Клыкастые страсти - Галина Гончарова

- Это вообще про вампиров сказано, что 'тиха украинская ночь, но надо перепрятать хлеб и сало'?

- Юлька, ну что ты привязалась? Подумаешь, Украина. Надо же было куда-то шефа приписать. А Киев ничуть не хуже остальных городов мира.

- Даже лучше, - я все еще заливалась дурацким смехом. - Мечислав, а тебе вообще как среди кацапов? Так ведь теперь называют русских?

- Да что за глупости ты несешь!? - наконец разозлился Его Неотразимость. - Хохлы, кацапы... пороть вас некому! Поколение идиотов! Лапшу вам вешают на уши, а вы и ло-паете! А ты вообще знаешь, что первое государство, с которого все и пошло - и Россия, и все остальные - было основано еще в девятом веке и называлось Киевская Русь? А Киев оставался столицей вплоть до середины тринадцатого века! И никому в голову не прихо-дило делиться по национальности. Нет, конечно, были поляне, древляне, уличи, ради-мичи, северяне... много разных народов, но все вместе они были русичи. А вот эта вся ахинея - хохлы, кацапы - это все придумалось позднее, чтобы легче было управлять ду-раками. Одно дело - когда брат отделяется от брата, вот, как Славка вас бросил. Под-лость? Подлость! А если сказать, что это не старший брат, а злой хохол - или, например, мерзкий кацап, так вовсе и не предательство получается! Наоборот - похвальное деяние! Подонки во времена перестройки всех подробили, придумали эту глупость в свое оправ-дание, а теперь такие соплюшки, как ты повторяют эту мерзость, да еще и считают это смешным! Значит так, когда все это закончится, Вадим, ты сядешь - и займешься с Юлей историей. И чтобы я никаких расистских глупостей от нее не слышал. Никогда.

После этого даже я заткнулась. Впервые видела Мечислва настолько разозленным. За-цепило что-то...

То есть и раньше он сердился, когда подумал, что у меня что-то было с Сережей, но тогда - за дело, а сейчас? За пару слов? М-да...

До клуба мы ехали в гробовом молчании.

В 'Трех шестерках' Мечислав протащил меня через заднюю дверь сразу в свой каби-нет, усадил на диван и придвинул поближе столик.

- Ты что-нибудь хочешь, кудряшка? Я закажу.

Есть не хотелось. А вот пить...

- Апельсинового сока. Литр, - заказала я.

- Хорошо. Вадим, распорядись. Заодно найди мне остальных, и приходите все сюда. Бу-дем...

- Думу думать, - подхватила я. Вадим улетучился. И правильно. Мне позарез надо было поговорить с Мечиславом наедине.

Кажется, вампиру тоже было, что мне сказать. Во всяком случае, начали мы практиче-ски одновременно:

- Мечислав...

- Пушистик...

Вампир замолчал и изящным жестом предложил мне продолжать. Я покачала голо-вой.

- после тебя.

Как-то легко уже получается говорить вампиру 'ты'. Слишком легко...

- Хорошо. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Хотя бы пока мы не разберемся со всей этой ситуацией.

- Какой?

- С нашими Тульскими друзьями.

- и сколько это может занять?

- Не знаю.

- Нет.

Вампир даже не особенно удивился. И не сделал попытки подняться из-за стола. Впро-чем, я не обольщалась на его счет. Вадим скоро должен вернуться, да еще и с компанией - вот Мечислав меня и не трогает. Он свое еще успеет наверстать после совещания.

- Юля, я настаиваю.

- Я все равно против.

- Я считаю, что в твоем доме обеспечить тебе подходящий уровень безопасности - не-возможно.

- Здесь - тоже. Ты еще не забыл про шпиона?

Тонкое лицо стало вдруг холодным и жестоким. Как будто на него одели золотую маску. Совершенную - и мертвую. Ой, не завидую я шпиёну. Он будет не просто бит и уничто-жен. Такой добротой Мечислав не страдает.

- Не забыл.

- Вот. Вы днем спите, а мне что? Удавиться? Если ваш шпион - оборотень, он меня просто по-тихому придушит в уголке и спишет все на несчастный случай. Поскользнул-ся, упал, очнулся - гроб. То есть уже и не очнулся.

- Ты можешь днем побыть в моей комнате.

- ЧТО!?

Я буквально взвыла.

- Да. Там есть все необходимое. В частности - большой засов изнутри и бронированная дверь.

- А водопровод и канализация?

Мечислав хлопнул ресницами. А затем улыбнулся. М-да, будь я куском масла - и после такой улыбки от меня осталась бы только лужица на диване.

- Юля, вампирам не требуется канализация. В силу физиологии. Но я могу распоря-диться насчет ночного горшка. Ты - согласна?

- Ни за что!

- Почему? Днем я буду тих и недвижим. И не смогу приставать к тебе.

- Ты что - хочешь, чтобы я весь день просидела в одной комнате с трупом?!

- Мертвые не кусаются, как говорил один симпатичный старый пират - Мечислав улыб-нулся и весело подмигнул мне.

- в отношении вампиров это недействительно, - парировала я. - Интересно, что у меня разовьется первым - клаустрофобия или некрофобия?

- Или некрофилия, кудряшка? - Мечислав тоже мог быть весьма ехидным существом. - Представь себе, мое беспомощное тело в твоем распоряжении - на целый день. В твоем полном распоряжении.

Мягкий и какой-то... непристойный голос смычком проскользнул по моим натянутым нервам. Я в одну минуту представила себе всю картину...

Подземелье... Наглухо закрытая комната, огромная кровать с черным бельем, не-сколько светильником выхватывают из сумрака прохладное золото его тела... кусочки мрака стыдливо скользят по его фигуре и тут же отступают, не желая скрывать совер-шенство чистых линий...

Я наклоняюсь, и прослеживаю их путь губами... мне никто не помешает... я могу делать все, что пожелаю... могу просто смотреть, восхищаясь и возбуждаясь от одного вида, могу ласкать его совершенное тело пальцами, могу попробовать каждую его частичку на вкус...

Я так живо представила себе, как буду скользить губами по его груди, спускаясь все ниже и ниже, пока не... бог мой...

В ноздри ударил аромат меда и экзотических цветов. Моих губ коснулись теплые губы вампира. Чуть кольнули клыки, словно приказывая не сопротивляться. И я, непроизволь-но, все еще пребывая в своих фантазиях, ответила на поцелуй.

Мечислав был уверен в себе, его губы не настаивали на поцелуе. Он скользил, гладил, изучал, мягко дотрагивался, вбирал мои губы - и тут же выпускал их... пока я сама не вцепилась руками в его плечи, то ли стараясь оттолкнуть, то ли прося о продолжении. Но и тогда вампир не стал никуда спешить.

Его язык мягко скользнул по моей нижней губе, он пробовал меня на вкус и не собирал-ся торопиться. Я попыталась что-то сказать, но вместо слов в горле родился только ти-хий стон.