Без пощады - Роберт Энтони Сальваторе

сумеют спастись, Бренор отправится в путешествия, пойдёт по дороге приключений.

Да, подумал он. Лучше будет взять Рамблбелли, найти Вульфгара, и когда Кэтти-бри сможет, они отправятся...

Неожиданно всё это показалось таким пустым.

Теперь Компаньонов Халла было четверо, не пятеро.

Нет времени на такие мрачные мысли! Бренор хмыкнул, представив, что сделает Гвенвивар, если услышит, что он так бесцеремонно исключил её из Компаньонов!

Бренор бросился бежать и наконец достиг покоев Кэтти-бри. Он мимолётно удивился, встретив там уже поджидавшего его Закнафейна. Одежда дроу была разорвана во многих местах, покрыта пятнами крови и останками демонов. У него был порез на одной щеке, а глаз над ней заплыл и почти не открывался.

- Что нам известно, добрый король Бренор? - спросил Закнафейн, вскочив ему навстречу.

- Как ты... ? - хотел спросить Бренор, но всё понял, когда Закнафейн указал на свои наручи.

- Думал, ты носишь их на запястьях, как и полагается, - сказал Бренор.

- Я хотел попасть сюда как можно быстрее, так что надел на лодыжки, как делает мой сын...

Напряжение его слов, отчаянное желание, чтобы Дзирт был жив, заставили Бренора окоченеть от смущения.

- Ничего пока не знаю, - сказал Бренор. - Моя девочка скоро станет мамой, так мне сказали, но ты меня опередил.

Он кивнул на дверь.

- Я не заходил, - ответил Закнафейн. - Решил, что лучше будет дождаться тебя.

С другой стороны двери раздался громкий стон.

Бренор помешкал.

- Никогда раньше не видел ничего подобного.

Зак издал смешок.

- Там, откуда я родом, любые роды, которые увидел мужчина, скорее всего будут означать немедленную казнь и ребёнка, и свидетеля.

- Да, милое местечко, - сказал Бренор, и когда раздался новый крик, уже громче, дварф шагнул мимо Зака и вошёл в комнату.

Они обнаружили Кэтти-бри сидящей на кровати, подавшись вперёд, и глубоко дышащей. Её лицо было ярко-красным.

- Эй, хорошо что пришли, но сейчас убирайтесь! - сказала занимавшаяся ею жрица. Вторая повитуха, сжимающая Кэтти-бри за руку, нахмурилась на своего короля.

- Да-да, - извинился Бренор. - Моя девочка... я буду за дверью.

- Останься, - выдохнула Кэтти-бри между вздохами, и когда жрицы-дварфийки попытались спорить, она заявила: «Он остаётся!» с такой силой, что обе они замолчали.

- Я подожду снаружи, - предложил Зак. - Все мои мысли и молитвы с тобой... - Зак замялся с неуверенным видом. - Дочь моя, - закончил он.

Казалось, Кэтти-бри не сумела улыбнуться, зато кивнула, и Закнафейн покинул комнату с ответным кивком и неловким поклоном. Он уставился на закрывшуюся за ним дверь, но отступил в сторонку, когда мимо поспешили Пенни и ещё одна дроу.

Вид Ивоннель удивил Бренора, но он был рад приходу могущественной жрицы. Когда две женщины вошли в комнату, Бренор заметил за ними ещё двоих: Реджиса, такого побитого, каким Бренор его ещё не видел. Его одежда была покрыта пятнами крови. Рядом с полуросликом стоял Джарлакс с таким видом, как будто пришёл на формальный придворный бал — на наёмнике не было ни пятнышка.

Ну разумеется.

- Да, уложите её, - сказала Пенни. - Бедняжка выглядит так, как будто ползла от самого Глубоководья.

Они уложили Кэтти-бри и быстро укрыли её одеялом. Ивоннель подошла и отстранила трёх жриц.

- Выйдите в другую комнату, - сказала она. - Я должна поговорить с Кэтти-бри.

- В чём дело? - спросил Бренор, но Ивоннель его проигнорировала. - Когда король в собственном доме спрашивает тебя, в чём дело, стоит ему ответить, - напомнил Бренор.

- Я должна поговорить с Кэтти-бри, - сказала Ивоннель. - Это о родах её ребёнка, которых я ожидаю перед рассветом.

Бренор не шевельнулся.

- Мой па может услышать всё, что ты хочешь сказать, - сказала Кэтти-бри.

Бренор посмотрел на дочь, потом на открытую дверь и дроу, жадно подавшегося в их сторону и заметно нервничающего.

- Закнафейн, заходи, - позвал Бренор.

Его не нужно было просить дважды. Оружейник в мгновение ока оказался рядом с Бренором.

Бренор увидел, что Кэтти-бри не возражает против присутствия Зака, поэтому обратил своё внимание на Ивоннель — и заметил её взгляд на Зака, сначала недовольный, но быстро смирившийся.

- На самом деле ты кое-что об этом знаешь, - сказала она оружейнику, вызвав любопытный взгляд последнего. - Может быть, когда я закончу и уйду, ты поможешь принять этой женщине решение.

Кэтти-бри охнула от боли, затем отогнала её короткими и решительными вдохами.

- Если ты хочешь поговорить, делай это сейчас, - сказала она сквозь стиснутые зубы.

- Среди дроу есть тайна, известная лишь нескольким жрицам — верховным матерям, - начала Ивоннель. - Она касается магии, редко использующейся и иногда опасной, даже неконтролируемой. В нашей собственной истории такая магия использовалась только по возможности и лишь от отчаяния.

- Родовая магия, - прошептал Зак, кивая, поскольку никогда не мог забыть войну с домом Ган'етт.

- Магия для помощи при родах? - спросила Кэтти-бри и вздрогнула. - Если у тебя есть что-то...

- Нет, не так, - оборвала её Ивоннель. - Совсем не так. Момент деторождения — самый могущественный момент созидания, который может испытать разумное существо. Ничто не сравнится с его интенсивностью. Это апогей близости женщины к силам вселенной, как их не назови — богами, природой или... предтечами. Существует магия, способная направить эту интенсивность в заклинание и бросить его через огромные расстояния.

Лицо Кэтти-бри исказилось в жуткую маску из-за боли.

- Как я уже сказала, мы редко ею пользуемся, - сказала Ивоннель. - Последний раз в Мензоберранзане эта магия полностью оглушила целый зал жриц, множество старших жриц и даже верховную мать, когда один дом победил другой. Многие считают, что у дома-победителя не было шансов в том бою, если бы не верховная мать, которая в момент своих родов нанесла удар по врагу.

- Ты просишь меня родить ребёнка в момент величайшего разрушения? - спросила Кэтти-бри тоном где-то между неверием и гневом. - Я не могу...

- Не обязательно так, - ответила Ивоннель. - По крайней мере, я так думаю, хотя признаю, что среди моего собственного народа, за всю мою долгую память, нет ни одного примера, кроме войны.

Кэтти-бри начала потеть, и её лицо стало ярко-красным.

- Оставь меня, - приказала она Ивоннель.

Ивоннель кивнула и встала.

- Конечно, - сказала она и поклонилась. - Молюсь, чтобы ты и твоё дитя легко прошли