В тупике бесконечности - Кирра Уайт

Все в нем бунтовало против подобного исхода. Натура ищейки брала верх, и Егор четко решил: «Я пойду с ними. Кто-то должен напомнить обеим сторонам, что есть третья сила – Закон; кто-то должен стать голосом и кулаком Федерации».

Поэтому когда агенты начали расходиться, и Михей позвал командиров оперативных групп к столу с тактической картой, Егор даже не дернулся в сторону двери. Татья тоже хотела остаться, но он жестом дал понять, что не стоит, и девушка ушла.

− Бестужев? – Михей выжидающе смотрел, мол, тебя не приглашали. Остальные тоже обернулись и теперь сверлили любопытными взглядами.

− Я самопригласился, − заявил Егор, подтягивая себе стул. – И самовызвался помочь с планированием операции.

Гектор с Арсеном и Филом одобрительно закивали, Инга улыбнулась, поправив прядь красных волос. А вот Михей смотрел с недоверием.

− С чего вдруг такое рвение? – спросил он. – Помнится, ты не собирался вступать в наши ряды, наоборот, всячески пытался рассказать, как сильно мы отличаемся от вколоченных Федерацией идеалов.

Егор пожал плечами.

− Как выяснилось: общего у нас тоже хватает. Считай это благодарностью за то, что помогли бежать из допросной Войкина. Или второй вариант: я хочу прикрыть брата. Младшенький, знаешь ли.

− Вы же вроде близнецы? – не понял Арсен.

− На две минуты позже вылупился, − пояснил Егор и перевел взгляд на лопоухого. – Ну же, Михей, ты же не станешь отрицать, что мой опыт службы в полиции пригодится.

Михей хлопнул его по плечу:

− Еще один ствол в бою лишним не будет. Я рад, что ты наконец-то решился к нам примкнуть. Брат повлиял? Или Татья?

− Стас Войкин, − недобро усмехнулся Егор. – Жду не дождусь с ним встречи, у меня есть к нему вопросы.

Безопасник рассмеялся:

− Тогда встань в очередь, майор! У каждого из нас припасена пуля для этого выродка!

Агенты рассмеялись, Егор тоже улыбнулся, представив, как давно у антигеновцев чешутся руки отправить Войкина к праотцам. Сам Бестужев с не меньшим удовольствием отправил бы его за решетку или в допросный конструкт, где они могли бы спокойно побеседовать, как это было в Иракской тюрьме.

Тем временем Михей защелкал по сенсорному пульту, вмонтированному в подлокотник кресла, над столом появилась голограмма марсианского города и окрестностей.

− Для того, чтобы остановить «Центр» мы должны нанести удары по их ключевым точкам. Нужно перекрыть им кислород, раздавить эту гниль, − он ткнул пальцем на карту, где красовался купол Эллады. – Вот здесь главный рассадник заразы. Доктор Бестужев обещал выяснить, где находится секретная лаборатория проекта «Прометей», и мы ударим всеми силами по объекту, уничтожим раз и навсегда.

− Ты говоришь о тактике, − заметил Егор. – А стратегия должна быть другой. Мало уничтожить лабораторию, или пострелять безопасников «Центра ГЭК». Со временем они построят новые исследовательские комплексы, наймут новых убийц. Это полумеры. Есть другой план.

***

Сегодня был его последний день на Земле. Собирая вещи в дорогу, Егор прокручивал в голове все, что почерпнул о Марсе из созданного «Анти-геном» симулятора, и вспоминал рассказы Купермана о «Центре», сопоставляя информацию с тем, что говорил ему Лео. Действовать придется быстро и четко. Права на ошибку у них нет.

