Коллекционер - Нора Робертс

И в этом, как понимал Аш, все дело.

– Но я всегда буду рядом.

– Не знаю, что делать в таких случаях.

– Привыкнешь.

Он провел пальцем по ее щеке.

– Я бы хотел познакомиться с ними. С твоими родителями.

В животе у нее все сжалось.

– У меня самолет наготове. Как только соберешься. А пока погружайся в работу… И я здесь. Можешь рассчитывать на это и когда-нибудь привыкнешь полагаться на меня.

Оставшись одна, она велела себе возвращаться к работе, просто возвращаться к работе и не думать ни о чем еще.

Какой мужчина предложит покинуть все, путешествовать по всему миру вместе, чтобы уберечь ее от опасности! Чтобы показать ей новые места. Он видел ее цыганкой, и она часто так о себе и думала. В вечных переездах…

Почему бы не поступить так? Собраться и поехать, как она делала бесчисленное количество раз, только теперь – с кем-то, с кем ей хочется быть. Будет жить одним днем, одним местом, одним приключением.

Ей стоит ухватиться за предложение. Расширить свой бизнес домоправительницы. Или пока оставить его, ограничиться писательским трудом и путешествиями?

Почему же она не хватается за предложение Аша?

Более того, сможет ли она привыкнуть, позволить себе привыкнуть рассчитывать на кого-то, хотя знала себя достаточно, чтобы понять: она просто не такой человек. Что обычно другие люди рассчитывают на нее.

Доверяют свои дома, любимцев, растения, вещи. Это она за всем ухаживает. Это на нее можно положиться, рассчитывать на то, что она всегда рядом… до тех пор, пока становится не нужна.

Пожалуй, голова у нее слишком многим забита. Пока что нужно справиться с тем, что есть: яйцо, Вазин, Маддок. Нет времени предаваться красивым фантазиям.

Реальность на первом месте.

Она вернулась к столу, прочитала последнюю страницу, над которой работала.

Но продолжала думать о возможности поехать, куда хочет. И буквы расплывались перед глазами.

Аш попросил Файн и Уотерстона приехать к нему – просьба имела под собой все основания. Если за домом продолжают следить по распоряжению Вазина, возможно, это отпугнет Маддок.

Нужно отдать им должное: они выслушали, что он сделал и собирается сделать. Выслушали и рассказ Лайлы о телефонном звонке азиатки.

– Я сделала копию.

Лайла протянула Уотерстону карту памяти, которую положила в мешочек и наклеила этикетку.

– Не знаю, пригодится ли вам это для ваших досье, но, по-моему, вполне законно использовать запись телефонного разговора, поскольку я одна из участниц конфликта.

Он взял мешочек, сунул в карман спортивной куртки.

– Вы совершенно правы.

Файн подалась вперед и окинула Аша взглядом, какой он привык считать жестким взглядом копа.

– Николас Вазин подозревается в международных преступлениях, включая наемные убийства.

– Я это знаю, мой брат был одной из жертв.

– Его киллер контактировала с вами. Дважды, – обернулась она к Лайле. – Так что теперь это личная вражда.

– Это ясно. Э… biao zi на мандаринском наречии китайского означает «сука». И это еще мягко сказано. Bi… – она поморщилась, язык не поворачивался выговорить ругательство, – это м… а. Омерзительно, и я считаю это куда более личным.

– И все же вы двое собрались взять Вазина на себя и даже выработали какой-то план?

– Мы просто хотели с ним встретиться, – поправил Аш. – И у нас есть все шансы на встречу. В отличие от вас.

– И чего вы, по-вашему, добьетесь? А если он немедленно прикажет расправиться с вами? Думаете, он так и отдаст вам Маддок? Вручит вам одно из самых ценных своих приобретений?

– Я много знаю о богатых, влиятельных людях, – беспечно ответил Аш. – Мой отец один из них. Мужчина в положении Вазина всегда может сделать очередное приобретение, что вполне привычно для человека, обладающего богатством и властью. Он хочет яйцо. То, что есть у меня… у нас, – поправился он. – Маддок – просто прислуга, и возможно, ценная. Но яйцо для него стоит больше. Это очень хорошая сделка, а он бизнесмен. Он это поймет.

– Вы действительно считаете, что он согласится на обмен?

– Это бизнес. И мои условия не будут стоить ему и десяти центов. Нет незаменимых служащих, и Маддок против Фаберже? Да, он ее отдаст.

– Вы не копы.

Файн, загибая пальцы, стала перечислять недостатки плана, ориентируясь в основном на своего коллегу.

– У вас никакой тренировки. Никакого опыта. Им даже микрофон не прицепишь, а вдруг он прикажет их обыскать!

Уотерстон почесал щеку.

– Это может быть преимуществом.

Файн уставилась на него.

– Какого дьявола, Гарри?

– Он очень редко бывает на людях, и мы не можем и близко к нему подойти. А эти двое, возможно, сумеют. Они не копы, и микрофонов на них не будет. Парочка цыплят, которых легко ощипать. А? Именно так он и подумает, если спросить меня.

– Потому что они цыплята.

– Но имеющие золотое яйцо. Вопрос: насколько сильно он его хочет.

– Четверо расстались с жизнью, включая арт-дилера из Флоренции, – напомнила Лайла. – По моим представлениям, что может быть хуже? А как нагло она набросилась на меня! Ей требуется что-то доказать. Ее работа отнюдь не была филигранной. Она оставляла следы. И обменять ее на яйцо кажется мне выгодной сделкой.

– Может быть, – согласилась Файн. – Но вы забываете, что именно она о нем знает. Что именно она может сказать нам.

– Но мы не собираемся отдавать ее вам, – покачала головой Лайла. – По крайней мере, это то, что мы ему скажем.

– Но почему он поверит, будто кто-то, кто ни разу в жизни не убил, намеревается сделать это сейчас, и вы действительно убьете Маддок?

– Поверит. Прежде всего, потому, что привык получать желаемое. И во-вторых, потому, что Аш может быть страшен, когда дает себе волю.

Она пожала плечами.

– Я всего лишь выглянула в окно. И сейчас хочу, чтобы все закончилось. Я поймала большую блестящую рыбу в образе Аштона Арчера. И хочу пожинать плоды своих трудов, не волнуясь о том, что кто-то хочет меня убить.

– Блестящая рыба? – вскинул брови Аш.

– Так тебя назвала азиатка, и я могу сыграть на этом. Богат, известное имя, известный художник. Завидная добыча для армейского-то отродья! Фиговая писательница, живет по чужим домам и клепает романы для молодежи. Представьте, что роман с Аштоном Арчером может сделать для рекламы этих романов! Бедной писательнице весьма повезло. Несказанно!