Обыкновенные девчонки (сборник) - Елена Ильина

«Ничего не пропало!» — удивившись самой себе, подумала Катя.

Как они пригодятся теперь, эти странички, и не только ей одной, а всей их шестерке!

«Молодец, Катюшка, хвалю!» — сказала Катя и пододвинула к себе свою собственную фотографию в темно-красной блестящей рамочке. Оттуда, из-за стекла, смотрела на нее светловолосая девочка, одетая в парадную пионерскую форму, а за ее плечами простиралось дружинное знамя.

Эта фотография появилась в доме у Снегиревых совсем недавно. Перед майскими праздниками Надежда Ивановна пригласила в школу фотографа, и он снял лучших председателей отрядов и лучших звеньевых. В их число попала и Катя. Когда Оля позвала ее в пионерскую комнату сниматься перед знаменем, Катя от смущенья и радости покраснела так, что стала почти такого же цвета, как знамя. Второго мая на сборе дружины Катя получила из рук Надежды Ивановны свою карточку с надписью внизу: «Председателю совета отряда № 12 за хорошую работу».

И сейчас Катя нет-нет да и поглядывала с удовольствием и даже с некоторым недоумением на эту свою фотографию. Она все еще не могла понять, как это вышло, что, делая свои интересные, но самые простые, каждодневные дела, она вдруг оказалась одной из лучших пионерок во всей дружине.

Поглядев с минуту на свою фотографию, Катя унесла ее в другую комнату и поставила на диванную полочку.

— Ты что там делаешь, Катюша? — спросила мама, поднимая голову от работы.

— Со стола все убираю, ко мне сейчас девочки придут, — ответила Катя. — Мамочка, у нас есть что-нибудь сладенькое? А то нам повторять нужно…

— Ну, если повторять, — сказала мама, — то что-нибудь найдется.

Она встала и пошарила в буфете.

— Вот орешки китайские есть. Годится?

— Ну еще бы! Очень даже годится.

— Вот и хорошо, забирай. Только не очень сорите.

— Мы осторожно.

Катя поставила к себе на стол тарелку с хрупкими желтоватыми орешками, придвинула к столу несколько стульев, положила перед каждым по листку бумаги и по карандашу. Достала из сумки нужные книжки, сложила аккуратной стопкой тетради с записями.

«Ну что же они не идут?»

Она стала коленями на подоконник и поглядела вниз. Нет и нет! А уже пять часов.

В эту минуту в передней раздался робкий звонок. Катя соскочила с подоконника и бросилась открывать. Это были Наташа и Аня.

— А знаешь, почему мы опоздали? — сразу заговорила Аня. — Знаешь почему? Потому что мы к Наташиной маме на службу заходили. Она нам билеты перепечатала.

— В шести экземплярах, — добавила Наташа. — На папиросной бумаге. А то машинка больше четырех не берет.

— А на папиросной берет? — спросила Катя, с уважением поглядев на свою опытную в житейских делах подругу.

— Вот погляди.

Наташа осторожно достала из сумки папку с надписью посередине «Дело №…» и вынула оттуда целую пачку тонких, нежно шелестящих листков.

— Просто замечательно! — сказала Катя. — Мамочка, мамочка, посмотри, как нам перепечатали билеты! Это все — Наташина мама!

Ирина Павловна вышла в переднюю и полюбовалась на билеты.

— Очень хорошо! — похвалила она. — Ну идите, занимайтесь.

— Что ты, нас еще мало! — ответила Катя. — Еще трое должны подойти.

В эту минуту кто-то сильно дернул за ручку двери, и звонок зазвенел на всю квартиру.

— Это, наверно, Миша, — с укором сказала мама. — Такой озорник — чуть звонок не продавил.

Но это был не Миша. Это была Ира Ладыгина.

— Не закрывай дверь, — закричала она, — там еще Нинка плетется!

— А Тоню Зайцеву вы не видели? — спросила Катя. — Ведь она обещала прийти.

— Нет, не видели.

— Ну, скорей раздевайтесь, пойдемте в комнату и там подождем еще немножко.

Девочки вошли в комнату и уселись вокруг стола.

— У вас хорошо заниматься, — оглядываясь по сторонам, сказала Нина Зеленова. — Стол большой.

— Мы тут вдвоем занимаемся, — объяснила Катя. — Я и братишка. Девочки, Наташа принесла нам билеты. Вот посмотрите.

Она положила на стол пачку легких, воздушных листков. Теплый ветер, влетая в окно, шевелил их края и даже поднял на воздух один-два листка, лежавших сверху.

— Ой, как здорово! — закричала Ира. — Девочки, их можно пускать, как мыльные пузыри. Вот смотрите!

И она принялась дуть на пачку билетов так, что они разлетелись по всему столу.

— Что ты, Ирка! Перестань сию же минуту! — закричали разом девочки, ловя и удерживая воздушную стаю листков.

— Ну вот, теперь все будут помятые! — чуть не со слезами сказала Аня. — И заниматься уже не так приятно.

— Пустяки, — успокоила ее Наташа, — их можно даже утюгом прогладить.

— Просто надо на них какую-нибудь толстую книгу положить, — сказала Катя, — они сами прогладятся. Вот что, девочки: Тони все нет, а время идет. Давайте заниматься. После занятий я схожу к ней и узнаю, что там случилось.

— Зачем же после? — спросила Ира. — Я сейчас сбегаю. Начинайте без меня, а я через пять минут приведу ее.

— Хорошо, — согласились все. — Только поскорее. А то и ты тоже пропадешь — что же это будут за общие занятия?

— Я живо! — крикнула Ира, и через секунду дверь парадной хлопнула.

Без Иры в комнате сразу стало тихо.

— Мы будем заниматься так, — деловито сказала Катя и по очереди посмотрела на девочек. — Начнем повторять по билетам русский устный. Потом устроим отдых. А когда отдохнем, будем повторять арифметику. А завтра наоборот: сначала будем заниматься по арифметике, а потом — по русскому.

— А все-таки я ужасно рада, что попала к тебе в шестерку, а не в какую-нибудь другую, — сказала Аня, подперев обеими ладонями подбородок. — Ну еще в Настину или Ленкину — ничего, а вдруг бы в Стеллину?

— А что такого? — спросила Катя. — Стелла очень хорошо знает грамматику и пишет без ошибок. А задачи решает лучше меня.

— Нет, я бы тоже с ней учиться не могла, — тихо сказала Нина Зеленова. — Она как посмотрит на меня, так я все слова сразу забываю. Молчу как рыба.

— Ты и так всегда молчишь как рыба, — сказала Аня. — Удивляюсь я тебе, Нинка! Неужели тебе совсем не хочется разговаривать? Неужели ты и дома такая?

— Какая «такая»? — спросила Нина и сильно покраснела.

Кате показалось, что глаза у Нины подозрительно заблестели.

— Ну что ты, Ниночка! — сказала Катя. — Аня же вовсе не хотела тебя обидеть! Просто мы удивляемся, что ты такая молчаливая.

Катя пододвинула к ней тарелку с орешками:

— На вот, грызи орехи.