Янтарный меч 1-4 - Ян Фей

артистично подошел к карете в одиночку и обнаружил, что она пуста. Но на сиденье была очевидная лужа крови, и запах крови пропитал лес, сделав его едким.

Учитель? – Вскоре молодой принц заметил и в карете что-то необычное.

Брендель поднял руку, призывая Харуза замолчать. Каждая деталь сна не была создана на пустом месте, эта сцена была либо воспоминанием о нем, либо о юном принце, либо частью утраченного сна об Утраченных Именах.

Это было похоже на сцену убийства, и юный принц наверняка достаточно хорошо помнил бы такую ​​сцену в свои годы, не забывая ее узнавать. У самого Бренделя, похоже, не было подобных собственных воспоминаний, и он полагал, что единственное, что осталось, может быть частью утерянных снов об Утраченных Именах.

Брендель не мог не обратить внимание на тот факт, что в этом сновидении задачей было искупление. Таким образом, потерянные сны о Потерянных Именах были очень важной подсказкой — легендарные Потерянные Имена бродили по Шварцвальду, чтобы восстановить свои утраченные личности. Большинство из них были мотивированы угрызениями совести, и, таким образом, большинство задач в сновидении должны были компенсировать это.

Он опустил голову и вскоре заметил пятна крови вокруг фургона.

Брендель немедленно отследил эти пятна крови и пошел дальше, и не ушел далеко, как нашел свою цель у черной сосны. Это был мертвый молодой человек с кинжалом в спине, шаткий, с низко опущенной головой, почти всем весом тела приходившийся на колени, давно мертвый.

Харуз не мог не издать тихий звук – а -, когда увидел эту сцену.

Ты его знаешь? – — спросил Брендель.

Я не знаю. – Молодой принц покачал головой.

— Тогда дайте мне право осмотреть тело. Брендель подошел к телу и поднял молодого человека. Молодой человек выглядел прилично, а одежда, которую он носил, свидетельствовала о его дворянском статусе, предположительно сыне одной из знатных семей.

Он первым поднял мешок с деньгами другого мужчины, но как только мешок оказался в его руке, он рассыпался в песок и пыль. Брендель был слегка поражен, Рейдер говорил об этом явлении, и поскольку все во сне было остаточным воспоминанием, большинство деталей не существовало, за исключением самых глубоких частей, поэтому при контакте с ним оно растворилось в небытии.

Но именно в этот момент из растворившегося денежного мешка выпала тонкая бумажка.

Брендель взял листок бумаги, но тот оказался пустым.

После короткой паузы он понял, почему. В этой сцене этот клочок бумаги мог быть наиболее ярко запомнен Утраченными Именами, которые твердо помнили клочок бумаги, но не то, что было на нем написано. Брендель снова проверил тело молодого человека и обнаружил, что на самом деле нет ничего более ценного. Но он взглянул на кольцо с печатью на руке молодого человека и отметил, как оно выглядит.

— Мистер Брендель? Молодой принц уставился на лист бумаги в своей руке, немного озадаченный.

Это подсказка. Но этого недостаточно, чтобы заставить его вспомнить больше, нам нужно перейти к следующей сцене, где мы поможем ему проследить все до того, кто он на самом деле в этом сне. Брендель тоже посмотрел на лист бумаги в своей руке, а затем ответил:

Харуз что-то понял: – Мы собираемся помочь ему найти свое имя, не так ли, Учитель? –

Довольно много. – Брендель был доволен пониманием своего ученика.

Но поскольку оно все забыло, как мы можем помочь ему вспомнить? Должно быть, оно бродило по этому лесу много веков, и даже эта история потеряна под пылью, можем ли мы действительно найти нужные ему воспоминания из ничего? – Харуз нахмурил тонкие брови, выглядя немного любопытным.

Ты помнишь, это не совсем воспоминание, верно. В этом мире тоже есть воспоминания о тебе и обо мне, – Брендель внезапно замолчал, жалея, что не может дать себе пощечину. Но слова сорвались с его губ, и он только продолжал с огромной досадой: – Мы изучаем его сны, а он изучает наши, и опыт людей всегда похож, и одни и те же сцены могут вызвать его воспоминания, –

С этими словами Харуз кивнул и посмотрел на своего учителя с некоторым уважением.

— Почему ты так смотришь на меня? Брендель чувствовал себя немного неловко перед молодым человеком, который покраснел и все еще смотрел на него большими яркими глазами.

Гроссмейстер Флитвуд тоже рассказывал мне истории перед смертью. Я, я не знаю, неуважительно ли так думать о мертвых, но я не думаю, что он знает так много, как вы, как учитель. –

Вот это хорошая лесть. Брендель почувствовал облегчение, тем более что он знал, что юный принц слишком невинен, чтобы лгать. Он погладил Харуза по голове: – У каждого своя специальность.

Потом выпрямился и вздохнул с облегчением. Как только он оказался в режиме миссии, эти случайные мысли, которые были раньше, сильно исчезли, и все его тело успокоилось.

Это ярко освещенное место похоже на маленький городок, я думаю, мы сможем найти какие-то зацепки, давайте отправимся туда вместе. Он посмотрел на опушку леса и понимающе сказал:

Ага! –

Харуз, не подозревая, что происходит, кивнул, держа Львиный Клык.

Брендель убрал тело молодого человека, зная, что это не более чем сон, но сделал это из уважения к мертвым. Говорили, что большинство из тех, кто потерял свое имя, скитались по лесам из-за угрызений совести, что большинство из них были отвергнуты при жизни. Но Брендель считал, что если человек раскаивается, по крайней мере, в его сердце найдется чистое место.

Только ради этого самоотверженного сердца оно было достойно ответного уважения.

Затем они двинулись дальше. До опушки леса было недалеко, если бы это было в реальном мире, труп молодого человека и повозка не были бы обнаружены за такое короткое время, но это был сон, и, как сказал Брендель, в сновидениях преследовалось только существование самой памяти, а разумности здесь не существовало.

Свет струился в лес, очерчивая края леса длинными косыми тенями. Брендель последовал за светом в направлении, противоположном тени, и пересек опушку леса, и вдруг он открылся перед ним.

Но он слегка замер.

За лесом не было ни парка, который он себе представлял, ни ожидаемых железобетонных домов, ни машин, ни многоэтажек.

Классический город лежал за лесом, со рвом и разбросанными городами снаружи. Ярко зажглись звезды, и высокая стена прорезала город, окружая его.

Чуть ближе аллея вела через лес к дальним воротам города. По обеим сторонам проспекта стояло множество палаток, ярко освещенных и заполненных