Раб своей жажды - Том Холланд

— А не едем ли мы в ловушку? — вдруг спросил я у лорда Байрона. — Может быть, Полидори, когда позволил мне ускользнуть, охотился не за Люси, а за вами? Может быть, Лайла обещала ему, что научит, как уничтожить вас?

Лорд Байрон пожал плечами:

— Я бы это только приветствовал.

— Так ли? Ведь уничтожение у Лайлы не всегда означает смерть.

— Разве? Я вытянул вперед руки:

— Смотрите, что она сделала из меня.

Он слегка повел плечами и отвернулся.

— Берегитесь, милорд!

Он резко обернулся, окидывая меня холодным взглядом:

— Беречься? Чего?

— В Лайле живет ужасающая сила.

Он улыбнулся и выглянул из окошка, ибо экипаж стал останавливаться.

— И во мне тоже, — прошептал он. — Во мне тоже.

Он пожал мне руку, открыл дверцу и выбрался наружу. Я последовал за ним. Мы оказались на Колдлэйр-лейн. На нас, глазея темными окнами, смотрела лавка Полидори.

Дверь лавки была открыта, и мы прошли через нее. Наверху было пусто. Я нахмурился. Лайла действительно принимала ванну. У меня в памяти всплыл ее образ: влажные и пористые конечности, тяжелые, словно губка, пропитанная кровью, тянущиеся, чтобы заключить меня в плацентарные объятия. Лорд Байрон повел бровью, по-видимому, читая мои мысли, ибо я чувствовал его присутствие в моем рассудке. Хотя он явно понял увиденное мною, на его бледном лице не отразилось никаких эмоций. Мы миновали деревянный мостик, где лорд Байрон на минутку задержался, чтобы проверить укрытый под плащом револьвер, и подошли к двери склада.

Лорд Байрон вошел первым, и изнутри раздался его смех. Я последовал за ним и замер. Моему взору открылся колоссальный зал с куполом. Основание купола обрамляли горящие факелы, образуя гигантскую пирамиду огня. Вдоль стен стояли массивные колонны, по ним вились винтовые лестницы. В самом центре зала, под вершиной огненной пирамиды, стоял крохотный мусульманский храм, вроде тех, что я видел в Лахоре.

Лорд Байрон указал на него:

— Туда… Она там…

— Вы узнаете это место? — спросил я.

— Вампир, который создал меня, — кивнул лорд Байрон, — обитал в похожем куполе.

Он прошел через зал, шаги его отдались гулким эхом в колоссальном пустом пространстве. Я последовал за ним. У дверей храма лорд Байрон показал вверх, на лицо, высеченное в камне над аркой.

— Это Лайла?

Я поднял глаза и кивнул. Лорд Байрон улыбнулся.

— Лилит объявилась, — пробормотал он под нос. — Лилит-кровопийца объявилась. — Он распахнул плащ и крикнул: — Полидори, выходи!

Тишина. Лорд Байрон рассмеялся:

— Вы хотели, чтобы я пришел, не так ли? Так я пришел!

Он вошел в храм, повернулся и нацелил револьвер на какую-то закопошившуюся в тени фигуру. Войдя вслед за ним, я узнал Полидори. Он стоял на коленях, но на лице его играла обычная усмешка.

— Приятно встретиться… милорд, — прошептал он, выплевывая этот титул, словно наихудшее из оскорблений, и захихикал. — Мой хозяин и создатель… Мой благородный хозяин… Какая честь…

.Его лицо искривилось, и он отер пот, закапавший у него со лба.

— Жду вас, — вдруг крикнул он. — Знал, что вы придете,

— А Лилит… она тоже ждет?

— Конечно же, милорд, — Полидори ткнул пальцем в темноту и подмигнул мне. — Купается, — осклабился он.

— Что ж, — проговорил лорд Байрон, — уверен, что мы великолепно поладим. Даже прелестнейшая из женщин выглядит лучше после ванны. А уж Лилит и подавно. — Он снял плащ и бросил его Полидори. — Постереги, пока я навещу твою хозяйку. Охраняй его хорошенько и, может быть, получишь на чай. — Он повернулся ко мне. — Идемте, доктор. Навестим обольстительную купальщицу.

Он стал спускаться. Оглянувшись на Полидори, я последовал за ним. Было очень темно, ступени еле виднелись, но лорд Байрон, казалось, знал дорогу, и я шел на звук его шагов, спускаясь все глубже и глубже под землю. Наконец впереди засветился слабый красноватый огонек, и лорд Байрон остановился, поджидая меня.

— Мы почти пришли, — прошептал он, вручая мне нож. — Возьмите. И помните про «Миллерс Корт».

Я кивнул. Мы продолжили спуск, и с каждым шагом свет огня становился все ярче.

Наконец нам открылся проем в камне. Лорд Байрон шагнул в него не останавливаясь, а я замешкался, ибо знал, что там, дальше, ждет Лайла, сама Лайла, ужасную власть которой я испытал на себе, власть чрезвычайную, невозможную, бесконечную. Мной овладела уверенность, что наше дело провалится. Лорд Байрон, вне сомнения, тоже обладает весьма примечательными силами, но он не мог и надеяться одолеть Лайлу — не то что уничтожить ее, как он задумал, ибо она старше, сильнее и более жестока, чем он. В свете красных отблесков на камнях мне померещился огонь в «Миллерс Корт», и в памяти всплыло лицо Мэри Келли, лишенное кожи, носа, все искромсанное моим ножом. Я почти рухнул, раздавленный ужасом воспоминаний, но все же заставил себя войти в дверь. Мой последний шанс… терять который нельзя. И еще одно утешало меня: какому бы уничтожению мы не подверглись, хуже того ада, в котором я находился сейчас, Лайле не придумать.

Лайла стояла у стены огня. Силуэт ее едва вырисовывался, ибо все ее тело отсвечивало красным. Она вздымалась и менялась вместе с пламенем, горящим у нее за спиной. Пол комнаты был чисто вымыт, и на нем покоилось нечто вроде алтаря, вымазанного липкими потрохами. Глядя на ее нагую фигуру, я подумал, что она закончила омовение, ибо тело ее набрякло кровью. Она была ослепительно и ужасающе прекрасна. Она улыбнулась мне. Ее лицо… глубина ее глаз… Все мои проклятия в ее адрес вдруг исчезли. Я останусь в ее власти… сейчас… и навсегда. Никакой ценой я не смогу освободиться.

Я подумал о том, что чувствует лорд Байрон. Лайла не отрываясь смотрела на него, но выражения лица Байрона мне не было видно.

— Я долго ждала встречи с вами, — наконец произнесла Лайла. Лорд Байрон наклонил голову:

— Чрезвычайно польщен.

— Ну да, — Лайла улыбнулась и поправила волосы. — Ведь меня обычно не интересует ваше племя.

— Мое племя? — рассмеялся лорд Байрон. — Да вы же сами — создание крови.

— Но совершенно иное, милорд. И вы это хорошо знаете. Не потому ли вы пришли сюда? — Она презрительно махнула в мою сторону. — Пришли бороться за него и его клетки, чтобы раскрыть их секрет и найти для себя лекарство? Да, как. видите, мне известны ваши глубочайшие надежды. Но они ничего не стоят, милорд. Они не помогут, вам измениться. Они не помогут вам стать, как я. Сколь бы велики вы ни были, величайшие из вас — ничто в сравнении со мной.