Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно - Реймонд Чандлер

Он аккуратно связал итальянца, заткнул ему рот, сложил его очки, сунул в безопасное место, и мы пошли к вентилятору, на котором не было решетки. Я посмотрел вверх и увидел лишь темноту.

— Пока, — сказал я.

— Может, тебе понадобится какая-то помощь.

Я встряхнулся, как морская собака.

— Мне нужна рота морских пехотинцев. Но либо я сделаю все сам, либо не сделаю. Всего.

— Долго ты будешь? — спросил Рыжий. Голос его звучал по-прежнему встревоженно.

— Час или чуть поменьше.

Рыжий взглянул на меня и закусил губу. Потом кивнул.

— Иногда приходится рассчитывать только на себя, — сказал он. — Загляни в тот игорный зал, если будет время.

Он пошел обратно, сделал четыре шага, потом вернулся.

— Этот открытый люк может сослужить тебе службу. Не забывай о нем.

И быстро ушел.

По трубе вентилятора навстречу мне несся холодный воздух. До верха было далеко. Через три минуты, показавшиеся часом, я осторожно высунул голову из раструба. Поблизости виднелись серые пятна зачехленных шлюпок. В темноте слышалось негромкое бормотание. Луч прожектора медленно вращался. Шел он с какой-то высокой точки, очевидно с площадки одной из приземистых мачт. Там должен был находиться человек с автоматом, может быть даже с ручным пулеметом. Слабое везение, слабое утешение, если кто-то так любезно бросает незапертым грузовой люк.

В отдалении гудела музыка, словно фальшивящий бас из дешевого приемника. Наверху виднелись мачтовые огни, сквозь туман проглядывало несколько звезд.

Я выбрался наружу, вынул из наплечной кобуры пистолет и прижал рукой к боку. Сделав три осторожных шага, прислушался. Все было спокойно. Негромкий разговор утих, но не из-за меня. И вдруг в темноте и тумане свет каким-то загадочным образом сфокусировался и заблестел на стали пулемета, стоящего на высокой треноге и свисающего через поручень. Возле него стояли двое, они не курили, не шевелились, вскоре опять послышалось их негромкое бормотание, в котором нельзя было разобрать ни слова.

Я слишком долго прислушивался к нему. Чей-то голос отчетливо произнес за моей спиной:

— Прошу прощения, гостям не разрешается выходить на шлюпочную палубу.

Я повернулся, не очень быстро, и взглянул на руки говорившего. Они казались светлыми пятнами, в них не было ничего. Я кивнул, сделал шаг в сторону, и конец шлюпки скрыл нас. Человек осторожно последовал за мной, шагов его по влажной палубе не было слышно.

— Кажется, я заблудился, — сказал я.

— Кажется, да. — У него был бодрый, приятный голос. — Но перед сходным трапом у нас дверь, на ней пружинный замок. Вполне надежный. Раньше там был открытый проход с цепью и медной табличкой. Мы обнаружили, что кое-кто пользовался им.

Говорил он не умолкая, то ли чтобы казаться любезным, то ли с целью протянуть время.

— Должно быть, кто-то оставил дверь незапертой, — сказал я.

Он кивнул, голова его едва возвышалась над моим плечом.

— Но видите ли, что получается. Если кто-то оставил дверь незапертой, босс будет недоволен. Если нет, нам захочется узнать, как вы попали сюда. Я уверен, что вы понимаете.

— Тут и понимать нечего. Давайте спустимся и скажем ему об этом.

— Вы приехали с компанией?

— Да, с очень миловидной.

— И оставались бы при ней.

— Знаете, как бывает — только отвернешься, а другой уже заказывает ей выпивку.

Он засмеялся. Потом кивнул.

Я пригнулся, отпрянул в сторону, и дубинка прошелестела в тихом воздухе долгим, усталым вздохом. Казалось, каждая дубинка в пределах досягаемости автоматически взлетает, метя мне по голове. Рослый мужчина выругался.

— Ну, давайте, смелее, — сказал я.

И громко щелкнул предохранителем.

Иногда даже скверная игра потрясает зрителей. Рослый замер, я видел, как раскачивается дубинка, свисающая с его руки. Тот, с кем я разговаривал, обдумывал все не спеша.

— Этим вы ничего не добьетесь, — рассудительно сказал он. — Покинуть судно вам не удастся.

— Я подумал об этом. Потом решил, что для вас это не будет иметь значения.

Игра так и оставалась скверной.

— Что вам нужно? — негромко спросил он.

— Пистолет у меня громкий, — сказал я. — Но стрелять ему не обязательно. Я хочу поговорить с Брюнетом.

— Брюнет уехал по делам в Сан-Диего.

— Поговорю с тем, кто его замещает.

— Твердый вы человек, — сказал невысокий. — Пошли вниз. Спрячьте пистолет, прежде чем мы войдем в дверь.

— Спрячу, когда буду уверен, что войду в дверь.

Он негромко засмеялся:

— Иди на свой пост, Ловкач. Тут я разберусь сам.

И лениво зашагал, а рослый растаял в темноте.

— Идите за мной.

Мы пошли гуськом по палубе. Спустились по окантованным медью ступеням. Внизу была толстая дверь. Он открыл ее и осмотрел замок. Улыбнулся, кивнул, придержал дверь, пропуская меня, и я шагнул через порог, сунув пистолет в карман.

Дверь закрылась, замок щелкнул. Мой спутник сказал:

— Вечер пока спокойный.

Перед нами была позолоченная арка, за ней игорный зал, не особенно переполненный. Он был похож на прочие игорные залы. В дальнем конце были небольшая стойка и несколько табуретов. Когда мы дошли до середины трапа, музыка усилилась и смолкла. Я услышал шорох колес рулетки. За столом для фараона крупье сдавал карты единственному игроку. В зале было не более шестидесяти человек. На столе для фараона лежала стопка золотых сертификатов; с таким начальным капиталом можно было бы открыть свой банк. Игрок, пожилой седоволосый человек, смотрел на банкомета с вежливым вниманием, но не больше.

Двое спокойного вида мужчин в смокингах неторопливо вошли под арку, не глядя на нас. Этого следовало ожидать. Они направлялись к нам, и невысокий стройный человек, стоящий рядом со мной, ждал их. Отойдя подальше от арки, оба сунули руки в боковые карманы, разумеется за сигаретами.

— Теперь все будет происходить несколько организованнее, — сказал невысокий. — Полагаю, вы ничего не имеете против.

— Вы Брюнет, — вдруг выпалил я.

Он пожал плечами:

— Конечно.

— Вид у вас не особенно грозный.

— Надеюсь, что нет.

Двое в смокингах мягко подошли вплотную ко мне.

— Сюда, — сказал Брюнет. — Поговорим в непринужденной обстановке.

Он открыл дверь, и они ввели меня в док.