📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаКоролевская аллея - Франсуаза Шандернагор

Королевская аллея - Франсуаза Шандернагор

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 104 105 106 107 108 109 110 111 112 ... 125
Перейти на страницу:

— Какое счастье! — вскричал тотчас испанский посол. — Нет более Пиренеев, они растаяли, теперь мы — единое целое!

— И нет более принца, — отвечал восхищенный дофин, которому давно уже надоело говорить «Король, мой отец» и «Король, мой сын».

Придворные зааплодировали, прозвучало множество льстивых слов; в общем, то был великий день, — быть может, самый великий в истории нынешнего царствования. Мы заплатили за него тринадцатью годами войны и неисчислимых бедствий.

Война эта, против европейской коалиции, оказалась и в самом деле ужасною, ибо Франция была не в состоянии вести ее, а Испания, считавшаяся непобедимою, пала при первых же залпах орудий, став для нас мертвым грузом.

Поначалу военные действия развернулись в Германии и Италии; государство было обескровлено непомерными расходами на экипировку наших 200 000 солдат, однако, на наше счастье, сражения велись на чужой территории, наша же пока оставалась невредимою.

Увы, беспечность и неумелость наших полководцев — всех без исключения генералов по протекции, не позволило нам воспользоваться плодами первых побед: старик Виллеруа грезил наяву, Марсен отступал, Ла Фейяд не подчинялся приказам Короля, а Вандом не слезал со своего туалетного кресла с дырою не самого удобного места для командования армией; один лишь Виллар, отважный до безрассудства, умелый и скорый, любимец солдат, совершал чудеса храбрости всюду, где бы ни воевал — в Германии, во Фландрии и даже в Дофинэ, — однако, он не мог находиться одновременно в нескольких местах. Поншартрен совершенно запустил флот, который был крайне необходим. Вскоре нечем стало кормить пехотинцев, — деньги кончились, а господин де Шамийяр, ведавший военными и гражданскими финансами, показал себя умелым царедворцем, но отнюдь не опытным финансистом.

В 1704 году наша армия из 35 000 пехотинцев и 18 000 кавалеристов была разбита в Бленхайме на Дунае; в их числе был старый Наваррский полк, более всего любимый Королем; перед тем, как сдаться, солдаты разорвали и закопали в землю свои знамена. В нашей Рейнской армии 30 000 человек были взяты в плен или убиты; все их боевые штандарты, пушки и снаряжение попали в руки неприятеля. Когда эта ужасная новость достигла Версаля, никто не осмелился довести ее до сведения Короля, пришлось мне самой взять на себя печальное сообщение о том, что он уже не так непобедим, как прежде.

Теперь наши войска терпели поражение повсюду; Каталония, Гибралтар, провинции Валенсия и Мурсия, даже Мадрид перешли в руки противников. Нам пришлось уйти из Германии и покинуть Милан; наконец, и Виллеруа был вынужден оставить Фландрию после битвы при Рамийи, где он за один только день потерял восемь тысяч убитыми. При Дворе более не говорили о победах, но о «почетных отступлениях», ибо, терпя повсеместные поражения, мы радовались хотя бы тому, что они проходили без паники и всеобщей бойни.

Эти бедствия повергали меня в отчаяние, но еще тяжелее было видеть страдания Короля. Он переносил их молча, но все его тяжкие думы проступали на лице горькими морщинами. Виллеруа, освобожденный от командования, прибыл в Версаль; Король только и сказал ему, устало и безнадежно: «Господин маршал, в нашем возрасте счастье отворачивается от нас…». Это были единственные его слова по поводу разгрома армии. Лишь я одна знала, как часто Король теперь разражался невольными слезами, которые я утирала; одна герцогиня Бургундская еще могла заставить его улыбнуться.

В 1708 году нам уже пришлось защищать границы собственного королевства. Провидение склонилось в пользу короля-захватчика, а не короля-христианина. Монарх, потрясенный этим крахом, не знал, у кого искать поддержки, и обратился ко мне как к единственному человеку при Дворе, способному ходатайствовать за него перед Богом, так я, сама того не желая, все больше и больше вовлекалась в большую политику, где у меня через раз спрашивали советов и через раз следовали им.

