Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - Филип Зимбардо

Я утверждаю, что самые волнующие случаи целенаправленных изменений в поведении и «управления сознанием» вызваны не экзотическими формами влияния — гипнозом, психотропными средствами или «промыванием мозгов», — а систематическим манипулированием в течение длительного времени самыми обыденными сторонами человеческой природы, в ситуации, когда наша свобода так или иначе ограничена[249].

Именно в этом смысле английский ученый К. Льюис считал базовое человеческое желание быть «внутри», а не «снаружи» мощной силой трансформации поведения, заставляющей нас пересекать границу между добром и злом. Если представить себе факторы социального влияния в виде ряда концентрических кругов, от самого важного, центрального или внутреннего круга, к наименее социально значимому внешнему кругу, становится вполне понятным его внимание к центростремительному притяжению этого центрального круга. «Внутренний круг» Льюиса — неуловимый Камелот[250], принадлежность к некоторой особой группе, к некоему привилегированному обществу, которая повышает наш статус и укрепляет нашу идентичность. Это искушение манит почти каждого — кому же не хочется быть членом круга «избранных»? Кто не хочет знать, что прошел испытание и признан достойным войти или быть возведенным в новое, утонченное царство социальной приемлемости?

Давление группы — одна из самых мощных социальных сил. Часто оно заставляет людей, особенно подростков, делать странные вещи — они готовы на что угодно, только бы их приняли в группу. Однако желание найти внутренний круг возникает внутри нас. Без этого толчка изнутри никакое давление группы невозможно. Мы должны захотеть, чтобы ОНИ приняли НАС. Ради этого люди готовы проходить через болезненные, унизительные обряды инициации, необходимые для вступления в братство, секту, клуб или армию. Именно это заставляет многих всю жизнь изо всех сил карабкаться по карьерной лестнице.

Эту движущую силу удваивает то, что Льюис назвал «страхом остаться снаружи». Этот страх быть отвергнутыми, когда мы нуждаемся в принятии, может подавить инициативу и сделать нас зависимыми. Он может превратить социальных животных в застенчивых интровертов. Мысль о том, что нас могут изгнать из группы, иногда заставляет идти на что угодно, чтобы избежать столь ужасного наказания. Власти могут добиваться полной покорности не с помощью наград и наказаний, а применяя иное обоюдоострое оружие: соблазняя принять в группу и в то же время угрожая отвержением. Человеческая потребность в принятии столь сильна, что власть над нами могут получить даже незнакомцы, если они обещают пустить нас за стол общих тайн — «только между нами»[251].

Недавно мы наблюдали печальный пример социальных мотивов такого рода: сорокалетняя женщина попала под суд, потому что занималась сексом с пятью несовершеннолетними учениками средней школы, давала им и другим ученикам наркотики и алкоголь на еженедельных сексуальных вечеринках в своем доме. Все это длилось целый год. Она сказала полиции, что делала все это, потому что хотела быть «крутой мамочкой». В своих показаниях эта «крутая мамочка» призналась следователям, что в школе никогда не пользовалась популярностью среди одноклассников. Организуя вечеринки, она «чувствовала себя одной из них»[252]. К сожалению, она вошла не в тот внутренний круг.

Стэнфордский тюремный эксперимент — лишь один фрагмент большой мозаики исследований, демонстрирующих власть социальных ситуаций и социального конструирования реальности. Как мы уже говорили, в ходе нашего эксперимента мы хотели исследовать распределение власти между людьми в организациях определенного типа. Множество исследований, проведенных до и после СТЭ, осветили другие аспекты человеческого поведения и его изменений под влиянием неожиданных ситуационных факторов.

В группе мы иногда делаем то, чего никогда не стали бы делать самостоятельно, но влияние группы часто является косвенным. Группа просто моделирует нормативное поведение, которому побуждает нас следовать. Влияние вышестоящего авторитета, наоборот, чаще всего является прямым и явным: «Делай то, что я тебе говорю». Но если его требования слишком настойчивы и директивны, мы можем отказаться подчиниться и не последовать за лидером. Чтобы лучше понять, что я имею в виду, рассмотрим следующий вопрос: до какой степени обычный хороший человек будет сопротивляться или подчиняться требованиям авторитетной фигуры, побуждающей его нанести вред невинному незнакомцу или даже убить его? Этот провокационный вопрос был проверен экспериментально, в одном весьма спорном исследовании, посвященном подчинению авторитетам. Возможно, вы уже слышали об этом классическом эксперименте — он стал очень известен благодаря своим «шокирующим» выводам. Но интересны не только его выводы, но и сама процедура. Мы поговорим о ней подробнее — это поможет нам понять, почему хорошие люди могут вести себя как злодеи. Затем мы рассмотрим выводы этого классического исследования и снова зададим вопрос, важный для подобных экспериментов: какова его внешняя валидность, каковы параллели между реальным миром и лабораторной демонстрацией власти авторитета?

Осторожно: психологические защиты

Прежде чем перейти к описанию эксперимента, я должен предупредить вас об одном психологическим механизме, который может помешать вам сделать верные выводы из того, что вы собираетесь прочесть. Почти каждый из нас создает защитные механизмы, позволяющие чувствовать себя особенным, не таким, как все, и, конечно же, «выше среднего уровня»[253]. Такие когнитивные защиты выполняют важную функцию: они повышают нашу самооценку и защищают от невзгод жизни. Они позволяют нам оправдывать свои неудачи, гордиться своими успехами, снимать с себя ответственность за неудачные решения, видеть свой субъективный мир сквозь розовые очки. Например, согласно исследованиям, 86 % австралийцев считают, что качество их работы — «выше среднего», а 90 % американских менеджеров уверены, что работают лучше «обычного менеджера». (Остается только посочувствовать этому неизвестному «обычному менеджеру».)