Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг. - Николай Платошкин

Например, в 1965 году в главном американском внешнеполитическом журнале «Форин Афферс» была всего одна статья про Чехословакию под названием «Чешские сталинисты упорно сопротивляются»[399].

Более или менее регулярно писала о событиях в ЧССР лишь «Нью-Йорк Таймс». Но и здесь главной темой была только десталинизация. Ничего о повседневной жизни в Чехословакии своим читателям газета не сообщала.

Американские газеты лишь писали о природной пассивности чехов, якобы продиктованной историей этого народа. Например, в одном из комментариев говорилось: «Покорность прочно укоренилась в природе чехословаков за последние триста лет»[400]. В другом утверждалось: «Они научились, так же как и их предки, жить под иностранным господством и извлекать из этого выгоды…». «Если бы у израильских государственных деятелей был менталитет чехословацких демократов, еврейское государство никогда бы не возникло». Журнал «Тайм» писал в декабре 1957 года: «У чехов, которые на протяжении почти всей своей истории были подчинены иностранному господству, нет традиции сопротивления; их государство было дано им в Версале, когда союзники создали Чехословакию на обломках Австро-Венгерской империи»[401].

Такие же настроения царили и в американском конгрессе, который по-прежнему занимал в отношении социалистических стран гораздо более жесткую позицию, чем госдепартамент. И уход Маккарти в этом смысле ничего не изменил. Один из депутатов конгресса так отозвался о Чехословакии: «Чехословаки (американские депутаты, видимо, считали чехов и словаков единым народом – Прим. автора.) – это потерянный народ. Они не борются. Лишь сидят и ждут… Мне кажется, что чехи очень пассивны. Они никогда не боролись за свою свободу, им ее всегда даровали, а если что-то дается без жертв, то это легко и потерять»[402].

Излишне говорить, что американским читателям ничего не сообщали о славных страницах чехословацкой истории – например о гуситском движении, когда чешские войска доходили до Берлина и успешно отражали крестовые походы объединенной Европы. Естественно, ничего не знали средние американцы и о Словацком национальном восстании или о варварском нацистском терроре в Чехии и Моравии. Ведь все эти факты не вписывались в американскую концепцию «унылого» и «малодушного» народа, каковыми считались чехи и словаки всего лишь потому, что не хотели без причины ссориться с СССР, освободившем страну от нацизма.

Более честные американские корреспонденты иногда отмечали, что в разговорах обычные чехи припоминают Западу Мюнхенский сговор 1938 года, когда Париж и Лондон отдали страну на растерзание Гитлеру. В тот момент ценой войны с Германией Чехословакию был готов поддержать только Советский Союз, и в Чехословакии это прекрасно помнили.

На официальном дипломатическом уровне отношения США с ЧССР были практически заморожены. Американцы сорвали переговоры о компенсации за национализированное в Чехословакии американское имущество и не хотели возвращать Праге награбленное нацистами чехословацкое золото. Причина такого отношения США была все той же: Вашингтону не нравилось, что Новотный ни в коем случае не желал портить связи с Москвой. А значит, в Чехословакии были у власти «сталинисты» и «сервильный» по отношению к СССР режим.

В 1963 году госдепартамент писал в инструкции для посла США в Праге: «Он (посол – Прим. автора.) должен быть психически готов к тому, что будет жить и работать в атмосфере такой же серой, как пражские зимы, отличительной чертой которой будет безнадежность, редко встречаемая на других дипломатических постах»[403].

Американцы всегда умело дискредитировали социалистические страны в глазах своей собственной общественности «погодными терминами». При социализме по этой логике всегда было либо морозно, либо серо, либо дождливо, а на Западе – солнечно, красочно и тепло.

Послом США в Праге в 1966-1968 годах был профессиональный дипломат Джейкоб Бим, который в своих донесениях в Вашингтон практически полностью игнорировал (в отличие от ЦРУ) все чехословацкие реформы. Отец Бима преподавал в Принстоне немецкий язык, и этот же престижный университет окончил и его сын, в 1929 году поступивший на дипломатическую службу. Как и Филд, он сначала работал в Женеве в Лиге Наций, а затем, с 1934 по 1940 год, был сотрудником американского посольства в Берлине. Во время Второй мировой войны Бим работал вторым секретарем посольства США в Лондоне, а после разгрома Гитлера вернулся в Германию. После работы в Индонезии и Югославии Бим в 1957-1961 годах был американским послом в Польше.

Инструкции Биму от руководства госдепартамента были просты: «…Там вряд ли чего-нибудь можно добиться»[404]. Бим продолжал политику своих предшественников, полностью игнорируя контакты с чехословацкими правительственными органами, за исключением протокольно необходимых.

В сентябре 1963 года в Прагу впервые после 1948-го прибыл член правительства США – министр торговли Хьюз, которого принял Новотный. Однако никакого оживления экономических связей этот визит не принес. С 1964 года опять начались бесконечные раунды консультаций по вопросу чехословацкого золота и национализированного в ЧСР американского имущества, но американцы, как и раньше, откровенно саботировали их.

В 1966 году чехословацко-американские отношения были дополнительно омрачены «делом Комарека». Владимир Комарек эмигрировал из Чехословакии в 1948 году и до декабря 1950-го работал на американскую разведку. Он нелегально приезжал на родину и пытался организовать подпольную вооруженную группу, которая, однако, в 1952 году была разгромлена чехословацкой госбезопасностью. С 1955 года Комарек жил в США, владел туристической фирмой и в 1960-м получил американское гражданство. Он даже сменил фамилию на Казан. В октябре 1966 года Комарек-Казан приехал в Москву по приглашению советского «Интуриста» на международный конгресс туристических компаний. На обратном пути его самолет «Аэрофлота» якобы из-за метеоусловий совершил посадку в Праге, где Комарека сразу же арестовали.

Госдепартамент и конгресс США засыпали Прагу протестами[405], и Президиум ЦК КПЧ на своем заседании 25 ноября 1966 года решил не обострять отношений с американцами. Сенатору Эдварду Кеннеди тактично порекомендовали из Праги написать Новотному письмо с просьбой помиловать Комарека, что младший Кеннеди и сделал. 1 февраля 1967 года Комарека осудили на восемь лет, но уже через четыре дня депортировали в США[406].