Новая Луна - Йен Макдональд

Карлиньос сражается, шаг за шагом, Маккензи за Маккензи, приближаясь к шлюзу восточного убежища. Эйтур Перейра мертв, как и все его эскольта, но убежище наполнено, запечатано, люди в безопасности.

Рубаки собираются вокруг Карлиньоса, дразнят и тыкают ножами. Ему не спастись. Не выбраться. Второй тазер заставляет его упасть на колени. От третьего он теряет ножи. Четвертый превращает его в дергающуюся марионетку из плоти, запутавшуюся в блестящей паутине из проводов тазеров. Его сила, его проворство, его ножи — все потеряно. Он умрет на коленях в пещере на Луне. Остается только гнев. Вперед выходит рубака, снимает шлем. Денни Маккензи. Он поднимает один из упавших ножей Карлиньоса и восхищается искусной формой и краем.

— Красиво.

Он оттягивает голову Карлиньоса назад и рассекает ему горло до самой трахеи.

Когда в трупе не остается ни капли крови, рубаки раздевают его догола. Потом они тащат Карлиньоса Корту на пешеходный мост на 7-м Западном уровне и подвешивают там за ноги.

Пять минут спустя рассылаются контракты. Всем выжившим служащим, подрядчикам и агентам «Корта Элиу». Сроки, условия и вознаграждение за переход на службу в «Маккензи Металз». Деньги более чем щедрые. Маккензи платят втройне.

Ровер мчится на север через Море Изобилия.

Только у дурака может быть лишь один план спасения.

Лукас впервые разработал стратегии аварийного отхода, когда возвысился до правления «Корта Элиу». Каждый год он их анализирует и пересматривает на случай такого дня, как этот. Все они основаны на одном озарении: на Луне негде спрятаться. Он это понял, когда занял свое место за столом правления, коснулся руками полированной древесины и почувствовал, насколько же хрупки этот элегантный стол, этот длинный стул с тонкими ножками, на котором он сидит, ощутил тяжесть камня над собой и холод камня под собой. Спрятаться негде, но выход есть. Последнее указание, которое Лукас отдал Токинью, прежде чем отключить его, состояло в том, чтобы проложить курс к расположенному в центральном районе Моря Изобилия терминалу «лунной петли».

Десять миллионов золотом, помещенные на депозит в банке Мирабо в Цюрихе, на Земле, пять лет назад. Воронцовы обожают золото. Они верят ему, когда не верят собственным машинам, собственным кораблям, собственным сестрам и братьям.

«Спасайтесь, — приказал Лукас своим эскольта у шлюза. — Выбросьте ножи, избавьтесь от брони, уйдите на дно. Дальше я сам».

Он не хотел, чтобы они узнали, в чем заключается истинный план спасения. Он надеется, у них все получилось. Лукас всегда ценил истинную службу. Как и Маккензи — так что они не станут неразумно тратить хороших работников, ограничатся только необходимым кровопролитием. Так бы поступил он сам. Лукасу пришлось сбежать быстро и тихо, чтобы избежать обнаружения Маккензи. Жуан-ди-Деус падет. Карлиньос умрет. Он может лишь надеяться, что Рафа добрался до Боа-Виста, что мадриньи успели отправить детей в безопасное место. Маккензи уничтожат его семью, от корня до ветвей. Так бы поступил он сам. Вагнер в бегах. Ариэль. Он понятия не имеет, что с Ариэль. Лукасинью в безопасности. Асамоа подтвердили свою независимость двумя мертвыми убийцами, подосланными Маккензи. Это согревает Лукаса в его пластиковом пузыре с воздухом, прижатом к брюху ровера «Корта Элиу». Его мальчик в безопасности.

«Пять минут до терминала Изобилие-Центр», — говорит ровер.

— Подготовить капсулу, — приказывает Лукас. Изогнутый экран демонстрирует ему терминал: километровую башню из балочных ферм, к которой примыкает длинный ряд капсул для транспортировки космическим лифтом. Приспособления для погрузки и стыковки, солнечная электростанция, подъездной путь от проходящей неподалеку Первой Экваториальной: Изобилие-Центр — крупный грузовой терминал для контейнеров с гелием-3 от Корта и поддонов с редкоземельными металлами от Маккензи. Сегодня он переправит другой груз.

— Запустить программу стыковки, — говорит Лукас.

Проворный ровер устремляется к кольцу мигающих синих огней: наружный шлюз. И замирает на месте.

— Ровер, пожалуйста, осуществить стыковку с терминалом.

