Ибсен. Путь художника - Бьерн Хеммер

Она имеет в виду пятнадцатилетнюю Фриде, дочь Фулдала, которая едет вместе с ними. Фанни проявляет здесь истинный фатализм: что будет, то и будет, — нужно наслаждаться жизнью, пока есть возможность. Вероятно, Ибсен, выбрав для своей героини имя Фанни, хотел намекнуть на особенности ее характера — в литературной традиции это имя не такое уж нейтральное, если вспомнить роман «Фанни Хилл» (1748–1749) Джона Клелэнда, о котором Ибсен, видимо, знал из отзывов современников. Также примечательно, что молодые в дороге ненароком переезжают и калечат старого Фулдала, просто не заметив его. Вопиющее подтверждение их бездумного эгоизма.

Поэтому не один только Йун демонстрирует безмерное самолюбие и равнодушие к ближним. Кажется, это присуще всем персонажам драмы. Каждый из них замкнут в собственном мирке, зациклен на своих потребностях, а других винит за те обиды, которые ему причинили. Образ Эллы в этом плане обрисован более детально, чем прочие. Она была подло брошена Йуном Габриэлем и вправе обвинять его в этом. Но она возлагает на Йуна непосильную ношу, делая его единственным ответчиком за все беды в своей последующей жизни — даже за свою болезнь. Больше всего у нее оснований обвинять Йуна в том, что он предал свою собственную любовь. То есть попрал самое ценное в жизни человека. Он предпочел стремиться к иным — весьма сомнительным ценностям. В произведениях Ибсена зло, причиненное другим людям, есть зло, причиненное самому себе.

Но Элла ведь тоже посягает на одну из главных ценностей человеческой жизни: она пытается оттеснить настоящую мать от сына и встать на ее место. Никто из трех главных героев не в состоянии подняться над своим эгоизмом. Они ущербны, поскольку не понимают ни сделанного ими выбора, ни ответственности за себя и других. Только Элла порой демонстрирует способность в какой-то мере жертвовать собственными интересами.

Теперешняя схватка между сестрами за Эрхарта дублирует их ожесточенное соперничество в прошлом. Это Элла осознаёт уже в первой стычке с сестрой: «У нас с тобой уже шла раз борьба — не на жизнь, а на смерть — из-за одного человека, Гунхильд!» В тот раз видимая победа осталась за Гунхильд, но за это ей пришлось заплатить слишком дорого. В схватке за Эрхарта проигрывают обе сестры. А также Йун Габриэль, который был — и остается — причиной их соперничества.

Прошлое — будущее

На первый взгляд борьба ведется именно за Эрхарта. На самом деле в центре противоборства — Йун Габриэль и всё, что связано с его прошлым. Обе сестры хотели бы посчитаться с этим человеком, на которого они возлагают вину за свою сломанную жизнь. В течение многих лет между тремя главными героями царило ледяное отчуждение. Ситуация казалась замороженной. Гунхильд не желала видеть мужа, и никто из них не пытался сделать первый шаг к объяснению или примирению. Появление тяжелобольной Эллы как бы взламывает лед — прежде всего потому, что она стремится завладеть Эрхартом. Но для этого ей придется вступить в конфликт с Йуном Габриэлем. Таким образом, она может рассчитаться и с прошлым, и с самим Йуном, о котором не переставала думать.

Ибсен уделяет столько внимания борьбе за Эрхарта именно потому, что в этой борьбе каждый из героев раскрывает свой характер и свои мотивы. Без такого разоблачения драма была бы посвящена исключительно прошлому Йуна и его вине перед сестрами-близнецами. Эпизоды с Эрхартом нивелируют отношения между всеми троими и демонстрируют общность их характеров.

В то же время их планы относительно Эрхарта показывают, чего им не хватает в собственной жизни. Они нуждаются в Эрхарте потому, что потерпели фиаско, но своей вины в этом не видят. Они рассчитывают, что юноша как-то поможет им терпеть безотрадное настоящее и смотреть в беспросветное будущее.

