Белая ведьма, черные чары - Ким Харрисон

— Но зачем… — начала я, но мама похлопала меня по колену:

— Пирс очень хорошо к тебе отнесся, — сказала она вместо объяснения. — Я видела, как ты за одну ночь обрела больше силы и решимости, чем за целые восемнадцать лет до того. А может быть, они у тебя всегда были, он просто их проявил. Я тобой горда, моя хорошая. И хочу, чтобы ты творила чудеса. Но если не с кем будет их разделить, они собачьего хвоста не будут стоить — можешь мне поверить.

Я не могла ничего сказать — только смотрела на книгу и на тигель. Она думает, что из Пирса получится хороший бойфренд.

— Мам, мне это нужно только для одного: показать Алу, что он не будет безнаказанно таскать в безвременье кого захочет.

— Вот и начни с этого, — сказала она, вставая и поднимая меня за собой. — Спаси его, и если получится, то получится. Если нет — ничего страшного. Важно лишь, чтобы ты попробовала.

Мама наклонилась вперед и обняла меня, обдав густым запахом красного дерева.

Я рассеянно обняла ее в ответ. Могла чем угодно ручаться, что она говорила насчет попробовать Пирса в качестве бойфренда, а не попробовать вызвать его оттуда.

— Тебе нужен кто-то простой и земной, но с золотым сердцем, — шептала она мне в ухо, поглаживая по спине. — Не думаю, что ты найдешь такого в этом веке. Не делают сейчас настоящих честных мужчин, сильных в своих убеждениях. Наше общество их… сильно уродует.

Она отпустила меня, отступила на шаг.

— Мама, — начала я, но она махнула мне рукой:

— Давай иди. Иди и делай. Часы остались у тебя?

Я кивнула, не удивляясь ее знанию, что часы входят в состав чар. Это папины часы, но когда-то они принадлежали Пирсу.

— Делай в точности как в прошлый раз. Если ты что-то добавила случайно, добавь это снова. Если ты размешивала пальцем, размешивай пальцем. Если уронила туда волосы, добавь прядь волос. Повтори в точности.

Я снова кивнула. У нас обеих в глазах стояли слезы, и она повела меня по коридору, обняв за плечи.

— А насчет остального не беспокойся, я завтра все на «бьюике» привезу. Твоей машинке пришлось бы три раза ездить.

Моргая обоими глазами, я улыбнулась маме и взяла книгу и камень, крепко прижала к себе.

— Спасибо, мам, — прошептала я.

Сознавая, что моя мама верит в меня, пусть даже не верит весь остальной мир, я пошла к двери.

Звякнули в раковине три черных бутылки для хранения зелий, и я вздрогнула. Подняв глаза на затемненное ночью окно, я прислушалась, не гудят ли крылья подростков-пикси. Только что миновала полночь, детки Дженкса уснули, и так оно мне было как-то лучше. Ничего не услышав, я выше закатала рукава и опустила руки в теплую мыльную пену. Чары для Пирса я смогу пробудить только завтра вечером, но чем-то надо было отвлечься от тревоги за Айви, и готовить чары — это как раз очень помогает. От Кормеля пока ни слуху ни духу. Если в ближайшее время никто не позвонит, буду звонить сама.

Поверх бумаг Айви лежала открытая коробка пиццы и стояла двухлитровая бутыль газировки, едва начатая. Вместо холодильника осталось пустое место, продукты все на улице, на столе для пикников. На центральном кухонном столе частично уже были разложены предметы для моих чар, охватывающие широким полукругом открытый университетский учебник. Материала было достаточно для создания трех амулетов материализации, и я собиралась весь его пустить в дело.

Канун Нового года — это наилучшая возможность найти достаточно внешней энергии, чтобы чары заработали, и я не собиралась ставить все на одну попытку — тем более после того, как не сработали амулеты-локаторы. Да, очевидно, причина была в моей крови, поскольку амулеты Маршала работали, а мои нет. Но сама мысль, что я могла напутать в заклинаниях, была достаточным для меня стимулом потратить дополнительное время — для страховки.

Господи, Маршал! Я чуть не выронила скользкую бутылку, вспомнив, что на мне бойкот. Что я ему скажу? Точнее, как я ему скажу? «Эй, привет, я помню, что мы только что отлично занялись сексом, не раздеваясь, но знаешь, что я тут выяснила?..» Бойкот заразен, а я не хочу, чтобы он из-за меня терял работу. Точнее, чтобы он снова из-за меня терял работу. Я, блин, как черная чума.

Вконец устав от этих мыслей, я прополоскала бутылки соленой водой и потянулась за посудным полотенцем. А ведь так хорошо все шло — ну, если не считать самых последних событий. Я избавилась наконец от преследований вервольфов, вернув им фокус. Я спасла Трента, и потому эльфы тоже меня не трогают, несмотря на мои потенциальные демонские… скажем, склонности. Вампиры нервничают, но тут я, похоже, разобралась. Айви поправится, и наши с ней отношения станут куда как менее запутанными. И вот, когда все вошло в русло и у меня появилась возможность создать себе какую-то нормальную жизнь с нормальным мужиком, занимающимся нормальной работой, вот тут мои соплеменники и устраивают мне такое.

— Наверняка это Том, — пробурчала я, снова закатывая рукава и вытаскивая пробку из мойки.

Молодые приятные парни с хорошей работой, которые ничего не имеют против девушки, каждую неделю одну ночь проводящей в безвременье, не на каждом углу попадаются. Не то чтобы мы с Маршалом планировали совместную жизнь, но черт меня побери, если такая возможность и была, сейчас она пропала. Больше ее нету. И что за счастье у меня такое?

Поглядев в черное окно, я закрыла глаза и вздохнула. Зато перетягивание энергии, которое мы с ним устроили, было восхитительным. Так что же мне ему сказать?

Скривившись, я отошла к кухонному столу и зельям, ожидающим смешивания, разлива и откладывания на завтра. Я их возьму на Фаунтейн-сквер, найду там переулок, и когда публика запоет «Доброе старое время», я их оживлю все, если понадобится. А потом найду Ала, и тогда говорить буду я. Утрясем с ним кое-что.

Но хотя мне этого хотелось, от мысли спорить с Алом под снегопадом в присутствии голого призрака на площади, полной свидетелей, мне как-то стало неуютно. Может, я смогу арендовать фургон и сделать все это в парковочном гараже? Выбора мне Ал не дает. Я пыталась прозвониться к нему, но за свои труды получила только назойливую головную боль и сообщение «пошла вон». Ну, ладно, не хочет по-хорошему, можно по-плохому. Я дала согласие его не вызывать, но насчет не выдергивать у него изо рта последний кусок мяса договора не было. Я услышала тихий стрекот крыльев пикси и улыбнулась влетевшему Дженксу, не разжимая губ.

— Привет, Дженкс! — сказала я, вытряхивая воду из темной бутылки и вытирая ее снаружи. Мне не терпелось убрать все это с моего кухонного стола. — Я твоих детей не разбудила?

Дженкс оглядел мои принадлежности, уронил струйку серебристой пыльцы, повиснув над столом.

— Нет. От Кормеля ничего не слышно?

— Нет. — Я вложила в это невыразительное слово всю свою тревогу. — Но она должна поправиться.