Ровер стоит посреди Моря Изобилия в пяти метрах от вспыхивающего шлюза.

— Ровер…

— Не сработает, знаешь ли, — раздается чей-то голос на канале связи.

На экране появляется лицо: Аманда Сунь.

— А это не чересчур для постразводной мстительности? Ты разве не могла просто порезать на лоскутки несколько пиджаков?

Аманда Сунь искренне и громко смеется.

— Должна отдать тебе должное, Лукас, ты профессионал. Но в самом деле — пиджаки? Депринтер? Нет, то, что здесь произойдет, с нашим разводом не связано. Впрочем, ты и сам знаешь. И я собираюсь тебя убить. На этот раз у меня получится. Или у тебя где-то припрятана изобретательная и храбрая раздатчица коктейлей? Что-то не верится.

— А мы все удивлялись, как та муха преодолела систему безопасности…

Аманда Сунь постукивает себя по мочке уха.

— В украшении, милый. Твой сводный брат в конечном итоге докопался бы до правды. Он настойчивый. Вами, Корта, до нелепости легко манипулировать. Этот ваш бразильский мачизм… Маккензи почти не пришлось подталкивать. Но, когда можешь предсказать следующий шаг врага, становится слишком легко. Вот почему мы знали, что ты попытаешься удрать с Луны. И вот я здесь, в твоем софте. Но мы теряем время. Я должна тебя убить. У меня для этого есть несколько вариантов. Я могу тебя взорвать, но ты слишком близко к терминалу «лунной петли». Я могу разгерметизировать ровер. Тогда все случится довольно быстро. Но, сдается мне, я просто прикажу роверу ехать и ехать, пока у тебя не закончится воздух.

Разрегметизировать ровер. Человеческая кожа — отличный скафандр. Человеческое тело может функционировать в вакууме пятнадцать секунд. Лунная гонка. Он должен заболтать ее, пока проверяет, есть ли в кабине все, что требуется для спасения собственной жизни. Тщеславие всегда было ее пороком.

— У меня вопрос.

— Да, есть такая традиция — последнее желание. Чего ты хочешь, милый?

— Почему?

— Ой, ну это же совсем не смешно. Чтобы злодейка выдала весь свой грандиозный план? Впрочем, знаешь, я дам тебе подсказку. Ты же умный мальчик, Лукас. Ты должен во всем разобраться. Так тебе будет веселее, чем просто смотреть, как падает индикатор воздуха. С самого первого дня моя семья приобретала опционы по участкам на поверхности, примыкающим к Первой Экваториальной. Два месяца назад мы начали с ними работать. Это должно в достаточной степени тебя развлечь.

— Уделю этому пристальное внимание, — обещает Лукас и бросается к другой стороне капсулы. Хлопает по кнопке экстренного открытия люка. Тот вылетает. Лукас кричит, когда в его барабанные перепонки вонзаются иглы. Каждую пазуху заполняет кипящий свинец. Крик — это хорошо. Крик спасает его легкие от разрыва. Крик умирает, когда порывом воздуха Лукаса выносит — в пиджаке, брюках с защипами и галстуке — в Море Изобилия. Он падает на реголит, подняв облако пыли, и катится. Глаза. Держи глаза открытыми. Если их закрыть, они замерзнут намертво. Ослепнуть — потерять ориентацию. Потерять ориентацию — умереть. Он заставляет себя встать. Замечает, как на краю поля зрения поворачиваются колеса ровера. Он движется. Она хочет его переехать. Шаг, два. И все. Шаг, два. Но все умирает. Он рвется на части изнутри. Лукас бросается вперед в своих двуцветных лоферах и бьет по панели наружного шлюза. Синие огни перестают вспыхивать. Шлюз резко открывается. Лукас забирается внутрь. Герметизация. Легкие, глаза, уши и мозг Лукаса вот-вот взорвутся. Потом он слышит рев воздуха, который снова заполняет шлюз. И поверх этого — собственный голос. Он так и не перестал кричать. Громкий удар, шлюз содрогается. Аманда заставила ровер врезаться в него. Воронцовы строят надежно, однако столкновение с одержимым лунным ровером не входило в параметры, которые они закладывали в свое творение. Лукас делает судорожный вдох и ползет во внутренний шлюз. Дверь открывается, он падает. Дверь закрывается. Терминал Изобилие-Центр снова содрогается. Лукас прижимается щекой к холодному, твердому, чудесному сетчатому полу. На стене, прямо на линии его взгляда, икона Доны Луны. Он протягивает руку и гладит пальцем костяное лицо Лунной Мадонны.