Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней - Эрик Кандель

Этот упор на бессознательное мышление не нов. Артур Шопенгауэр, оказавший существенное влияние на Фрейда, писал о роли бессознательных процессов в творческом решении задач[213]:

Можно быть почти уверенным в том, что все наше мышление наполовину совершается бессознательно… Положим, что я познакомился с фактическими данными какого-либо теоретического или практического дела; через несколько дней часто приходит мне на ум совершенно сам собою, хотя я вторично не размышлял об этом деле, его отчетливый результат, т. е. я вижу, как оно обстоит или что мне в данном случае надлежит делать; причем те операции, путем которых этот результат возник, совершенно скрыты от меня, как работа счетной машины: во мне происходило именно бессознательное мышление[214].

Ученые, проведя ряд других экспериментов, указали некоторые условия, при которых сознательное принятие решений превосходит бессознательное. Для принятия многих решений требуется сделать выбор между альтернативами, различающимися вероятностью и ценностью. В таких случаях лучше всего стремиться максимизировать ожидаемую полезность, а для этого может потребоваться сознательное внимание. И все же мы не только способны принимать важные решения, пользуясь бессознательными психическими процессами, но и можем успешно использовать такие процессы в творчестве.

Идею, что в творчестве могут участвовать бессознательные психические процессы, выдвинул Эрнст Крис, утверждавший, что у творческих людей бывают моменты, когда их сознание может сравнительно свободно и управляемо взаимодействовать с бессознательным. Крис назвал управляемый доступ к бессознательным мыслям, обеспечиваемый нисходящими процессами умозаключений, регрессией на службе Я. Крис и Гомбрих утверждали, что в творческие моменты психика художника по его собственной воле особым образом регрессирует (с пользой для искусства). Другая разновидность регрессии, характеризующаяся возвратом к примитивным механизмам работы психики, непроизвольна и наблюдается в психотических эпизодах. Такой регрессией человек не в состоянии управлять, и она обычно не приносит ему пользы. Управляемая же регрессия позволяет художникам выводить на передний план силу бессознательных импульсов и желаний. Возможно, именно склонность к подобной регрессии позволяла австрийским модернистам достоверно изображать сексуальность и агрессию и угадывать характер искажений для успешного эмоционального воздействия на зрителей.

Крис, вслед за Фрейдом, полагал, что сознательные и бессознательные психические процессы пользуются разной логикой и языком. Для бессознательных процессов характерны первичные механизмы мышления. Такое мышление основано на аналогиях, свободных ассоциациях и работе с конкретными образами (а не абстрактными понятиями) и направляется принципом удовольствия. Для сознательных процессов, напротив, характерны вторичные механизмы мышления, основанные на абстракциях и логике и направляемые соображениями, ориентированными на реальность. Поскольку первичные механизмы мышления свободнее и гораздо ассоциативнее, считается, что именно они способствуют моментам озарения, позволяющим по-новому сочетать идеи. Вторичные механизмы, в свою очередь, в полную силу используются для проработки результатов творческих озарений.

Ап Дейкстерхейс и Тен Мерс провели серию экспериментов, посвященных изучению причинно-следственных связей между бессознательным мышлением (мышлением без внимания) и творчеством. Ученые проверяли распространенные представления о том, будто бессознательное особенно эффективно в период вынашивания замысла, когда человек воздерживается от сознательных размышлений о той или иной проблеме. Считается, что когда мы выбираем неправильный подход к проблеме (что случается нередко), мы ничего не можем добиться, продолжая думать о ней. Но если мы воздерживаемся от размышлений и отвлекаемся на нечто постороннее, это делает возможной смену декораций – переход от строгого узкого взгляда к ассоциативному широкому. Смена декораций затрудняет доступ психики к неправильному подходу, а иногда позволяет его отбросить.

Дейкстерхейс и Мерс попросили три группы испытуемых перечислять разные вещи в соответствии с инструкциями, например: “перечислите географические названия на букву ‘А’” или “перечислите, что можно делать с помощью кирпича”. Испытуемые из первой группы составляли списки сразу после получения инструкций, из второй – после нескольких минут раздумий, а из третьей – после нескольких минут отвлекающих упражнений. Хотя средние размеры списков, составленных в каждом из трех случаев, не различались, те, кто думал над заданием бессознательно, неизменно составляли более разнообразные, необычные списки. Кроме того, как в эксперименте с выбором квартиры, испытуемые из группы, получившей возможность бессознательно вынашивать замыслы, впоследствии оказывались довольнее своими ответами, чем испытуемые из двух других групп. Таким образом, отвлекаясь и позволяя мыслям блуждать, мы можем не только поощрять бессознательное (восходящее) мышление, но также, как видно, использовать новые нисходящие процессы, связанные с ресурсами памяти.

Может показаться, что данные Либета, Дейкстерхейса и Вегнера противоречат общепринятому представлению о том, что все важные решения мы принимаем осознанно. Но Сьюзан Блэкмор отмечает, что противоречие это мнимое. Одни бессознательные процессы способны к последовательному синтезу, а другие (с которыми, по Фрейду, связано Оно) представляют собой набор неуправляемых инстинктивных побуждений. Поэтому, рассуждая о роли бессознательных процессов, нужно иметь в виду структуру бессознательного.

Один из компонентов бессознательной обработки информации использует когнитивные процессы и имеет непосредственный доступ к сознанию. Это когнитивное бессознательное – когнитивная составляющая Я. Представление об этом компоненте бессознательного согласуется с современными концепциями психоанализа, согласно которым Я включает автономную область, во многом независимую от инстинктивных влечений и доступную при принятии решений. Идея когнитивного бессознательного, которую сформулировал в 1987 году психолог Джон Килстром из Калифорнийского университета в Беркли, была развита Сеймуром Эпстайном, а затем и рядом других специалистов по когнитивной психологии.

Когнитивное бессознательное в чем-то сходно с двумя бессознательными компонентами Я, которые выделял Фрейд: процедурным (имплицитным) бессознательным, отвечающим за бессознательную память моторных навыков и навыков восприятия, и предсознательным бессознательным, отвечающим за организацию и планирование. Как и два указанных компонента, когнитивное бессознательное, выделенное Килстромом, постоянно обновляется под воздействием опыта, в данном случае – сознательных размышлений. Более того, Дейкстерхейс утверждает, что без сознательных, нисходящих процессов мы не могли бы оттачивать и обновлять когнитивные способности, требуемые для принятия решений и творчества. В некоторых ситуациях когнитивное бессознательное обновляется непосредственно в процессе работы нисходящих сознательных когнитивных процессов, занятых принятием решений или творчеством.