Прошлое - Кирилл Линьков

что сам привёл её на смерть. А раз она не умерла, то и переживать не стоит. С живым человеком всегда можно помириться. Отвратительная и такая удобная ложь, когда твоя цель избавиться от эмоциональной боли.

Коди вновь замолчал, но девочки не смели прерывать тишину, ещё не полностью отойдя от шока. Парень абсолютно невозмутимо вынул кинжал, и теперь сосредоточенно залечивал рану. На полу скопилось заметное количество крови, но авантюриста это совершенно не волновало. Шарлотта всё ещё сидела рядом, но теперь слегка отстранилась. Ей не впервые приходится видеть кровь, но она впервые видит, как кто-то так невозмутимо наносит себе глубокие раны.

— Если не повезёт, и эмоциональная боль окажется слишком сильной, к примеру, из-за страха, сожаления или испуга, то Метка не просто заметит мысли. Она их сотрёт, и для этого может начать блокировать саму причину боли: воспоминания. Слишком поздно я осознал насколько это страшно. Я поклялся родителям Алисы, что буду защищать её. Я искренне хотел защищать её, желал этого всем сердцем. Так мне тогда казалось, в это я верил, и так я хотел бы прямо сейчас, если бы это было возможно. Она приняла меня и дала путь. Другой путь, хороший путь, который мог принести мне много радости, а не только страдания. Всё это я прятал в своём сердце, подальше от Метки, не давая ей заглушить эти чувства, пока на нашем последнем задании Алису не украли. Что-то во мне сломалось и всё вырвалось наружу. Я не знаю насколько мне было больно, Метка не дала мне это почувствовать. Вроде бы я должен сказать ей спасибо. Вместо паники, я имел ясное сознание и действовал рационально и эффективно. Спас девочку в кратчайшие сроки, победив превосходящие силы противника.

Коди поднял голову, словно пытался сдержать слёзы, которых не было. Его лицо было каменным, а взгляд мёртвым.

— Вот только взамен, она заблокировала даже саму память об Алисе, оставив только один приказ: спаси! Это стало началом конца, ведь потом был второй приказ. Когда я выполнил первый, я даже не смог вспомнить кого я спасал. Я спас, я хотел спасти, но я не помнил кого. Мне было очень больно. Я знаю, что мне было больно, хоть и не почувствовал это. Она стояла прямо передо мной, испуганная, но живая и невредимая, а я с трудом осознавал кто она. Внутри было только одно желание: убить всех, кто был причастен к краже девушки передо мной. Жестокий второй приказ. Даже когда я её спас, меня волновали только приказы Метки. Я не думал, нужно ли это ей, поможет ли это ей, да и кому ей? Я не знал, кто она. Я лишь хотел убивать и верил, что для этого есть причина. Ни о чём другом я не думал. Да и как подумать, если я даже не знаю о ком я думаю. Метка отобрала у меня всё, оставив только цель: убить.

Последнее слово прозвучало как угроза. Коди этого не заметил, но девочки явно почувствовали отголоски той жажды убийства, что в нём тогда поселилась. Видя пустой и холодный взгляд, с которым он всё это рассказывал, им было легко представить то, как он тогда выглядел.

— Пустая оболочка выполняющая приказ. Мне было неважно абсолютно всё. Я просто убивал всех. Шёл один, никого не ждал, ни на кого не обращал внимание. Кумико, Майрон, Квинт, о них ничего не было в приказе, а значит их можно игнорировать. Я даже не заметил, что забыл Алису. Из моей жизни пропал важный человек, а я этого не заметил. Какая-то девочка рядом со мной? Ну и ладно. Сидит? Пусть сидит. Я забыл, что обещал защищать, забыл, кого обещал защищать. Само обещание исчезло из моей жизни, словно его никогда не было. Оно возвращалось, на долю секунды, когда я смотрел ей в глаза, но Метка заставляла меня отворачиваться, а стоило подчиниться, не смотреть в лицо Алисе, как Проклятие тут же отбирало обещание обратно. Только из-за того, что мне было больно, я заманил всех в бой, в котором нельзя было победить. Меня вели ярость и бесстрашие. Я думал, что под Меткой, без чувства боли, я непобедим, но я проиграл. Алиса выпустила арт-магию ценой своей души, чтобы спасти нас, чтобы спасти меня. У неё был камень «Чёрной розы». Вся вина за его использование лежит на мне. Я знал о Метке! Знал, как она на меня влияет! Меня неоднократно предупреждали о ней, но я никого никогда не слушал. И всё моё наказание, это несколько месяцев жизни в Еврантире в одиночестве, боль от которого я даже не могу почувствовать.

Ледяной тон Коди заставлял девочек застыть. Он считал себя преступником, лишь по воле случая оказавшимся ненаказанным.

— Ещё хуже, что это задание было неофициальным, незарегистрированным в гильдии, но я всё равно настоял на нём. Совершенно не понимал, что если пойду я, то пойдут все. Ведь группа для этого и существует. Задание мы выполнили, и монстров всех убили и преступников. Деревня была освобождена, все так радовались. Вот только Алисы больше нет. Сейчас я уже понимаю, что в бою совершенно иначе чувствую опасность, не так как другие. Ведь я давно забыл, какого это, чувствовать боль. Тогда мне казалось, что раз нет опасности для меня, её нет ни для кого. Я даже не понимал, и, наверное, до сих пор по-настоящему не понимаю на какой риск она пошла ради меня. Алиса заплатила за это максимальную цену. Пока я не поборю своё проклятие, пока я не уничтожу Метку, мне нельзя в группу. Если что-то случится, и я снова забуду кого-то из вас, этом может стоить вам жизни.

В комнате повисла мёртвая тишина. Из-за двери раздавался скрип ступенек, где-то далеко кто-то громко смеялся, с улицы были слышны крики каких-то людей, но в комнате не было слышно даже дыхания. Коди больше нечего было сказать, и он спокойно ожидал своей участи. Метка успешно держала его сознание под контролем, лишив всякого страха. Чтобы они не решили, он ничего не почувствует, по крайней мере, прямо сейчас.

Девочки не знали, как реагировать. Шарлотта сидела с опущенной головой и почему-то с виноватым выражением, разглядывая свои руки. Рита же смотрела на парня с полуоткрытым ртом. Казалось, она хочет, что-то сказать, но слова пропадают ещё до того, как доходят до