Метресса фаворита. Плеть государева - Юлия Андреева

— Судья колеблет чаши весов добра и зла, — гнул своё монах. — Конечно, он должен стоять как бы посередине, не прикипая ни к тому, ни к другому, но так ведь не всегда бывает. — Он посмотрел на свои пухлые руки, какое-то время изучая их, точно видел впервые. — Я узнал, что Загряжский ещё сыграет свою роль и в твоей, и в моей судьбе. Впрочем, мне лестно уже и то, что я распознал этого человека и сохранил ему жизнь. Ты, конечно, можешь не верить. Но я тебя предупредил. — Он поднялся, намереваясь уйти.

— Ты не закончил историю с подменой государя, — вдруг вспомнил Ушаков.

— Всё-таки решил возбудить дело? — Могильщик ухмыльнулся. — Надеюсь, ты ещё помнишь о моей индульгенции.

Ушаков кивнул.

— Что же, я закончил на том, что Франсуа-Луи де Бурбон-Конти, он же граф де Ла Марш, граф де Клермон, принц де Ла Рош-сюр-Ион, он же третий принц де Конти, по вине русского царя не получил польский престол, на который имел виды. Собственно, если бы не Пётр Алексеевич, он бы увенчался польской короной, и Польша перешла бы на сторону осман.

Конти был участником заговора, но если остальные заговорщики предполагали оставить Петра как возможность в случае провала спасти свои жизни или даже обогатиться, его высочество планировал месть. Сначала мы отвезли пленника в замок Раву Мазовецкую, подмена совершилась недалеко от тех мест, кроме того, находящийся там замок считался королевской резиденцией, и в нём наличествовала отлично оборудованная темница. Но Конти, который со своими людьми должен был охранять крепость, ожидая известий из Московии, вместо этого завладел всей крепостью, вырезав местный гарнизон. Он забрал Петра и одного постоянно находящегося при нём охранника, который отказался оставлять венценосного узника, вместе с ним отправившись в сторону Франции. Их везли в огромной клетке, которую взяли в замковом зверинце.

Узнав о произошедшем, Август поднял своих людей, разослав им портреты Конти и узника, чтобы их могли опознать. Предателя удалось обнаружить в одном местечке, где принц ожидал подкрепления — отряд французов, а в результате принял бой с превосходящими втрое силами поляков и погиб бы, не прикройся он в последний момент своим венценосным узником.

Августу пришлось сложить оружие, Конти же решил изуродовать Петра, с тем чтобы уже никто не смог опознать его: ни участники заговора, ни русские. Страшась, что тот выполнит обещание, мы предложили огромный выкуп, как я уже говорил, миллион рублей — годовой доход России. Август был благодарен Петру и, без сомнения, и сам выложил бы требуемую сумму, но польские магнаты не стали бы финансировать сомнительные сделки своего нового государя. Во все времена им было проще сместить слишком зарвавшегося монарха. Поэтому Август написал Андре, потребовав от него заплатить выкуп, в противном случае он бы раструбил на весь свет, что на русском троне сидит самозванец.

— Значит, Шафиров явился к царю по поручению Августа с целью получить деньги на выкуп Петра?

— Именно так, — подтвердил Могильщик, — но Конти точно взбесился. Его ненависть к Петру сжигала его разум. Он желал только одного — мести. Август умолял его подождать, путь в Россию неблизок, а Андре нужно было ещё и собрать выкуп. Конти же на самом деле не хотел этих денег, он жаждал одного — мести. Под предлогом, что история с выкупом затянулась, он решил отвезти Петра в Бастилию, где до него не могли бы добраться ни Август, ни Андре. При этом Конти решил, нарушив договор, всё же изуродовать царя до такой степени, чтобы его никто уже не мог узнать. Пётр был у него в руках, безоружный человек с одним-единственным уцелевшим защитником, тюремщиком, которого наши оставили при нём и которого люди Конти, не сумев уничтожить, были вынуждены до поры до времени оставить при узнике. Когда Конти приказал связать пленника, тюремщик и узник встали спина к спине, готовые обороняться до последнего. В результате тюремщик был ранен, и тогда царь прикрыл его своим телом. Поняв, что наскоком тут ничего не сделаешь, Конти оставил их в камере, рассчитывая, что рано или поздно тюремщик ослабеет от кровопотери, и тогда они возьмут царя и выполнят задуманное.