За окном давно стемнело. Здания в округе погрузились во мрак, только дежурное освещение да неусыпные рекламные баннеры напоминали о том, что завтра будет новый день – такой же, как обычно. Егор подошел к окну и поднял глаза к небу. Звезд не видно, их давно не разглядеть за высотками и мостами трасс, лишь тонкий серп луны нет-нет да выглянет из-за очередной стоэтажки. Зато каждый рассвет в метроплексе напоминает рождение сверхновой. Восходящее солнце отражается в миллионах зеркал фасадов и крыш. Город пылает, горит; жар можно ощутить кожей. Град огненный не станет щадить, новый день родится в языках пламени, и погибнет тоже в нем. Сейчас Егор думал, что его завтрашний день будет иным. Он начнется задолго до рассвета за сотни километров от Москвы на частном космодроме, и закончится в ледяной черноте вакуума.

Егор покосился на так и не собранную сумку, стоящую возле кровати. Вроде бы вещей всего ничего, а почему-то казалось, что если он положит в сумку пару футболок и зубную щетку, то навсегда распрощается с Землей.

Дверь открылась, и вошла Татья. Опять помогала профессору с расшифровкой. Девушка тихо закрыла за собой дверь, покосилась на сумку и прошла мимо, к Егору. Падающий из окна холодный свет очерчивал ее фигуру, взволнованно поднимающуюся и опускающуюся грудь, в темных глазах блестели слезы.

− Я сейчас представила, что ты уже вернулся, − сказала она дрогнувшим голосом. – И я тебя встречаю.

Егор ничего не сказал, смотрел на нее – взволнованную и ранимую, − любовался.

Поймав его взгляд, Татья улыбнулась и медленно сняла футболку. В полумраке красиво возникли ее груди: небольшие, упругие, с твердыми сосками. Егор прильнул губами к ее груди, и Татья выгнулась навстречу горячим, гибким телом. Ее тонкие пальчики коснулись его головы, поладили спину.

− Обещай, что вернешься ко мне живым, любимый, − прошептала Татья.

− Обещаю, − соврал он и ласково толкнул ее в ворох раскиданной на кровати одежды.

[1]Абаддон («Губитель») – в иудейской, а затем и в христианской теологии−ангел (демон) истребления, разрушения и смерти.

Город-муравейник Нижняя Эллада, планета Марс

В лаборатории Лео работал совершенно механически, при этом старался даже не смотреть в сторону стеклянного «гроба», где лежали останки Древнего. Стоило взгляду наткнуться на посеревшие кости, исписанные узорами времени, как вспоминался немой вопль гибрида на далекой Астре, его полное страдания лицо, и руки у Бестужева опускались. Лео всегда мечтал сделать великое открытие, прославиться на весь мир, хотя бы на десяток ступеней приблизиться к научному пьедесталу «Центра»…

И вот открытие сделано.

Да только в «Центре» не особо обрадуются тому, что Бестужев связал гибель марсиан с вирусом на Астре и тем самым поставил крест на мечте человека о звездах. Его открытие действительно изменит мир − отбросит развитие генных технологий на столетие назад. К прекрасным своей дремучестью временам, когда человечество помнило что такое «научная этика», и не шло дальше гибридизации злаков и сои.

Так вышло, что Леонид Бестужев станет тем, кто уничтожит «Центр ГЭК».

Поставив чашу Петри с образцами грунта под микроскоп, Лео вздохнул. Тут же обернулся: не заметил ли кто-то из коллег излишне усталого и тяжелого вздоха? Не так он себе представлял славу и работу над проектом «Прометей». Не так… Может, поэтому согласился на предложение Егора «немного скорректировать план «Анти-гена»? Порой казалось, что брат слишком хорошо его знает и манипулирует, играя на амбициях. Но поразмыслив, Лео понимал: они с Егором хотят одного и того же. Странно, что именно сейчас они близки к тому, чтобы помириться и больше не вспоминать о былых разногласиях. Когда-то давно, еще в школе, рассорились из-за любви к умной и острой на язык девчонке. А теперь, после смерти, Ира нашла способ их помирить и дала братьям Бестужевым не много ни мало — Цель. Указала направление, шепнула на ухо: «Справедливость должна восторжествовать».