Анжелика. Маркиза Ангелов - Анн Голон

— Не оскорбил ли граф де Пейрак кого-нибудь из тех, кто пользуется особым доверием короля? Я вот вспоминаю один эпизод, милая. В свое время граф де Пейрак неслыханно дерзко вел себя с моим отцом, когда тот приехал в Тулузу в качестве наместника Лангедока. Но нет, мой отец не затаил на него зла, да и вообще он уже мертв. Покойный герцог не был завистлив, хотя всю жизнь устраивал заговоры. Признаться, я унаследовала от него эту страсть, вот почему меня не очень-то жалуют у короля. Король так подозрителен… О-о! Знаете, о чем я подумала? Уж не обидел ли чем граф де Пейрак самого короля?

— Мой муж не имеет привычки рассыпаться в льстивых любезностях, но королю он выказал почтение, и разве прием, который он дал в его честь в Тулузе, не свидетельствует о том, что граф сделал все, чтобы понравиться королю?

— О, какой это был великолепный праздник! — восторженно воскликнула герцогиня, всплеснув руками. — И эти птички, что вылетали из огромного торта в виде скалы, сделанного кондитером… Но я слышала, что короля этот прием несколько раздражил. Так же, как и прием Фуке в его замке Во-ле-Виконт… Как все эти богатые вельможи не могут понять, что, хотя король и улыбается, у него, словно от кислого вина на зубах, появляется оскомина, когда он видит, что собственные подданные подавляют его своей роскошью.

— Я не могу поверить, что его величество столь мелочен!

— Король кажется человеком мягким и честным, не спорю. Но как бы там ни было, он не забыл тех дней, когда принцы крови вели с ним войну. И я тоже была среди них, это правда, хотя теперь уже сама не знаю, почему. Одним словом, его величество опасается всех, кто слишком высоко поднимает голову.

— Мой муж никогда не пытался устраивать заговоры против короля. Он всегда вел себя, как подобает верному подданному, и он один вносил четвертую часть всех налогов Лангедока.

Герцогиня де Монпансье дружески шлепнула свою гостью веером.

— С каким жаром вы его защищаете! Не скрою, вначале его вид немного пугал меня, но, побеседовав с ним в Сен-Жан-де-Люзе, я в какой-то степени поняла, чем вызван его успех у женщин. Не плачьте, дорогая, вам вернут вашего Великого хромого обольстителя, ради этого я готова идти с расспросами к самому кардиналу и, по своему обыкновению, не церемониться.

Анжелика ушла от герцогини де Монпансье немного успокоенной. Они условились, что герцогиня пошлет за ней, как только что-нибудь выяснит. Чтобы доставить Анжелике удовольствие, герцогиня согласилась даже взять к себе на службу музыкантом юного Джованни и при случае представить его Батисту Люлли, придворному композитору.

— Но все равно до въезда короля в Париж всякие хлопоты лишены смысла, — сказала она на прощание. — Сейчас все поглощены подготовкой к праздникам. Правда, королева-мать уже в Лувре, но король с молодой женой должны пока оставаться в Венсене. Это не облегчает нашей задачи. Но вы не отчаивайтесь. Я вас не забуду и, когда нужно будет, позову.

***

Расставшись с герцогиней, Анжелика побродила немного по галереям дворца в надежде встретить Пегилена де Лозена, который, как она знала, часто бывал у герцогини де Монпансье. Пегилена она не нашла, но зато натолкнулась на уныло бродившего по дворцу Сербало. Он тоже не знал, чем вызван арест графа де Пейрака, и мог только сообщить Анжелике, что никаких разговоров об этом не слышал и, похоже, никто об этом даже не подозревает.

— Скоро все узнают, — сказала Анжелика, так как была уверена, что герцогиня де Монпансье раззвонит об этом повсюду.

Ничто так не пугало ее, как заговор молчания, который окружал исчезновение Жоффрея. Если бы об аресте пошли толки, волей-неволей все прояснилось бы.

Анжелика справилась о маркизе д'Андижосе. Сербало ответил, что он в Пре-о-Клер, на дуэли.

— Как, он дерется на дуэли? — в ужасе воскликнула Анжелика.

— Нет, дерутся де Лозен я д'Юмьер.

— Проводите меня туда, я хочу их повидать.

Когда она спускалась по мраморной лестнице, ее остановила какая-то дама с огромными черными глазами. Анжелика узнала в ней герцогиню Олимпию де Суассон, одну из Манчини, племянницу кардинала.

— Графиня де Пейрак, я счастлива вновь видеть вас, — сказала красавица. — Но даже больше, чем вы, меня привел в восторг ваш телохранитель, черный, как эбеновое дерево. Еще в Сен-Жан-де-Люзе у меня мелькнула мысль попросить его у вас. Вы не уступите его мне? Я вам хорошо заплачу.

— Куасси-Ба не раб, — возразила Анжелика. — Правда, мой муж купил его в Нарбонне, когда тот был совсем маленьким, но он никогда не считал этого мавра рабом и платил ему жалованье наравне с остальными слугами.

— Я тоже буду платить ему, и немало.

— Очень сожалею, сударыня, но я вынуждена вам отказать. Куасси-Ба мне нужен, и мой муж был бы крайне огорчен, если бы, вернувшись, не нашел его.

— Ничего не поделаешь, — с разочарованной улыбкой ответила герцогиня де Суассон.

Она еще раз окинула восхищенным взглядом черного исполина, который с невозмутимым видом стоял за спиной Анжелики.

— Просто невероятно, как этот черный слуга поразительно подчеркивает красоту и хрупкость женщины, белизну ее лица, не правда ли, дорогой мой?

И только тут Анжелика заметила, что к ним подходит маркиз де Вард. У нее не было ни малейшего желания встречаться с этим человеком, который вел себя с ней столь гнусно и грубо. У нее и сейчас еще болела губа, которую он прокусил.

Анжелика поспешила распрощаться с герцогиней де Суассон и вышла в парк.

— Мне кажется, красавица Олимпия с вожделением поглядывает на вашего Куасси-Ба, — заметил Сербало. — Ей мало Варда, ее официального любовника. Она жаждет любви мавра.

— Лучше поторопитесь, чем болтать всякий вздор, — в нетерпении прикрикнула на него Анжелика. — Потому что лично я жажду узнать, не продырявили ли уже друг друга де Лозен и д'Юмьер.

О, как надоели ей эти легкомысленные, безмозглые и бессердечные люди! Ей казалось, будто она, как это бывает во сне, устремляется в погоню за чем-то недосягаемым, тщетно пытается соединить какие-то разрозненные факты. Но все ускользает от нее, исчезает при ее приближении.

Анжелика и Сербало уже вышли на набережную, когда кто-то окликнул их, и им пришлось остановиться.

Какой-то высокий сеньор, которого Анжелика не знала, подошел к ней и попросил разрешения сказать ей несколько слов.

— Хорошо, но только поскорее.

Он отвел ее в сторону.

— Сударыня, меня послал его королевское высочество Филипп Орлеанский, брат короля. Он хотел бы побеседовать с вами о графе де Пейраке.

— Боже мой! — прошептала Анжелика, и сердце ее отчаянно заколотилось.

Неужели она наконец что-то узнает? Правда, брат короля, этот коротышка с угрюмыми, холодными глазами, не вызывал у нее симпатии, но она вспомнила его лестный, хотя и весьма двусмысленный отзыв о графе де Пейраке. Так что же узнал он о заключенном в Бастилию графе?