Десант местного значения - Роман Борисович Грибанов

вынуждены отойти со своих позиций к северу от него, очистив весь этот район, чтоб не попасть в окружение. А почему бы и нет… Ведь и красные понесли потери в сегодняшнем ночном бою, а силы их на Камчатке далеко не бесконечны.

03 ноября, местное время 06:41. Камчатка. Дефиле к северу от сопки Бархатная, триста метров к востоку от брода через реку Паратунка

Лейтенант Пиксин как-то внезапно понял, что он научился воевать. И дело вовсе не в том, что его экипаж оказался единственным, кто выжил в предыдущем столкновении с американцами. И даже не в том, что самоходка лейтенанта сражалась сразу с несколькими танками противника и вышла из этого сражения победителем. Они целы, хотя у машины американским снарядом был разбит ленивец, а сами американцы… вот они горят, как миленькие. Просто лейтенант начал командовать экипажем, как бы это сказать… Уверенно. Без сомнений и внутренних терзаний. Словно заранее зная, что его команды будут правильными и своевременными. Кстати, насчет ленивца. Будь это раньше, Пиксин долго размышлял бы, что ему делать. Может быть, до тактичной подсказки от более опытного механика-водителя. Может, быть, до получения приказа от начальства. Хотя где оно, то начальство. А сейчас лейтенант, оглядев поле прошедшего боя, в течение десяти секунд принял решение. Заряжающий с радистом отправились к ближайшей подбитой машине, чтобы осмотреть и в случае возможности снять ленивец с нее.

Сам Пиксин, оставшись с водителем, принялся за ремонт своей машины. Операции, казалось бы, несложные, но требующие очень больших физических усилий. Тем более с учетом темноты, а главное, большого количества мерзлой грязи, налипшей на ходовую часть. Ослаблять натяжение гусеницы не требовалось, за них это сделал вражеский снаряд, гусеница была уже сорвана. Отвернуть болты и снять броневой колпак, закрывающий ступицу ленивца. Два болта пришлось срубать зубилом, настолько они были исковерканы. Отвернуть гайку, крепящую ленивец на оси. С трудом, но это им удалось. К тому моменту уже вернулись заряжающий с радистом, неся снятый ленивец с другой самоходки и с неутешительными вестями. Весь экипаж самоходки под номером «ноль семь» погиб сразу же. Какой-то глазастый или на редкость удачливый американец всадил снаряд ей в рубку, когда она только выбиралась задним ходом из своего окопа. Внутри от ребят остались только куски тел. Но лейтенант только цыкнул на свой экипаж. Переживать за сослуживцев некогда. Потом вспомним и помянем. А сейчас, вчетвером, они возобновили работу. Болты, крепящие крышку сальника, отвернуть удалось легко. А вот со снятием самого разбитого ленивца, вместе с шарикоподшипником и наружной обоймы роликоподшипника им пришлось попотеть. Только при помощи двух ломиков, кувалды и такой-то матери им, вчетвером, это еле удалось.

И, как будто в насмешку, тут же к ним подкатили два ГАЗ-63 из взвода обеспечения дивизиона. Один битком набитый снарядами и патронами, а главное, в нем помимо водителя и старшины был еще горячий завтрак в термосах на весь списочный состав дивизиона. Вторая машина являлась ремонтной летучкой. Пройдясь по «тыловым крысам, которых не дождешься, когда они срочно нужны», лейтенант тут же припахал их в помощь, после чего установка целого ленивца, замена поврежденных траков и натяжение гусеницы показались детской задачкой. Старшина поначалу впал в ступор, когда узнал, что вот эта поврежденная самоходка теперь и есть весь дивизион, потом махнул рукой и даже стал помогать в разгрузке снарядов, да и водителя заставил. Дела пошли значительно быстрее. Экипаж Пиксина во главе с лейтенантом, торопливо обжигаясь, заглатывал тройную порцию перловой каши с тушенкой. Механик-водитель руководил ремонтниками, заряжающий покрикивал на водителя, который, протирая снаряды от смазки, укладывал их в боеукладку, радист наблюдал за починкой радиостанции. Что характерно, весь экипаж это делал прямо с котелками в руках, поспешно жуя между разговорами. Еще когда они меняли траки, к ним подбежал командир танковой роты. Уяснив, что самоходка будет готова к бою уже через десяток минут, он, пользуясь старшинством в звании, присоединил экипаж Пиксина к себе. Танковая рота как раз откатилась назад после неудачной атаки на позиции американцев в паре километров к востоку. И сейчас самоходчикам предлагалось занять позицию чуть позади танкистов, спрятав самоходку за подбитыми танками янки. Такая постановка вопроса не вызвала у Пиксина неудовольствия, позади – это все-таки не впереди всех, как это получилось в предыдущий раз. Но сразу занять позицию парни не успели, когда ребята наконец-то натянули гусеницу, на позицию танкистов налетели американские штурмовики. Налет, в общем-то был не особо удачный, янки смогли подбить только один танк. Хорошо, хоть грузовики из взвода обеспечения убрались в тыл, буквально за несколько минут до налета. Но не успел Пиксин спрятать свою самоходку за М103, которого он и подбил в самом начале боя, как на востоке началось.

Сначала на позиции нашей пехоты, которая, как объяснил командир танковой роты, зарывалась в землю в том месте, опять обрушились штурмовики. Вообще, количество и номенклатура боеприпасов, которые несли эти нескладные винтовые машины с прямым крылом, поражали воображение. Казалось, будто у них есть бездонные волшебные мешки, откуда пилоты все время достают все новые и новые бомбы, ракеты или баки с напалмом. В рации прохрипел голос командира танкистов, он приказывал выдвинуться ближе к востоку, чтобы прикрыть огнем пехоту от ожидаемой атаки американцев. Танки рванулись на восток, а Пиксин не спеша переползал от одного подбитого танка к другому. Лезть на открытое пространство ему очень не хотелось. Ну и что, что еще темно? Повесят над тобой осветительную авиабомбу, и ты будешь как на ладони. Вот как повесили такие над позициями наших стрелков, теперь там светло, как днем. А там все было очень плохо. Сбросив во втором заходе на наши окопы баки с напалмом, «Скайрейдеры», зайдя на наши позиции снова, расстреливали из пушек мечущихся горящих людей. В конце концов, он встал за подбитой самоходкой командира своей батареи. От нее до наших позиций было метров девятьсот, и это его устраивало.

03 ноября, местное время 06:43. Камчатка. Дефиле к северу от сопки Бархатная, полтора километра к востоку от брода через реку Паратунка

Это предрассветное время Сергей раньше особенно любил. Вот именно этот час до рассвета, когда солнце еще не встало, а ночь, с ее непонятными звуками и страхами уже начала уходить. На востоке начинает проступать свет. Не яркий свет восходящего солнца, а нежный, пастельно-серый, с жемчужным оттенком. Начинают просыпаться и петь птицы, в водоемах начинает плескаться рыба. Кромешная тьма, окружающая тебя долгую ночь, истаивает, постепенно уходя, и вокруг человеческий