Не вернувшийся с холода - Михаил Григорьевич Бобров

базе, с таким загово-о-орщицким видом, и говорит нам: “А вы зна-аете, что после Революции победившее правительство вас может всех перебить?”

Надежда прыснула:

— Я морду кирпичом, и так через губу: “Да ты что? А я-то думала, это мы всех перебьем. Для чего и делаем революцию.” Смотрю, Леона смехом давится. Акаме так, с намеком, пальцы на оплетку рукояти Мурасаме, а он этак важно: “Думаю, магия этого мира велика!”

— И что потом?

— Ушел в город. Сказал, на рекогносцировку. Больше мы его не видели. Жа-аль, — мурлыкнула Леона. — Симпати-и-ичный. Был.

— Надеюсь, он свое счастье нашел. Кстати, я тут подумал. Долой кустарщину! Пьесы эти, марионетки. Мелко. Даешь важнейшее из искусств победившей революции! Даешь кино!

— Точно! Ты же как-то рассказывал! — Акаме захлопала в ладоши. Надежда деловито загибала пальцы:

— Камеры. Пленка. Реквизит. Сценарий. Осветители. Не помню, что там еще. Но помню, что надо много всего! И много профессионалов.

— Да ерунда! Главное, героев подобрать… Получается, тут весь “Рейд?”

— Только Мейн и Тацуми в Пыльном, но ты же знаешь.

— Знаю.

— Мейн, кстати, жаловалась. Только соберется Тацуми пнуть, на них все так оборачиваются. Дескать, не стыдно? Вы ж герои! Говорит, приходится кипеть в сторонку и ругаться шепотом, пока Тацуми не подойдет утешать.

— Ну, а серьезно. — Надежда вернулась в привычное кожаное кресло. Леона и Акаме тоже заняли места на памятных с самого первого знакомства кожанных диванчиках. Кресло и диванчики вокруг знакомого с тех самых пор полированного столика, на столике широкая ваза с яблоками, вокруг столика комната, вокруг комнаты здание финансового управления, вокруг здания Столица; в Столичном регионе — весна!

Ривер продолжила:

— Серьезно, Енот. Не подумай только, что я осуждаю твой выбор…

— Хер советчиков не ищет, — подмигнула львица “Рейда”, с хрустом раскусывая большое яблоко.

— Просто интересно. Почему Эсдес?

— Не знаю, — пожатие плечами жест банальный, затертый, но такой естественный! — С каждым я чем-то связан. С капитаном Огре, с рыжей сыщицей — мечом и стихами. С Леоной…

— Добротой, — внезапно сказала Леона. — Я, как-никак, провела с тобой ночь. Могу судить.

— Прости за грубость… У нас что было-то? Как заснул, помню. Как проснулись, помню. А что было в промежутке?

— А это моя страшная месть. — Леона разулыбалась. — Получишь ведь от Эсдес по шапке. А за что, не скажу. Терзайся!

— Ну, пусть добротой… С Надеждой — взглядом на некоторые вещи.

Генерал Ривер не сказала ничего.

— С Акаме красными глазами.

— Только мои от природы, а твои от недосыпа, — прошелестела мечница.

— А с Эсдес мы два сапога пара. Сначала сделаем, а потом разбираемся: может, и не надо было? По зрелому размышлению, половину моих убитых можно было как-то иначе нейтрализовать. Без крови. Как-то так… И вот зимой, когда мы по Долине прятались от западников, а ночами выходили ворота пломбировать…

Все трое засмеялись:

— Как же, ворота!

— Ночь коричневого хрусталя, гм… Да.

— Вот сейчас там все растаяло, представляю.

— Лучше не надо. Ну и вот, наступил момент, когда мы стали понимать друг друга без слов совсем. Мы не говорили о чувствах вообще, это выразилось в синхронности действий… Как объяснить… Акаме, ты рубилась против Эсдес. У тебя не возникало чувства, что…

— Что мы с ней не враги, а сотрудники. Что мы вместе создаем рисунок, видный и понятный со стороны. Как заученный танец. Но только не заученный, а настоящий. Вокруг настоящей смерти одной из нас, — тихо сказала красноглазая. — Все точно. Это крепче всего, что я когда-либо чувствовала к мужчине.

Леона согласно кивнула:

— Вот поэтому я иногда флиртую с противником. Кто бы из нас ни погиб, схватка должна получиться красивая… Ты на блюдечке выложил мне Онеста, и песню подарил неплохую, хотя и не собственную. “Если вспомнишь, вспоминай меня с улыбкой,” — львица качнула немаленькой грудью. — “Я весьма весомый повод улыбаться!” У нас не было ничего — и у нас было столько! Ты правда думал, что я буду сердиться?

Вообще-то думал. Но только сейчас и только немножко начал понимать.

— Енот… — вступила уже спокойным голосом Надежда. — Помнишь, ты спрашивал нас, какой мы хотим построить мир? Ты не забыл наши ответы?

— Нет.

— А ты сам чего хотел? Чего хочешь теперь?

Вздох тоже получается естественно, и потому вся беседа состоит из пожатий плечами да выдохов наподобие этого:

— Хотел… Озеленить кусок пустыни за пыльными воротами. Сразу бы появилась земля для расширения Долины. Не пришлось бы до бесконечности дробить наделы. Хотел резать пустыню каналами, отводить в них горные озера; выворачивать наизнанку бесплодные пустоши, открывая под ними каменный уголь… Вот зачем порох. Взрывчаткой и парой тысяч лопат мы могли бы получить четверть миллиона участков. И главное, никого за них убивать не надо!

— Думаешь, западники позволили бы пронести такой жирный кусок мимо рта?

— Нет, разумеется. Но война шла бы в пустошах, не в заселенной стране. Жители Долины и настоятель Собора со всей их Истинной Верой Чистой Земли держали бы нашу сторону. Потому что мы бы защищали их новые наделы против западников. А теперь все замыслы можно спокойно выкидывать.

Я снова пожал плечами:

— Нет, понятно: с военной точки зрения необходимо удерживать Пыльные Ворота и Долину. Но жить среди этих куркулей мне как-то противно. Тем более, землю для них у пустыни отвоевывать. Да и после восстания рабов земли там куда больше, чем людей. Туда придется переселять колонистов из уцелевших областей Империи. Лезть в полупустыню больше необходимости нет.

Надежда покивала собственным соображениям, подняла взгляд к потолку, что-то прикидывая в уме. Спохватилась:

— Ты же догадываешься, что я спросила не просто так?

— Да уж.

— У меня назначены переговоры с твоими соплеменниками. Не знаю, отчего, но каждая твоя встреча с земляками кончается их смертью. Ладно, капитан Огре был пьян и не готов. Но вот зазеркальная охрана Онеста, да и Верховный Король совсем не мальчики для битья. А все равно померли. Ты у нас прямо изгонятель демонов. Ты, кстати, еще не назвал Третий Проклятый Меч? Как тебе “Экзорцист” или попроще, скажем: “Бесогон”?

— Что-то нехорошее напоминает. Я еще подумаю.

— Думай. — Надежда согласно покивала. — Енот, мне крайне нужна твоя помощь. Совет. Оценка ситуации. Да просто перевод, в конце-то концов! Можно тебя попросить, Енот?

— Не издевайся, а? Что нужно?

— Не кромсай хотя бы этих. Пожалуйста! Вот что тебе предложить… Волшебный меч уже имеется… Женщина… С ледяным тейгу, да. Ты никогда не вернешься с холода… Но выбор твой. Так, что еще. Земля? По линии рода жены ты можешь претендовать на земли фон Партас. Грубо говоря, на весь