовал в настоящих боях с пастушьим царем. Все они сбежали при его приближении. Их рассказы были настолько надуманными и чудовищными, что показались нам совершенно невероятными.

Как могли мы поверить в армию, плывущую по пустыне на кораблях, быстрых как ветер? А пленники утверждали даже, что облака пыли, висящие над этим странным флотом, поднимались так высоко, что скрывали количество воинов и наводили ужас на всех, к кому приближались.

— Это не люди, — говорили пленные, — это демоны подземного царства, и они едут в бой верхом на дьявольских ветрах пустыни.

Тщательно допросив пленников и убедившись, что даже горячие угли, разложенные на макушке, не заставляют изменить показания, Тан приказал их казнить. Он не хотел, чтобы чудовищные россказни распространились и вызвали робость у воинов, которые только что снова обрели боевой дух.

НА ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ожидания у Абнуба мы наконец получили известие о том, что Нембет отправляется к нам с подкреплением и что он достигнет Асюта в течение двух недель. Это сообщение вдохновило наших воинов — словно по мановению кисти они из ласточек превратились в орлов. Тан приказал раздать дополнительный паек из пива и мяса, чтобы отпраздновать добрые вести, и костры, где жарили мясо, как звезды, горели в полях вокруг Абнуба. Сочный запах жареной баранины наполнял воздух, а звуки смеха и песен замолкли только перед последней ночной стражей.

Я оставил госпожу с сыном на борту барки и отправился на берег по зову Тана. Он хотел, чтобы я присутствовал на последнем военном совете с командирами отрядов.

— В тебе полно разных мыслей и премудростей, старый негодяй. Может, ты подскажешь нам, как потопить корабли, которые плывут по суше?

Наши разговоры затянулись за полночь, и впервые я ничем не мог помочь им. Возвращаться на корабль было поздно, и Тан предоставил мне соломенный матрац в углу своего шатра. Я по привычке проснулся еще до рассвета, но Тана уже не было. Я услышал, что лагерь за тонкой полотняной стенкой пришел в движение. Тут же раскаялся в своей лени и поспешил навстречу рассвету в пустыне.

Я взобрался на холм позади лагеря. Оттуда сначала посмотрел в сторону реки. Голубой дым костров смешивался над водой с редким туманом. Огни на носах лодок отражались в темной воде. Было еще слишком темно, и я не мог с этого расстояния увидеть барку, где находилась моя госпожа.

Потом я повернулся на восток и увидел, как свет начинает распространяться по пустыне, перламутровым сиянием заполняя небо. Свет становился все ярче и чище, и пустыня была нежной и прелестной. Ее холмы и дюны светились мягким коричневым и багровым светом. В прохладном воздухе горизонт казался таким близким, будто его можно достать рукой.

Потом я увидел облако на горизонте в безупречно лазурном сиянии неба. Оно было не больше краешка ногтя, и взгляд мой спокойно скользнул мимо, но затем снова вернулся к нему. Сначала я не почувствовал особой тревоги. Только приглядевшись к облаку, заметил, что оно движется.

— Как странно, — пробормотал я вслух. — Может, начинается самум? — Но в это время года самумов не бывало, и в воздухе не чувствовалось тяжести злых сил, предвещающих бурю в пустыне. Утро было прохладным и тихим.

Пока я размышлял об этом, далекое облако стало шире и выше. Основание его находилось на земле, а не над ней. И все же оно двигалось слишком быстро и не могло быть земного происхождения. Стая птиц летит с той же скоростью или саранча поднимается в воздух такой же тучей, но здесь чувствовалось нечто иное.

Облако было цвета желтой охры, и сначала я даже не поверил, что это пыль. Я видел, как большие стада из сотен криворогих сернобыков мчались галопом по дюнам во время ежегодных миграций, но они никогда не поднимают таких огромных туч пыли. Это могло быть дымом пожара, но в пустыне гореть нечему: наверняка была пыль, но я не верил своим глазам. Облако быстро росло и приближалось, а я стоял и смотрел на него, охваченный благоговейным страхом.