Когда Эрхарт уезжает и они остаются одни, покинутые и «бездетные», настает час расплаты. Хотя этот час готовился с первой же сцены и является сердцевиной драмы. Все трое — не только Йун Габриэль — вынуждены посмотреть на себя и оценить свое положение, как в прошлом, так и в настоящем. Тот Эрхарт, на которого они возлагали надежды, оказался очередной их иллюзией. Они строили свою жизнь и свои представления о будущем на самообмане.

Выясняется, что всех троих ввели в заблуждение Эрхарт и две его спутницы. Вечер у адвоката Хинкеля — выдумка, которой они прикрывали тайные планы отъезда. Таким образом, обе сестры и Йун Габриэль оказались обмануты. Но они сами создали для себя иллюзорную жизнь, далекую от действительности. Это особенно очевидно в ситуации с добровольным затворничеством Йуна. Стены, в которых он заперт, создают иллюзию романтической жизни на лоне природы. В его комнате нет ни единого окна. Иллюзия, питаемая эгоцентризмом, — вот чем живут и сестры, и Йун. Их отношения с реальным миром, из которого они исключили себя, весьма проблематичны.

Основная движущая сила драмы — противоречие между иллюзией, на которой человек строит свою жизнь, и его реальным положением. Это противоречие приводит к борьбе за власть в настоящем. Таким образом, главная задача Ибсена — показать, к чему ведет конфликт между иллюзией и действительностью. Это становится очевидным в финале драмы. Но еще до финала Элла делает попытку порвать с человеком, которого она обвиняет в гораздо более тяжком преступлении, чем его финансовые махинации.

Преступления директора банка

Йуна Габриэля Боркмана можно рассматривать как типичный продукт бурного роста капитализма и промышленного развития во второй половине XIX века. У него были грандиозные планы на будущее, и он, несомненно, играл значительную роль в жизни общества, иначе ему вряд ли предложили бы место в правительстве (хотя это вовсе не означает, что у него был к тому особый талант). Но он предпочел посту министра ведущую роль в финансовой и экономической жизни страны. Он поднялся высоко и жил на широкую ногу. Гунхильд иронизирует насчет того, что вся страна называла Йуна по имени, словно короля. Но Элла становится на защиту Боркмана: до своего падения он был действительно велик. На это Гунхильд возразить нечего.

Сам Йун Габриэль по-прежнему считает себя избранным, которого не поняли и не оценили. Он полагает, что его унижение незаслуженное, и не чувствует никаких угрызений совести. Если преступление и было совершено, то преступление против него, против Йуна. Друг и соперник Хинкель способствовал его падению из низких эгоистических побуждений. Это предательство преследует Йуна, как кошмар. К тому же он выброшен на обочину и никогда уже не сможет осуществить свои грандиозные индустриальные проекты. Ибо Йун по-прежнему убежден, что только он и мог воплотить их в жизнь: «Я хотел объединить в своих руках все горное дело!.. Новые рудники без конца. Водопады! Каменоломни! Торговые сношения, морские и сухопутные, со всем миром! Всё, всё это создал бы я один!» (4: 377).

Об этом он говорит Фулдалу во втором действии; вероятно, эту историю он неоднократно рассказывал ему и прежде. Но Боркман так увлекается своим повествованием, что кажется, будто оно звучит впервые. Он снова и снова переживает ситуацию: будь у него только восемь дней, всё было бы в порядке, акционерные общества организованы, и никто не потерял бы ни гроша. Но тут свершилось преступление — против него, против Боркмана! Позже, в разговоре с Эллой и Гунхильд, он повторяет, что был единственным, кто видел возможности, заложенные в природных ресурсах страны. Поэтому он ходит взад-вперед у себя на втором этаже и ждет реабилитации. Ибо он уже многократно пересмотрел свое дело, — в собственном суде. Он был себе и обвинителем, и адвокатом, и судьей. И всякий раз выигрывал.