Основная операция - Данил Корецкий

— Воздуха, суки!! Я вас всех перемочу!

— Спокойно, Серый…

Лисогрузов не увидел, а почувствовал, что тот достал оружие, и успел перехватить руку с пистолетом. От удара наотмашь Серый упал, но тут же подскочил, словно теннисный мячик, и бросился к рубочному трапу. Краб прыгнул следом и сжал конвульсивно бьющееся тело в железном захвате.

— Уколите его! — приказал Лисогрузов.

Пока в темноте искали ампулы и шприц, Серый изошел криком, окончательно взвинтив нервы у сотоварищей. Получив изрядную дозу наркотика, он наконец успокоился и, скорчившись, заснул в углу.

— Что будем делать? — напряженным тоном спросил Лисогрузов. Сам он совершенно не представлял ответа на этот вопрос.

— Надо сдаваться, — быстро ответил тот, кто стоял рулевым. — Иначе кранты.

— А сдашься — тебе медаль дадут! — огрызнулся чернявый Боб. — Я на это дело из-за больших бабок подписался. Уже почти все сделали. А там пятнашка светит, если не «вышка». И никаких условно-досрочных, скорей еще добавят.

Он плюнул на пол, что по правилам подводного флота являлось невообразимым святотатством.

— Заживо сгнием в особых мордовских лагерях, факт. Мне один хер, где подыхать. Отсюда до хрустов ближе…

— Хватит ныть про лагеря! — раздраженно перебил Краб. — Лучше скажи, что делать?

— Запустить дизеля, всплыть и идти малым на точку!

— Кто сможет это сделать? — так же раздраженно спросил Краб.

— Борец сделает!

Лисогрузов запрещал называть себя прозвищем, и нарушение этого запрета свидетельствовало о том, что команда выходит из повиновения. Неудивительно. Их осталось пятеро, к активным действиям способны только Виталя, Боб и он сам. Ситуация критическая, сейчас быть командиром может только тот, кто способен спасти остальных.

— Сделаешь, Борец? — дерзкий прямой вопрос не только нарушал субординацию, но и являлся прямым вызовом.

— Я двадцать лет не спускался в лодку…

— А на хер нам такой командир? Так и я могу командовать. Тогда и командирская доля моя!

— Заткнись! — с угрозой произнес Лисогрузов. — Лучше пойдите и пригоните сюда этих баранов. Заставить их работать — единственный выход…

— Ничего себе! — возразил Краб. — Их десятка два, а нас двое… Да еще в темноте! Дадут по башке и спустят в трюм!

— Единственный выход! — повторил Лисогрузов.

В это время Чижик разговаривал по аварийному телефону с БЧ-5.

— Они там одни, — сообщил он. — Я взял пистолет у убитого. Можно зажать их с двух сторон.

— Деятельное раскаяние? — спросил Лисков. — Это хорошо: срок выйдет меньше. Давайте по сигналу, одновременно… Сейчас я выступлю по громкой связи, но это для них, вы головы ничем не обматывайте. Ясно? И еще — сразу люк не открывайте, пошумите вначале…

Краб и Боб неохотно собирались в рискованную экспедицию. Одно дело, когда все на виду и процесс идет по плану, совсем другое, когда люди почувствовали волю и спрятались в темных лабиринтах. Краб резко передернул затвор автомата.

— Чуть что — буду мочить! — сказал он больше для собственного успокоения.

В этот момент ожили динамики трансляции.

— Внимание, говорит оперуполномоченный отдела военной контрразведки капитан третьего ранга Лисков, — раскатился по всему крейсеру глуховатый голос. — Мною и группой боевых пловцов установлен контроль над силовой установкой корабля. Оказавший вооруженное сопротивление бандит уничтожен…

Лисогрузов выругался. Не потому, что услышал о смерти Витька — его судьба не оставляла повода для двояких толкований. Его поразило известие, что на борту находятся «тюлени». Каждый подводный спецназовец стоил пяти отборных бойцов! Не надо было разрешать поднимать их на крейсер! Пусть бы сдыхали в океане…

— Я принял командование кораблем, — продолжал Лисков. — Приказываю всем членам штатного экипажа по сигналу тревоги ворваться в центральный пост и обезвредить бандитов. При оказании сопротивления — уничтожить. Для опознания друг друга предлагаю обмотать головы белой материей…

— Хорошо придумал, гад! — буркнул Боб. — Чтобы видеть, кого бить! Давайте и мы тоже…

Он соорудил из майки что-то вроде тюрбана, Краб и Борец последовали его примеру. «Рулевой» и «акустик» не вели приготовлений к предстоящим событиям.

— Быстро к люкам! — скомандовал Борец. — Мы с Виталей к кормовому, а Боб — к носовому…

— Лучше не начинать, — сказал «рулевой». — Перебьют…

Вместо ответа Боб ударил наугад прикладом. Хрясь! Голос оборвался стоном.

— То-то, сука! Закончим с ними, утоплю!

Взревела сирена тревоги. Люки в третий и пятый отсеки лязгнули металлом. Немедленно на звук отозвались автоматы, но пули натыкались на стальные крышки и с воем рикошетировали, грозя поразить стреляющих.

— Паскуда!

Автоматы смолкли. В этот миг люки распахнулись.

Когда обездвиженная лодка медленно, но верно проваливается в глубину, когда в отсеках непроглядная тьма — один из признаков серьезной аварии, когда напряженное сознание каждый миг ловит признаки нехватки воздуха, когда путь к спасению лежит через трупы нескольких подонков, ведущих в тебя прицельный огонь, — никаких моральных проблем не возникает.

Из снятого с трупа радиста «ТТ» Чижик быстро выстрелил несколько раз, но бывалый Боб распластался на полу и дал очередь по вспышкам. Три пули прошили капитан-лейтенанта насквозь.

Атакующие из пятого отсека оказались осмотрительнее, а потому счастливее. Лисков не задумываясь расстрелял в круглый полутораметровый проем люка оставшиеся в магазине патроны, целясь в белеющую майку. Рядом в руках Еремеева посвистывал подводный пистолет Бэрра. Похожая на желудь пистолетная пуля вошла Лисогрузову в лоб, реактивная стрела ровно, как в водной толще, проткнула насквозь Краба.

— Не стреляйте, мы сдаемся! — кричал «рулевой», и ему вторил «акустик»:

— Сдаемся, не стреляйте!

Опьяненный азартом победы контрразведчик крикнул назад, в темноту:

— Дать свет!

— Есть дать свет, — с непривычным прилежанием по-уставному отозвался Ивантеев. Сейчас ему было стыдно: в минуту опасности он отсиделся за пультом.

Мрак рассеялся. Переступив через трупы, Дисков прошел в центральный пост. Как ни странно, перестрелка не причинила нашпигованному приборами отсеку того вреда, который можно было ожидать. Двое бывших захватчиков старательно тянули вверх руки.

— Мы ничего не делали против вас, — заискивающе произнес «акустик». — Мы только специалисты…

— Пусть снесут трупы в трюм второго отсека, — приказал Лисков. — И самих запереть там же.

— Один спрятался, товарищ командир, — доложил Ершов. — Убежал в нос.