Сашенька - Саймон Себаг-Монтефиоре

— Роза говорит, что они были оторванными от мира сего учеными, не способными заботиться о детях. Профессор Либергарт не мог даже сварить яйцо и не умел водить автомобиль. Роза рассказывала, что однажды он пошел на работу, надев туфли не на ту ногу. Перла была «синим чулком», тучной женщиной, не умевшей готовить, шить и застилать кровать. Никогда не пользовалась косметикой, не делала прическу. Она всю жизнь посвятила переводам сонетов Шекспира на русский язык. Поэтому Роза росла как маленькая взрослая, сама заботилась о своих эксцентричных пожилых родителях. Она помнила ужасы войны: осаду Одессы, массовые расправы немцев и румын над одесскими евреями. Но несмотря ни на что, они любили ее той беззаветной любовью пожилых родителей, которым Господь дал ребенка, когда они уже и не ждали.

Сатинов положил себе в чай немного сливового варенья и облизал ложечку. Затем, удостоверившись, что за дверью никого нет, достал пачку сигарет «Люкс», вынул сигарету и лихо, как юноша, прикурил ее от серебряной зажигалки.

— Мне запрещают курить, да ладно — изыди, сатана!

Он глубоко затянулся, прикрыв глаза от удовольствия.

— Так все же, что вы от меня-то хотите?

— Когда Розе в подростковом возрасте понадобилась операция, ее родители так взволновались, что позвонили кому-то в Москву. Этот человек все устроил.

— Вероятно, дядя?

— Однажды в Одессе проходило большое партийное совещание. Розе кажется, где-то в пятидесятых годах. В город приехало много начальства. Однажды она увидела во дворе школы черный «ЗИЛ-лимузин», в нем сидел человек в форме, большая «шишка». У нее появилось чувство — ей просто показалось, что ждал он именно ее. Всю неделю, каждое утро, он ждал ее у школы. Я не знаю, кто был этот человек, маршал Сатинов.

Катенька посмотрела Сатинову прямо в глаза, тот заерзал в кресле.

— Роза простила Либергартам их ложь, но она молила, чтобы мать назвала имя. Перед смертью Перла призналась Розе, что москвичом, которому они звонили, были вы. Вы помогали ей с операцией. Может, вы и были человеком в лимузине?

Сатинов вытащил еще одну сигарету. Катенька видела, что маршал ее внимательно слушает.

— Выдумки это все, — сказал он.

Внезапно Катенька ощутила раздражение. Она наклонилась вперед в своем неудобном кресле.

— Мы с Розой хотим знать, почему вы помогли ей, товарищ маршал. Она убеждена, что вам известно, кто были ее родители.

Сатинов казался рассерженным, он отрицательно покачал головой.

— Девушка, вы хоть понимаете, сколько так называемых «историков» звонят мне и задают неуместные вопросы? Лишь потому, что я стар, они ожидают, что я помогу им опровергнуть величайшие достижения ХХ века: строительство социализма, победу в Великой Отечественной войне, дело всей моей жизни.

— Он встал.

— Спасибо, Катенька, что навестили меня. Прежде чем вы уйдете, позвольте подарить вам автобиографию.

Он передал ей книгу, на обложке которой красовался сам маршал при полном параде. Книга называлась: «На службе Великого Октября. Великая Отечественная война. Строительство социализма. Воспоминания, дневники и речи Маршала Советского Союза И. А. Сатинова».

Катенька поняла, что ее выпроваживают. Она была уверена, что маршал что-то скрывает.

— Вы подпишете ее на память? — спросила она, чуть запыхавшись, настроенная стоять на своем.

— С удовольствием. — Катенька подошла к его креслу. Она инстинктивно почувствовала, что нравится маршалу, поэтому наклонилась поближе, тряхнув головой, чтобы убрать волосы.

Игриво похлопав ее по ладошке, он написал: «Прекрасной искательнице правды. Ираклий».

— Книга опубликована на многих языках: на польском, чешском, — гордо заявил маршал, передавая ей книгу. — Даже на монгольском.

— Спасибо, товарищ маршал. Вы первый известный герой войны, с которым я встречаюсь, и я уверена, вы бы помогли мне, если бы это было в ваших силах. Существует вероятность, что родители Розы погибли во время войны. А может, их репрессировали еще до войны? Если так, должны были остаться документы в архивах КГБ. Теперь родственникам репрессированных разрешено знакомиться с этими документами, но кого мы будем искать вслепую? Вы могли бы нам помочь?

— Я люблю красивых женщин, несмотря на то что я старая развалина. — Сатинов усмехнулся, откровенно любуясь ею.

— Должно быть, вам довелось обнимать не одну, — сказала Катенька.

Наступило молчание.

— Что ж, у меня остались кое-какие связи, хотя большинство моих друзей отправились к Ленину.

— Куда?

— В небесное политбюро. Вы же не коммунистка, как я понимаю?

— Нет, но мои родители настоящие коммунисты.

— Я стал марксистом в шестнадцать и ни разу не пожалел о своем выборе.

Он ей ничего не скажет, поняла Катенька, внезапно ощущая подавленность. Она едва ухватилась за единственную ниточку, ведущую к прошлому Гетманов, и уже подвела Розу! Должно быть, разочарование отразилось на ее лице, потому что Сатинов взял ее руку и крепко сжал в своих ладонях.

— Катенька, в нашей стране прошлое — это тайна за семью печатями. Вероятно, вы не найдете стариков, но займитесь молодежью! Обращайтесь к молодым, они заслуживают внимания! Вы знаете о дворе Екатерины Второй, но ничегошеньки не знаете обо мне и моей работе. Если вы хотите до чего-то докопаться, вам необходимо погрузиться в эпоху социалистического строительства. Поговорите с теми исследователями, которые роются в архивах. Копайте глубже, ищите ниточки. Все происходило как бы за кулисами, но что-то выходило и на поверхность. Если найдете имя, которое вас заинтересует, путеводную ниточку, приходите ко мне снова — я постараюсь вам помочь.

Но в то же время Катенька чувствовала, что маршал не хотел, чтобы она сдавалась, поэтому она собрала все мужество для последнего «броска».

— Товарищ маршал, могу ли я задать вам последний неудобный вопрос, ответ на который сохранит мне много времени и сил, — и тогда я смогу вернуться к Екатерине Второй?

— Вам стоит усерднее копать, если хотите добиться результатов в своей работе, — тут же ответил Сатинов, провожая гостью к двери. — Иначе вы ничего не узнаете. Какой вопрос вы хотели задать?

Сердце Катеньки забилось так сильно, что хотелось кричать.

— Вы настоящий отец Розы?

6

Катеньку всегда привлекали библиотеки. Некоторые из ее друзей считали их скучными, пахнущими плесенью. Их суровую тишину прерывали лишь редкие покашливания, недозволенный шепот и шелест страниц. Но для Катеньки библиотеки казались таинственными, как отели: и те и другие были секретными городками, где обитали случайные путники из тысячи разных миров, которых обстоятельства свели вместе на несколько часов.

Не зная, из чего исходить в своих изысканиях, Катенька начала оттуда, откуда все начинают, — с читального зала Ленинской библиотеки на Воздвиженке. Ей уже приходилось работать здесь раньше, у нее был читательский билет, но только теперь она заметила, что фасад построенного при Сталине здания украшают бронзовые барельефы героев советского времени — писателей и ученых.