Сказки тридевятого округа - Александр Овчаренко

– Вы не могли бы серьёзней относиться к своим служебным обязанностям? – сказал главврач своей обожательнице после утреннего осмотра.

– Я что-то делаю не так? – дрогнувшим голосом спросила медсестра.

– Не знаю… не уверен, – замялся Устименко. – Мне кажется, что у Вас голова занята не мыслями о работе.

– Прошу прощения, но Вы, Владимир Афанасьевич, очень даже ошибаетесь! Я только и делаю, что думаю о работе, а значит, – на мгновенье смутилась медсестра, – а значит и о Вас!

– Вот это меня и беспокоит! – понизил голос Устименко.

– Почему? – упавшим голосом спросила девушка, предчувствуя беду.

– Потому, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Из чего «…из этого»?

– Из вашей наивной влюблённости! Это, право же, смешно!

– Смешно?

– Да, смешно! Над нами уже весь персонал смеётся. Отныне попрошу Вас думать о своих служебных обязанностях отстранённо!

– Отстранённо от чего?

– Отстранённо от меня! Понятно?

– Но как же… Вы же главврач!»

– Вот пусть я для Вас им и останусь!

Вечером, после смены, по дороге в общежитие, Инга брела, спотыкаясь в темноте и пошатываясь, как пьяная.

– Как он мог! – шептала она, и непрошеные слёзы катились по её щекам. – Как он мог…! – повторяла она, размазывая слёзы вместе с косметикой по лицу.

В общежитие идти не хотелось. Инга присела на лавочку в конце Аллеи Непокорённых и достала из кармана плаща носовой платок. Напротив скамейки в вечерних сумерках смутно вырисовывались контуры гранитного постамента.

«Странно! – подумала девушка. – Я как-то раньше на него не обращала внимания, а на нём и табличка с надписью имеется. Интересно, а что на ней написано? Жаль в темноте не разобрать!»

В это мгновенье раздался тихий щелчок, и вечернюю темноту прорезал жёлтый луч света.

– Там написано «Уходящая натура», – произнёс грузный армянин, продолжая светить фонариком на табличку.

– И что это значит? – спросила Инга, которую появление армянина в старом потёртом пиджаке и залатанных шароварах почему-то совсем не удивило.

– Откуда мне знать? – воскликнул армянин и воздел руки к небу. – Арарат художник, да? Арарат скульптор? Нет! – ответил армянин сам же на свои вопросы. – Арарат простой торговец! Арарат так думает, – продолжил армянин, усаживаясь на скамейку рядом с девушкой, – сначала была натура, а потом она ушла!

– Как ушла? – опешила Инга?

– Пешком, – недрогнувшим голосом уточнил собеседник. – По своим делам. Могут у неё свои дела быть?

– Какие дела могут быть у скульптуры? – рассмеялась девушка, сообразив, что незнакомец просто морочит ей голову.

– Откуда мне знать? – и армянин снова воздел руки к небу. – Может эти, как их…? Может, скульптурные дела, может, натурные – она же натура, может, ещё какие-нибудь! – продолжал сочинять старьёвщик.

– Ага, ушла! – продолжала смеяться девушка. – Ушла и табличку на постамент повесила.

– Очень даже может быть! – подхватил мысль армянин и задумчиво поскрёб у себя под мышкой. – Я когда на обед ухожу, в своей лавке тоже табличка вешаю.

– А Вы чем торгуете?

– Всем! – оживился старьёвщик. – У Арарата всё есть! Говори, красавица, что надо, чем сердце успокоится? Арарат всё добудет, всё привезёт, даже то, чего нет!

– Того, чего моему сердцу надо, у вас, уважаемый Арарат, нет, – вздохнула девушка и снова потянула из кармана носовой платочек.

– Дзинь! – произнесло напоследок выпавшее из кармана маленькое круглое зеркальце и, ударившись о тротуарную плитку, разлетелось на мелкие осколки.

– Ой! – испугалась Инга. – Зеркальце разбилось – это плохая примета!

– Как знать! Как знать! – чистым хорошо поставленным голосом произнёс Арарат, неожиданно утратив свой колоритный акцент. – Я думаю, что вашему маленькому горю я смогу помочь! Возьмите моё зеркальце и посмотритесь в него.

– Я, наверное, тушь по лицу размазала! – смутилась девушка и поспешно взяла в руки маленькое зеркальце в потускневшей от времени серебряной оправе. – Я такая неряха! – стала ругать себя девушка, убирая платочком под глазами тёмные разводы.

– Оставьте платок в покое! – повелительным тоном произнёс армянин. – Просто взгляните на себя в зеркальце и скажите: «Я красивая»!

– И что тогда?

– Сделайте то, о чём я Вас прошу, и Вы всё увидите сами! – терпеливо попросил Арарат.

– Пусть будет по-вашему! – улыбнулась Инга. – Я красивая!

В этот момент «солнечный зайчик» из зеркальца брызнул ей светом в глаза. Девушка зажмурилась, а когда зрение вернулось к ней, то из зеркальца на неё надменным взглядом смотрела уверенная в себе брюнетка. На лицо брюнетки был мастерски нанесён дорогой макияж, а волосы уложены в высокую причёску и прихвачены заколкой в виде бабочки, крылья которой украшали искрящиеся камушки.

– Что это? – ахнула от удивления Инга.

– Это горный хрусталь, – скучным тоном произнёс торговец и откровенно зевнул. – А ты думала, что Арарат тебе бриллианты подарит? Арарат ещё не сошёл с ума!

– Я не о камешках! – радостно затараторила девушка. – Я хочу знать, что со мной произошло?

– Ничего особенного, – равнодушно произнёс торговец и зевнул ещё раз. – Просто зеркальце выполнило твоё желание.

– То есть я могу пожелать всё, что мне вздумается?

– Можешь! Надо только взглянуть в зеркальце и сказать своё желание. Ты даже можешь заставить любого человека выполнить задуманное тобой желание. Для этого, глядя в зеркальце, надо произнести его имя и добавить фразу: «Пусть он сделает…»!

– Не может быть!

– Может! Очень даже может быть! Попробуй сама.

– Торговец Арарат! Пусть он сделает мне подарок – бриллиантовое колье!

– Ай-ай! – успел крикнуть армянин. – Какой коварный девушка! – с внезапно обретённым акцентом пожаловался Арарат, но тут же сменил гнев на милость и с улыбкой преподнёс Инге обтянутый чёрным бархатом футляр.

– О звезда моих очей! – подобострастно произнёс армянин. – Прими от недостойного раба твоего скромный подарок! – и с этими словами он открыл футляр, на дне которого покоилось платиновое колье, украшенное бриллиантами чистой воды.

– Принимаю! – развеселилась шалунья и, захлопнув крышку футляра, спрятала его в своей сумочке.

– Ух! – с облегчением произнёс торговец, и во взгляде его уже не было прежнего подобострастия. – Ты чего творишь? Так ведь и разориться можно! – недовольным тоном проворчал старьёвщик. – Будем считать это желание шуткой. Верни колье.

– И не подумаю! – ощетинилась Инга.