Август понимал, что тот ни перед чем не остановится, и тогда на помощь пришёл мудрый немец Кнут Кульман, служивший ещё в Пруссии у Августа лейб-медиком. Мы серьёзно опасались, что несдержанный Конти не дождётся выкупа и осуществит свою угрозу. К слову, мы не имели представления, в какой срок удастся собрать и доставить требуемую сумму, когда этот медикус предложил изготовить железную маску, которая, с одной стороны, сделала бы лицо Петра неузнаваемым, а с другой, охраняла бы его от посягательств Конти. Изготовив маску и показав принцу, как она открывается и закрывается, медикус подменил ключ, так что Конти не смог уже добраться до лица русского царя, не убив при этом.

— Ну, это ерунда. — Ушаков нашёл брешь в рассказе Могильщика. — Железную голову можно было бы сунуть в камин. Дёшево и сердито.

— И человек от страшной боли, скорее всего, отдал бы Богу душу! — парировал монах.

— Ну... — Ушаков пожал плечами. — Отдаст не отдаст... В маске явно было отверстие для рта и глаз, можно было...

— Хватит! — поднял руку Могильщик. — Избавь меня от омерзительных подробностей, связанных с твоей профессией. Я и сам знаю, как можно издеваться над человеком, так что воздержись делиться со мной своим богатым опытом. Я просто хочу сказать, что, получив выкуп, Конти дал слово, что не станет уродовать царя, впрочем, после того как узника доставили в Бастилию, он сделался собственностью французской короны и Конти всё равно не смог бы до него добраться. Мы знали, что Пётр жив, но не могли ничего предпринять, да и по большому счёту не хотели.

Шли годы, Андре уже плотно сидел на престоле, и не было никакого смысла вновь будоражить народ, тем более развязывать войну с сильной Францией...

Обо всём знал Кнут Кульман, изготовив маску, он уволился со службы и, запасясь рекомендательными письмами, отправился в Россию, где поступил на службу в Преображенский приказ, под начало Ромодановского. Разумеется, мы знали, кто он такой и какой тайной обладает, но старались не показывать вида, так как из Франции сообщали, что в Бастилии всё ещё не сумели разгадать секрета замка́ железной маски, а где находится хитрый ключ, знал один только Кульман.

Собственно, он не лез в Санкт-Петербург, а почти всё время отсиживался в Преображенском или в Москве мастеря орудия пыток и создавая диковинные эликсиры. Ромодановский, как известно, родственник царевича Алексея, по его матери, Евдокии Лопухиной. Наследник престола также проживал в основном в Москве. Должно быть, именно там Кульман и встретился с ним, дабы рассказать правду об его отце. Полагаю, к тому времени Алексей уже был наслышан про подмену, теперь же ему открыли, кто участвовал в заговоре, где его отец, и даже, возможно, передали ключ, которым можно было открыть маску.

В то время, когда Алексей, похоронив свою жену Шарлотту[141], сбежал за границу, на самом деле он собирал там армию, которая помогла бы ему вызволить из французской тюрьмы подлинного русского царя, своего отца. За помощью он обращался к римскому императору, на территории которого он достаточно долгое время скрывался, и одновременно к Шведскому монарху. Последний согласился дать ему армию, при помощи которой царевич бы сначала добился для себя престола, после чего можно было бы послать официальный запрос на выдачу узника в Париж. Ответ из Швеции пришёл слишком поздно, служивший тогда посланником в Италии Пётр Андреевич Толстой, подкупив одного из чиновников императора, заставил того признаться царевичу, будто вопрос с его экстрадицией на родину практически решён. Поняв, что его вот-вот выдадут как беглого преступника, Алексей написал покаянное письмо лжегосударю, в котором признавал своё предательство и полностью отдавал себя его монаршей воле. Этим он подписал себе смертный приговор, а мог бы жить, ведь на самом деле римский император не собирался отдавать царевича Андре, а шведы уже готовили для него армию.