Всего пару миль по прямой - Джеффри Арчер

Во время нескончаемого и изнуряющего душу качкой плавания к берегам Америки Дэниел в основном лежал на койке и размышлял над тем, что ему делать с информацией, которой он теперь располагал, Он пытался также подавить в себе то беспокойство, которое его мать, должно быть, испытывала годами. И не переставал удивляться тому, каким прекрасным человеком был его отчим. Теперь он ненавидел слово «отчим» и решил никогда не думать о Чарли, как о неродном отце. Если бы они доверились ему с самого начала, он наверняка смог бы понять их и не стал бы тратить столько энергии на поиски правды. Но теперь он еще острее сознавал, что не сможет рассказать и о том, что узнал, ибо теперь он, наверное, располагал большей информацией, чем они.

Дэниел сомневался, было ли его матери известно о том, что Трентам умер в тюрьме, оставив после себя вереницу постыдных долгов по всей Виктории и Южному Уэльсу. На надгробье в Ашхерсте об этом не сказано ни слова.

Стоя на палубе и наблюдая, как суденышко, подпрыгивая на волнах, проходит Золотые ворота и направляется в бухту, Дэниел наконец почувствовал, что в голове у него начинает вырисовываться определенный план.

Когда иммиграционный контроль остался позади, он добрался автобусом до центра Сан-Франциско и вновь поселился в том же отеле, где останавливался перед отъездом в Австралию. Привратник предъявил две оставшиеся открытки, и Дэниел вручил ему обещанные десять долларов. Прежде чем сесть на поезд «Супер чиф», он нацарапал на них кое-какие новости и опустил в почтовый ящик.

С каждым часом и днем, проведенным в одиночестве, его идеи продолжали развиваться, однако он по-прежнему чувствовал, что матери, должно быть, известно многое из того, о чем он не осмелится спросить. Но теперь он, по крайней мере, знал, что его отцом является Гай Трентам, покинувший Индию или Англию с позором. А грозная миссис Трентам поэтому должна приходиться ему бабушкой, которая по какой-то необъяснимой причине винила Чарли в случившемся с ее сыном.

Прибыв в Нью-Йорк, он с отчаянием узнал, что «Королева Мария» вышла в Англию еще вчера. После переоформления билета на «Королеву Елизавету» у него осталось всего несколько долларов. Последнее, что он сделал, находясь на земле Америки, это дал телеграмму матери с расчетным временем прибытия в Саутгемптон.

Когда статуя Свободы скрылась из виду, напряжение, в котором все это время пребывал Дэниел, стало отступать. Однако миссис Трентам не выходила у него из головы все пять дней плавания. Он не мог представить ее своей бабушкой, и, когда пришло время сходить на берег в Саутгемптоне, он понял, что должен получить от матери ответы на несколько вопросов, прежде чем сможет приступить к осуществлению своего плана.

Сойдя по трапу на английскую землю, он увидел, что листья на деревьях за время его отсутствия из зеленых стали золотыми, и подумал, что времени у него осталось не так уж много, ибо проблему с миссис Трентам он намеревался решить еще до того, как они опадут.

Мать ждала его на причале. Радуясь встрече с ней, Дэниел так прижал ее к себе, что она не смогла скрыть своего удивления. По пути в Лондон он узнал, что, пока он был в Америке, умерла его бабушка, и, хотя мать получила несколько почтовых открыток, она не смогла вспомнить имени ни одного из двух профессоров, которых он посещал, поэтому она не смогла связаться с ним, чтобы сообщить эту печальную новость. Однако ей доставляло удовольствие получать такое количество почтовых карточек.

— Некоторые из них все еще в пути, я подозреваю, — сказал Дэниел, впервые испытав чувство вины.

— Будет ли у тебя возможность провести несколько дней с нами до возвращения в Кембридж?

— Да, я вернулся немного раньше, чем рассчитывал, так что ты сможешь лицезреть меня несколько недель рядом с собой.

— О, твой отец будет рад слышать это.

«Интересно, — подумал Дэниел, — сколько пройдет времени, прежде чем при словах „твой отец“ у меня в голове не будет возникать образ Гая Трентама».

— Каким образом вы решили добыть деньги на строительство нового здания?

— Мы решили пойти на выпуск акций, — сказала мать. — Тут все в конце концов свелось к простой арифметике. Архитектор завершил проект, и отец, конечно же, захотел предусмотреть в нем все самое лучшее, так что я боюсь, что окончательная стоимость может достичь примерно полумиллиона фунтов.

— И вы по-прежнему сможете удерживать пятьдесят один процент акций компании в своих руках?

— Пока да, а впоследствии при таких затратах это будет очень трудным делом. Мы можем даже закончить тем, что заложим лоток твоего прадеда.

— А многоквартирный дом, есть какие-нибудь новости о нем? — Дэниел смотрел в окно машины и одновременно следил за реакцией матери в зеркале машины. На какой-то момент ее, похоже, охватило волнение.

— Владельцы выполняют постановление совета и уже начали сносить то, что осталось от дома.

— Значит ли это, что отец получит разрешение на строительство?

— Надеюсь, что да, но теперь, похоже, что для этого потребуется немного больше времени, чем мы рассчитывали, поскольку местный житель, мистер Симпсон, от имени Федерации за спасение мелких магазинов направил в совет протест по поводу нашего проекта. Поэтому, пожалуйста, не спрашивай об этом при встрече с отцом. Одно только упоминание об этом доме способно довести его до инфаркта.

«Могу предположить, что за мистером Симпсоном стоит не кто иной, как миссис Трентам», — хотел сказать Дэниел, но вместо этого спросил:

— Ну а как поживает «коварная» Дафни?

— Все еще пытается сосватать Клариссу за подходящего человека, а Кларенса определить в подходящий полк.

— Полагаю, что она не согласна ни на что меньшее, чем на герцога для первой и на шотландских гвардейцев для второго.

— Примерно так, — согласилась мать. — Она также рассчитывает, что Кларисса быстро родит девочку, чтобы она успела выдать ее замуж за будущего принца Уэльского.

— Но принцесса Елизавета только недавно объявила о своей помолвке.

— Я знаю об этом, но всем хорошо известно и о том, как Дафни любит планировать наперед.

Дэниел прислушался к пожеланиям матери и не упоминал о многоквартирном доме, когда в тот вечер за ужином обсуждал с Чарли планы создания новой компании. Он заметил также, что вместо Ван Гога на стене в холле висела картина под названием «Яблоки и груши» Курбе. На этот счет он также воздержался от комментариев.

Следующий день Дэниел провел в архитектурно-планировочном отделе совета Лондонского графства в Каунти-холл. И, хотя клерк снабдил его всеми необходимыми документами, он тут же предупредил его, что выносить подлинники из здания не разрешается, чем поверг Дэниела в полное замешательство.

В конечном итоге он провел целое утро, выбирая из документов и заучивая наизусть необходимые положения, чтобы не делать на бумаге никаких записей. Меньше всего ему хотелось, чтобы родители случайно наткнулись на такие записи. К пяти часам, когда за ним запирали входную дверь, он был уверен, что может найти в памяти любую необходимую деталь.