Рождение биополитики - Мишель Фуко

(28) Карл Даниель Генрих Бензен (1761–1805). Bensen С. D. И. System der reinen und angewandten Staatslehre fur Juristen und Kameralisten. T. 1. Erlangen: Palm, 1804: «Unsere Staaten und ihre Bevvohner haben nur allmahlich ihre jetzige Form erhalten. Von der hauslichen Gesellschaft ruckte nàmlich das Menschengeschlecht zur burgerlichen und von dieser zur Staatsgesellschaft fort» («Наши государства и их жители лишь постепенно обрели их современный вид. Ведь от домашнего общества человеческий род продвигался к гражданскому, а от него к государственному обществу») (Цит. по: Riedel M. Loc. cit. P. 754).

(29) Август Людвиг фон Шлоцер (1735–1809). Schlôzer A. L. Stats-Anzeigen. Gôttingen. T. 17, 1792. P. 354: «Aile bisher bekannt gewordene Menschenhaufen alter, minier und neuer Zeiten, leben in den 3 Arten hàuslicher Gesellschaft. Aile ohne Ausnahme leben in biirgerlicher Gesellschaft. Und bei weitem die allermeisten, wenngleich nicht aile, leben in Staats-Gesellschaft, oder unter Obrigkeit» («Все доселе известные человеческие общности старых, средних и новых времен имели 3 вида хозяйственного общества. Все без исключения живут в гражданском обществе. И по большей части, хотя и не все, живут в государственном обществе, или под властью») (Цит. по: Riedel M Loc. cit. P. 754). См. также: Gurvitch G. Traité de sociologie. Paris: PUF, 1958. P. 31–32, к которому обращайся Фуко: «Ученики Лейбница — прежде всего, Ыеттельбладт, — упрощая его идеи, противопоставили regimen societatis, или блок, объединяющий разнообразную, прежде всего экономическую деятельность, regimen civitatis, или блоку локальных объединений, вырастающему в государство. Это стало источником оппозиции между гражданским и экономическим обществом (burgerliche Gesellschaft) и государством. Впервые сформулированная немецким историком и статистиком А. Л. Шлоцером, эта оппозиция стала объектом размышления для многих немецких, французских и британских мыслителей второй половины XVIII и первой половины XIX вв.».

(30) Hegel G. W. F. Grundlinien der Philosophie des Rechts. IIIe partie, IIe section, § 182–256. Berlin: Librairie Nicolaï, 1821 (Principes de la philosophie du droit / Trad. R. Derathé. Paris: Vrin, 1975. P. 215–257; Гегель Г. В. Ф. Философия права / Ред. и сост. Д. А. Керимов и В. С. Нерсесянц. М.: Мысль, 1990. С. 227–278.). См.: Riedel M. Gesellschaft, biirgerliche. P. 779–783, a также: Hyppolite J. La conception hégélienne de l'État // Cahiers internationaux de sociologie. T. II. 1947. P. 146 и Quelque-jeu B. La Volonté dans la philosophie de Hegel. Paris: Le Seuil («L'Ordre philosophique»), 1973, к которым отсылают заметки M. Фуко.

(31) Paine Th. Common Sense Addressed to the Inhabitants of America… Philadelphie: W. & T. Bradford, 1776 (Sens commun, ouvrage adressé aux Américains (precede de «Théorie et Pratique des droits de l'homme») / Trad. F.-X. Lanthenas. Rennes: R. Vatan, 1793. P. 165). См.: Girvetz И. K. From Wealth to Welfare. Stanford (Cal.): Stanford University Press, 1950. P. 44, — которого Фуко читал при подготовке своего курса, и Rosanvallon P. Le Capitalisme utopique. Op. cit. P. 144. Хотя Томас Пейн (1737–1809) был британского происхождения, необходимо уточнить, что «Common Sense» был опубликован через четырнадцать месяцев после его переселения в Америку и что эта книга, написанная по просьбе Бенджамина Франклина, передает устремления американского народа в начале освободительной войны.

(32) См.: Фуко М. Нужно защищать общество. Лекция 10 марта 1976 г. С. 229–252.

Мишель Сенеляр — профессор политической философии в Высшей нормальной школе литерагуры и гуманитарных наук Лиона. Автор книг «Machiavélisme et Raison d'État» (Paris: PUF, 1989), «Les Arts de gouverner» (Paris: Le Seuil, 1995). Кроме того, он перевел книгу M. Штолле «История публичного права в Германии, 1600–1800. Теория публичного права и наука о поддержании порядка» (Paris: PUF, 1998).

Нижеследующие страницы извлечены из «Контекста», сопровождающего курс «Sécurité, Territoire, Population», 1977–1978 / Ed. Par M. Senellart. Paris: Gallimard; Seuil, «Hautes Études», 2004. P. 400–403.

Этот курс с самой первой лекции представляет собой прямое продолжение предыдущего. Сообщая о своем намерении продолжать то, о чем он говорил в прошлом году, Фуко прежде всего объясняет выбор метода, которым руководствуется его исследование,[135]затем подводит итог последних лекций, посвященных господству государственных интересов и его критике, исходя из проблемы зерна. Принцип внешнего ограничения государственных интересов, который конституировало право, в XVIII в. сменился принципом внутреннего ограничения в форме экономии[136]. Политическая экономия действительно несет в себе требование самоограничения правительственных интересов, основанное на знании о естественном ходе вещей. Таким образом, она отмечает появление новой рациональности в искусстве управлять: управлять меньше, заботясь о максимальной эффективности, в зависимости от природы явлений, с которыми мы имеем дело. Это руководство, связанное в постоянном усилении собственного самоограничения с вопросом истины, Фуко называет «либерализмом». Таким образом, цель курса заключается в том, чтобы показать, в чем состоит условие интеллигибельности биополитики:

С появлением политической экономии, с введением ограничительного принципа в саму правительственную практику происходит важная перемена или, скорее, удвоение, поскольку субъекты права, на которых распространяется политическая власть, выступают как население, которым должно руководить правительство.

Здесь отправная точка организационной линии «биополитики». Но разве не ясно, что это лишь часть чего-то более обширного — новых правительственных интересов? Либерализм нужно рассматривать как общие рамки биополитики.[137]

Заявлен следующий план: сначала изучить либерализм в его оригинальной формулировке и его современных, немецкой и американской, версиях, а затем обратиться к проблеме политики жизни[138]. В действительности будет реализована только первая часть этой программы, Фуко придется развивать свой анализ немецкого неолиберализма гораздо дольше, чем он предполагал.[139]Этот интерес к социальной экономике рынка не ограничивается лишь парадигматическим характером немецкого опыта. Он объясняется также соображениями «критической морали» в отношении «того рода сверхтерпимости», который составляет в ее глазах «инфляционистская критика государства», поспешно изобличающая фашизм в функционировании западных демократических государств.[140]Кроме того, «немецкий вопрос» оказывается помещен в центр методологических, исторических и политических вопросов, составляющих основу курса.