Третий проект. Спецназ Всевышнего - Сергей Кугушев

Символом возрождения русского космоса и пришествия чудесных технологий в мир транспорта должна стать МАКС – многоразовая авиакосмическая система. Ее буквально под сердцем выносил выдающийся русский конструктор и прекрасный менеджер, Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский (1909–2002 гг.). Он прожил долгую и славную жизнь. Именно он стал горячим поборником авиационной космонавтики. Его первым крупным проектом стала «Спираль» (1966 г.) – орбитальный самолет с разгонной ступенью, который мыслилось запускать с тяжелого разгонщика, сверхзвукового самолета. Именно он создал пилотируемый аналог орбитального самолета, испытанный в 1977–1984 годах, побывавший даже в космосе. Горько писать, но из-за интриг и политических склок работа над «Спиралью» были прекращены в конце семидесятых, когда успех был уже виден. Кстати, произошло это в связи с началом разработки системы «Энергия-Буран». Систему создавали в НПО «Энергия», взяв за базовую модель не «Спираль», а американский «Спейс-шаттл». Тем не менее, сам «Буран» доверили разрабатывать Лозино-Лозинскому в НПО «Молния», где его опыт при работе над «Спиралью» позволил добиться успеха в рекордные сроки. Он координировал все работы по воздушно-космическому кораблю. В итоге получился русский «челнок», который по возможностям существенно превосходил американский аналог. Дело не только в возможности беспилотной посадки, но и в том, что «Буран» при полной заправке топливом можно было поднимать на 450-километровую орбиту.

Работая над «Бураном», Лозино-Лозинский расчетливо создавал задел под систему, намного опережавшую американцев – под МАКС. Под легкий аэрокосмолет, который, неся на себе одноразовый топливный бак, взлетает с тяжелой авиаматки «Мрия». Лозино-Лозинский предложил свой проект в 1988-м, буквально за считанные месяцы до того, как начались процессы развала Советского Союза. Государство во главе с предателем Русской цивилизации, Горбачевым, начало вполне сознательно «резать» ассигнования на космические программы. МАКС в этих условиях разрабатывали едва ли не в частном порядке, максимально используя то, что уже было сделано при работе над «Бураном».

Этот проект отличается от тяжелых, неповоротливых и дорогих «челноков» самым коренным образом. Он был продолжением «Спирали» – ему не нужен космодром, и оттого система необычайно мобильна, а стоимость запуска одного килограмма полезной нагрузки у МАКС падала в пять-шесть раз по сравнению с «челноками» и привычными ракетами. Система должна была базироваться на обычных аэродромах и вписываться в уже имеющиеся системы управления космическим комплексом. А под силу ей было бы многое: и выведение в космос полезных грузов, и возвращение их с орбиты, и обслуживание космических операций, и аварийно-спасательные, и военные задания. И двигатель-то был готов – водородно-кислородно-керосиновый НПО «Энергомаш». Тот, что при взлете работает на кислородно-керосиновой смеси, а на большой высоте переходит на смесь жидких кислорода и водорода. Он и поныне остается единственным трехкомпонентным двигателем, не имея себе равных по соотношению мощности и экономичности. Единственным, читатель! Уже разработаны три модификации МАКС, одна из которых – пилотируемый вариант для доставки космонавтов на орбитальную станцию или выполнения отдельных заданий, вторая – аварийно-спасательный вариант, и третья – беспилотная система для запуска тяжелых спутников на очень высокие орбиты, вплоть до геостационарной. Три приведенных варианта покрывают 70 процентов всех задач, которые человечеству приходится выполнять в околоземном пространстве. МАКС может обеспечить русским огромное преимущество: он в несколько раз сбивает себестоимость запуска самых разнообразных аппаратов, делая рентабельным множество космических (и при этом коммерческих) проектов.

МАКС до сих пор остается проектом высокой степени готовности. Есть самолет-носитель, двигатель, множество испытаний режима разделения носителя и орбитального корабля, аэродинамических экспериментов. Осталось все собрать и доработать за каких-то несколько лет.

Переход к коммерческому использования МАКСа способен довести стоимость выведения полезной нагрузки на опорную орбиту до тысячи долларов за кило по сравнению с 15 тысячами у «спейс-шаттла». Она оставляет далеко позади всех конкурентов. Да с такими возможностями к 2010 году можно было бы захватить как минимум четверть мирового рынка всех коммерческих запусков, обеспечивая годовую прибыль в 2 миллиарда долларов. А сколько нужно для запуска проекта МАКС? Всего лишь пять лет и четыре миллиарда долларов, которые окупятся уже на третий год коммерческого использования системы.

Казалось бы, показатели прекрасны. Инвесторов можно подыскать. Но государственное руководство космической отраслью этот проект откровенно топит. Из патриотических соображений, чтобы не пускать сюда иностранцев? На первый взгляд, в России начала 2000-х годов денег много. И не у коммерческих банков, а у государства. Уж за сотню миллиардов запасы зашкалили. Казалось бы, чего государству стоит вложить три-четыре миллиарда долларов из кубышки в прорывной проект, чтобы потом получать в казну по 2 миллиарда ежегодно? Лучше бизнеса не бывает. Ан нет – в МАКС оно не вложило ни копейки. Возникает вопрос: в чьих же интересах действует государство? Неужели оно хочет дождаться появления таких систем в США, где вовсю идут работы по новому поколению челноков, которые легче, маневреннее и намного эффективнее старых «шаттлов»? Неужели оно хочет, чтобы американцы и европейцы запускали спутники для наших телевизионных и телекоммуникационных компаний?

Братство попробует изменить ситуацию и начать общенародную кампанию «За русский космос». И ключевую роль в ней сыграет МАКС. Мы поставим цель – заложить в бюджете достойные средства на оживление национальной космической программы и на доведение МАКС до «промышленной» стадии за четыре года. А если государство не захочет взять на себя все расходы, мы потребуем разрешения вложить средства в МАКС для частных инвесторов. Мы потребуем долевого участия государства и соответствующих гарантий инвесторам. Поясним: не гарантий прибыльности, а гарантий того, что вложенные средства не растекутся по карманам воров и чиновников. И тогда в 2010 году Россия вернется в космос страной-победительницей, вышибет конкурентов и начнет неуклонной, тяжелой поступью возвращать свои позиции.

Но разве это единственный проект в космосе, который может дать желанный прорыв? Есть ведь еще такие, что до сих пор известны лишь узкому кругу специалистов. Многие ли из вас слышали о проекте многоразового космического корабля «Заря», которому вот уж двадцать лет? Еще в 1985 году по инициативе Военно-промышленной комиссии при Совете министров СССР во главе с секретарем ЦК Олегом Баклановым, одним из самых, волевых и умных советских руководителей, было принято решение о создании многоцелевого корабля «Заря». Эта машина должна была брать на борт от двух до восьми человек или полезный груз на станцию «Мир». «Заря» могла дежурить на «Мире» в роли челнока или спасательной шлюпки (допустимая длительность пребывания корабля в космосе – не менее 195 суток, которую затем планировалось довести до года). «Зарю» проектировали и под беспилотные миссии, и под спасательные операции, и под специальные задачи Министерства обороны СССР. Имея максимальную массу в 15 тонн, «Заря» вбирала в себя лучшие технические решения советской космонавтики. Например, аэродинамическую форму взяли от спускаемого аппарата корабля «Союз». Часть бортовых систем заимствовали с корабля «Союз-ТМ». Теплозащитные материалы многоразового пользования обеспечил проект «Буран».