Мне удалось уговорить его передать командование войсками Виллару, которого дворцовые интриги на несколько месяцев отлучили от армии. Тотчас же маршал одержал на Рейне несколько блестящих побед, возглавив полки, которые считались разбитыми и разрозненными; он продвинулся до самого Штутгарта, но не смог закрепиться там из-за отсутствия продовольствия. Он открыто обвинил в этом Шамийяра. Это была чистая правда, — мой протеже в течение десяти лет регулярно писал мне раз или два в неделю, делясь трудностями и планами, как с близким другом и самой искренней советчицею. Мне хотелось, чтобы ему доверили более важную кампанию, например, Фландрскую, где нашей армии грозила серьезнейшая опасность. «Иногда бывает полезно вверить карты тому, кому сопутствует удача в игре», — говорила я Королю, но мне удалось получить для этого отважного воина всего лишь голубую ленту, хотя я, по просьбе Короля, принимала участие во многих военных советах.

Кроме того, я весьма удачно уладила дело с княгинею дез Юрсен и Испанией.

Когда Король женил своего второго внука, короля Испании, на младшей сестре герцогини Бургундской, встал вопрос о выборе «camerera-mayor» для будущей королевы; должность эта, обыкновенно исполняемая одною из придворных дам и не такая уж почетная, в данном случае имела величайшее значение: королеве было двенадцать лет, королю — семнадцать, и этим юным монархам предстояло жить в чужой стране, править чужим народом да еще, к тому же, в состоянии войны. «Осмелюсь сказать, — писала княгиня Анна-Мари дез Юрсен, только что вернувшаяся из Рима, где похоронила князя, своего мужа, — что я более, чем кто-либо, способна отправлять эту должность, имея великое множество друзей в Испании и будучи «грандессою» этой страны; кроме того, я говорю по-испански; словом, я уверена, что выбор сей удовлетворит всех». Поскольку я охотнее высказывала перед Королем мнение о придворных дамах, нежели о других делах, я предложила ему кандидатуру моей подруги, которая, помимо своего глубокого ума, порядочности и приветливого нрава, имела, по ее словам, преимущество хорошего знания испанских обычаев. Король и герцог Савойский согласились. Маленькая Королева вскоре повела себя именно так, как от нее ждали, а король Филипп, очень похожий на своего брата в отношении к жене, так пылко влюбился в свою супругу, что исполнял все ее желания; таким образом, княгиня дез Юрсен, управляя Королевою, управляла Испанией.

Мы регулярно переписывались с нею каждую неделю в течение девяти лет; она сообщала мне новости, неизвестные послам, тайные мысли Короля и Королевы, мнения испанских грандов; я же, со своей стороны, рассказывала ей о дворцовых слухах, о моем отношении к военным операциям и об отношении Короля, которое не всегда совпадало с моим.

Госпожа дез Юрсен и в самом деле единолично правила Испанией, ибо Король был робок и неспособен повелевать. С помощью герцога Орлеанского и французских войск она вернула испанцам Мадрид, оттеснив англичан в горы Валенсии и Барселоны; она пробудила от дремоты испанцев и представила им юную королевскую чету в столь выгодном свете, что они с жаром взялись изобретать способы покончить с «австрияком». Словом, княгиня наконец-то получила в руки дело, для коего была рождена, и умела торжествовать в самых тяжких испытаниях. Когда я делилась с нею моими страхами, она отвечала, что я «паникерша» и что мне должно быть стыдно за то, что я сдаюсь перед печалями: «Никогда не отчаивайтесь, — писала она мне. — Все может измениться в тот самый миг, когда кажется, что вы уже вот-вот рухнете в пропасть, а вместо того вам достается неслыханное и нежданное счастье». «Мы были бы бесконечно рады, — признавалась я ей, — иметь хотя бы половину вашей уверенности в будущем». Я просила ее приказать всем испанским монастырям молиться за благополучие их Католических Величеств; она ответила мне, что злодеи-завоеватели, отрезающие побежденным носы и руки, способствуют этому куда лучше монашек. Ее стараниями престиж королевской четы в Испании рос с каждым днем; мой же, во Франции, с каждым днем падал. Мальборо уже стоял на нашей северной границе, принц Евгений со своими немцами грозил с востока, герцог Савойский подошел к провинции Дофинэ, а английские корабли плавали по Средиземному морю так же свободно, как лебеди в Шантийи. Государство могло рухнуть со дня на день. Народ роптал.

1 ... 104 105 106 107 108 109 110 111 112 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?