Воспоминания о Рерихах - Зинаида Фосдик

Из личного письма Е.И. к Н.К. Рериху от 08.06.29[240]

«Прилагаю совет. Новую страницу надо начать. Чую, придется Ф[уяме] быть судьей среди сотрудников. Желаю начало устойчивое. Желаю изъятие легкомыслия. Желаю полного сознания приказа М. Бывает лучше замена полевыми цветами увядших роз. Работа процветает, когда применяется максимум желания. Сознание утончается явлением вмещения. Не годно больше быть школьниками в деле Моем. Не годно растить сад обид. Не годно себя в престол Гуру вмещать. Истинно говорю: родоначальники Моих дел — У[русвати] и Ф[уяма]. Знаю, кто не замечает. Знаю, кто горит. Знаю, кто даст, потому запомните: школьничество уже прошло. Хочу видеть сотрудников. Явите родоначальникам утверждение полностью. Судья Ф[уяма] поможет. Обиды много являют задержек. Явлю меч, явлю мощь и победу!»

«Радночке скажи, что О[яна] — для Америки, но Радна — для Звенигорода. Очень много думаю о ней. Хочется помочь ей в переходе к новому сознанию. Пусть твердо и радостно помнит, что каждый незаменим на своем месте».

Деловые вопросы. — Необычные явления во время сеанса общения с Учителем

Мы должны быть очень осторожны с нашим бюджетом, так что Н.К. просит цифры за все прошлые годы — прибыли и убытка. Ибо ведь видел Н.К. прибыль на тех бюджетах, которые мы ему привозили. Я говорила с миссис Рубенофф и убеждала ее в [полезности] открытия Ассоциации Общества друзей Музея Рериха в Нью-Джерси. Затем мы поехали днем смотреть стулья и столы для чайной внизу. Н.К., по-моему, нельзя нам таскать для таких мелочей, тем более что я с ним уже ездила туда и выбрала стулья и столы.

Получили очень серьезные письма, говорящие о воспалении нервов у Е.И. из-за огорчений. Ей прислано правительственное письмо, что ввиду того, что они не заплатили пока еще всей суммы за свое поместье, им нельзя продавать фрукты и собирать урожай и их считают арендаторами. Это придирка Англии и желание их вытурить оттуда. Н.К. очень огорчен и думает заплатить отсюда все деньги, чтобы поместье считалось вполне их. Надо спросить Ловенстейна, как поступить.

Н.К. посетила [миссис] Букман, она организует комитет. Вечером у нас было собрание, говорили о делах, о том, что надо готовить для открытия. Н.К. больше слушает на собраниях, собирая все мнения, затем дает совет. Все мы видим, что Дом ему не нравится, а на Музей он смотрит так: уже построили, и ничего не поделаешь.

После отъезда Пор[умы] мы говорили с Учителем. Очень сильные манифестации — стол поднялся на воздух, повел нас к статуе Учителя, затем очень ритмично и сильно взлетал много раз на воздух. Было Сказано серьезно, но с затемненным смыслом. Н.К. говорит об удивительной технике [передачи информации от] Учителя. Когда все благополучно — тогда идет Учение, длиннее Указания, а в серьезное время идут короткие фразы, часто неясные, чтобы не нарушить кармы, и сопровождаемые сильными вибрациями, насыщенные психической энергией.

Н.К. говорил вчера о собственности — это мое сегодняшнее платье, а завтра и нет его, ибо как коротка жизнь, когда человек пользуется тем, что имеет. И человеку пора понять это и отучиться от мысли, что это его состояние.

Деловые вопросы. — О разном

Н.К. мне утром говорил, что он в России, когда был директором школы, всегда пользовался следующей тактикой. Он предлагал на собрании свой хороший план, за который стоял, но не так уж упорно его отстаивал, а затем предлагал другой план, более трудный. Конечно, все выступали за первый, и тогда он добивался нужного решения. Так и мне Н.К. советовал.

Затем мы пошли в здание посмотреть Hall of the East [Восточный Зал] и подумать, как его устроить. Н.К. очень решительно сказал: «Мы поставим статую Будды, и пусть все спрашивают и говорят что угодно. А мы скажем: «У нас и Мадонна, и Христос, и Будда — всех чтим, всех возносим»». Он был очень серьезен, когда сказал это.

Н.К. на днях сказал, что Воган признался Юрию о главной причине его ухода от нас — то, что он не имел возможности слова сказать. Очень характерно, ибо Пор[ума] и Франсис «учили» его.

Джоунс был у Н.К. утром, был счастлив его видеть, даст в октябре первую лекцию.

Днем Н.К. был у доктора Кеппеля и в разговоре с ним увидел, что тот заинтересован в публикации. Это его направило на мысль передать привет Азии от Америки в форме книг на монгольском и английском языках. Кеппель был очень заинтересован этим, просил смету на стоимость таких изданий и сказал, что лично представит эту мысль. Вечером, собравшись у Н.К., беседовали об устройстве общего бюджета всех Учреждений, чтобы мы шли по линии жизненности и того, что можем сделать сами своими силами.

Затем имели Беседу с Учителем. Опять изумительные манифестации, столик подымался в воздух с необычайной легкостью, взлетал, вел нас к статуе св. Роха, и были чудесные видения.

Говорили о Штрауссе — Н.К. озабочен многим происходящим: молчанием из Вашингтона, событиями в Кулу и опять сказал сегодня утром: «Я вообще не вижу, как я смогу уехать».

Сон С[офьи] Ш[афран]. Она видела, какЯруя собирался уезжать из Кулу.

Н.К. завтракал с Ловенстейном. Он дал ему совет заплатить сполна за Hall Estate[241] в Кулу.

Н.К. удивительно ровен, не перехваливает людей, не затрагивает их дурных сторон, принимает все спокойно и с достоинством.

План Н.К., что мы не можем проводить кампании, а должны рефинансироваться, заняв три миллиона под 4 % вместо 6 %, как мы теперь платим. Логв[ану] должны мы платить 4 %, а не 6 %. Иначе как мы достанем у банка деньги под 4 %? Эту проблему надо представить нашему Финансовому комитету. Тут Штраусе сможет быть полезным, найдя человека, который нам поможет рефинансироваться.

Затем мы уехали с Франсис на ланч к Рубенофф в East Orange, приобрели многих друзей, помогли основать отделение Общества друзей Музея Рериха в Нью-Джерси. Приехали, но Н.К. и Юрий уже уехали к Ч. Крейну в Вудшелл на уик-энд.

Н.К. Рерих о своем посещении Ч. Крейна

Утром неожиданно приехал Н.К. — очень радостно его опять видеть. У него было очень удачное посещение Ч. Крейна и его семьи в Вудшелле. Он горит и зажигается именно идеями о Махатмах и Учителях. Любит и ценит картины Н.К. Между прочим, Н.К. отметил, как один четырехлетний внук Ч. К[рейна] плавал и нырял в океане, а другой, тринадцати лет, на лошади с ружьем был отправлен на ранчо без копейки денег, на год, чтобы жить и зарабатывать самостоятельно. Наловил рыбы, получил за это деньги и так далее. Н.К. ценит такой труд с раннего детства и награду за него.