Королевская кровь. Скрытое пламя - Ирина Котова

– Мне кошмары вчера всю ночь снились, – призналась девушка, сняла очки и потерла глаза. Спать на самом деле хотелось неимоверно, занятие ее измотало с непривычки. – Страшно ложиться теперь, боюсь: вдруг, как Янка, не смогу проснуться? Глупо, конечно, девчонки же рядом. А я, видимо, перенервничала, и сейчас все время кажется, что у кровати кто-то стоит, и глаза боюсь открыть. А потом закрыть. Пройдет, наверное.

Матвей неловко переступил с ноги на ногу.

– Слушай… Алин. У нас ведь две кровати свободные в комнате. Хочешь, пойдем к нам спать? Поляна против не будет, и тебе не так страшно.

Алинка покраснела.

– Все подумают, что я как Янка, Матвей.

– Кто подумает – нос разобью, – пообещал он уверенно. – Или… ты думаешь, что я… блин! Даже стыдно говорить это тебе.

– Нет, нет, что ты, – поспешно возразила пятая принцесса. Разговор вгонял ее в краску. – Я знаю, что ты не такой. Просто нехорошо, понимаешь? Я засну, не переживай, может, успокоительного выпью, все равно сморит рано или поздно.

Ситников кивнул.

– Ладно, малявочка. Ты иди давай, зубы чисть, умывайся. А я тут посижу, пока ты не заснешь. Если что – позовешь. Угу?

– А тебе завтра не к первой паре? – с сомнением спросила Алина. Предложение было хорошим, но она очень стеснялась. – Завтра же не встанешь.

– Что ты, – убежденно сказал Матвей, – мне завтра как раз можно отоспаться.

Заснула Алина на удивление быстро, и никакие гадости ей не снились. Видимо, большой Ситников за дверью отпугивал даже ночные кошмары.

Середина октября, МагУниверситет, пятница

Лорд Тротт недовольно глянул на часы. Без пяти шесть. Еще пять минут, и он может уйти из тренировочного зала со спокойной совестью.

Студенты ввалились в зал без трех шесть, шумные, сопящие, безалаберные и недисциплинированные. По здоровались хором, уставились на него. А он вдруг вспомнил, где видел парней – за неделю до начала учебного года в кабинете Алекса. То ли экзамен тот у них принимал, то ли просто развлекался.

Инляндец плохо запоминал людей, информацию и события, которые не имели для него значения.

– Почему не в форме? – спросил он, кривясь. Семикурсники растерянно переглянулись, и немного опухший Ситников расстроенно пробасил:

– Извините…

Глаза у него были сонные, и он старательно сдерживал зевки. И смотрел так, словно был готов к тому, что Макс скажет: заниматься не буду.

– В следующий раз чтобы были уже переодеты, – сухо процедил профессор. Сам он был в футболке и спортивных штанах.

– Да, профессор. – Надо же, какие покладистые студенты!

– Сначала отработаем индивидуальные приемы, затем, если доживете, поучу работать в связке, – сообщил Тротт. – Мне нужно понять уровень вашей подготовки, поэтому десять минут на разминку и разогрев, а потом вам придется постараться меня убить. Всеми способами, которым вас научили. И не вздумайте осторожничать.

Для своего возраста парни были действительно неплохо подкованы, и Макс даже немного разогрелся, отбивая одну атаку за другой. После каждой попытки он останавливал разошедшихся ученичков, глаза которых горели азартом, терпеливо разъяснял ошибки, показывал, как действовал сам, заставлял повторять. Один раз намеренно подпустил огненно-воздушную «вертушку» слишком близко, чтобы показать, как рассеивать ее в ближнем бою. Студенты глядели с восторгом, чуть ли не открыв рты. Эффект испортило открывшееся Зеркало, из которого высунулась лохматая голова, и сонный, но очень злой блакориец, оценив обстановку, с сильно заметным акцентом раздраженно проговорил:

– Макс, заглуши сигналку, к демонам, пока еще и Вики с Алексом сюда не ввалились, думая, что тебя убивают. Дай поспать, трудоголик несчастный, иначе загрызу!

– Извини, Мартин, – ответил Макс, блокируя чуть разогревшуюся на последней атаке сигналку. Март всегда был чувствительнее остальных. – Забыл.

Фон Съедентент фыркнул, с отвращением посмотрел на него, с сочувствием – на семикурсников – и исчез.

– Уже почти восемь, – Тротт глянул на часы. – Всё, на сегодня достаточно. Отработаете в паре основные приемы. Следующий раз во вторник. До свидания.

Ответного «до свидания!» он уже не слышал – шагнул в Зеркало и поспешил в душ. Дома его ждала знакомая, замечательно пустая и привычная лаборатория без нервных студенток и наглых студентов, не вовремя вылезших демонов, спецслужб и друзей, слишком много отнимающих времени в последние дни. Глухой лес вокруг и никаких людишек.

Сильно взмокшие и окончательно проснувшиеся Дмитро и Матвей постояли немного, переводя дух, и пошли в общагу. Надо было переодеться, сходить в душ и хотя бы позавтракать, потому что проснулись они без двадцати шесть, и пока Поляна расталкивал спящего и отмахивающегося друга, пока одевались и бежали наперегонки со временем, желудки еще спали. А теперь срочно требовалось подкрепиться.

– Матвей, – вдруг спросил Дмитрий, когда они вышли из университета и направились к общежитию по выложенной булыжником дорожке, мимо огромных типанов, раскачиваемых свежим и влажным осенним ветром, – а ты чего вокруг Богуславской так вертишься? Понимаю, что не мое дело, но реально глаза на лоб лезут, когда вижу, как ты ее обхаживаешь. Девочка хорошая, но тебе же совсем другие нравились. Высокие, с фигурой. А тут прям не отлипаешь. Я-то только рад – в смысле, она не стерва и не истеричка, как твоя последняя, – но сам-то что думаешь?

Ситников искоса взглянул на друга – тот смотрел непривычно внимательно и серьезно.

– Да сам не знаю, Димыч, – сказал он со вздохом. – Все время тянет проверить, все ли с ней в порядке.

Поляна хмыкнул, достал сигарету, и они остановились у крыльца общаги, закурили.

– Может, в тебе отцовский инстинкт вдруг проснулся? – полушутя поинтересовался Поляна, отрешенно глядя на рваные облака, бежавшие по светлеющему небу. – Может, тебе пора уже жениться и своих карапузов заводить?

Ситников глянул на него как на полоумного.

– Ты не шути так, Димыч, ага?

Он подумал-подумал и вздохнул снова.

– Не-е, это точно не отцовский инстинкт.

Мариан Байдек

Барон Байдек уже с утра чувствовал знакомое раздражение. Вокруг было слишком много людей. Рядом с ним и его Василиной.

В ночь с пятницы на субботу вставала полная луна, и ему уже было сложно себя контролировать. С самого утра он не мог отойти от жены, ходил за ней, стараясь, чтобы это не выглядело слишком очевидным. Утренние упражнения и долгая пробежка лишь немного успокоили его. А нужно еще переждать посольскую встречу, которую никак не получилось отложить, и только потом ехать в поместье.

Там все было знакомо, и единственными мужчинами вокруг являлись старый конюх да Симон, который уже воспринимался как родственник и не вызывал желания рычать.